Михал Тымовский - История Польши
Посольская изба сформировалась как орган представительства всей шляхты. Воеводства, земли и поветы выбирали на сеймиках послов. Количество их было разным, но, как правило, выбирали по два человека от каждой земли в Короне и столько же — от повета в Литве. Число послов-депутатов из прусских воеводств не было ограничено вплоть до XVII в. Послы представляли интересы своих избирателей и должны были руководствоваться их пожеланиями (так называемой инструкцией). Поэтому голос посла всегда был выражением интересов большой группы и имел определенный вес. После Люблинской унии проходили совместные заседания послов от Короны и от Литвы, а председательствовал на заседании один маршалок. Кроме церемоний открытия и закрытия, посольская изба заседала отдельно от сената. Со временем для составления конституций выбирались специальные делегации. Отредактированные законы зачитывались и принимались на заключительном заседании; потом их печатали. Послы отчитывались перед своими избирателями на специальном сеймике (реляционном), и зачастую только тогда принимались решения, имеющие обязательную силу (например, по вопросам налогообложения).
Закрепление принципа двухстепенного представительства не искоренило убеждения, что каждый шляхтич имеет право участвовать в управлении и принимать решения о судьбах Речи Посполитой. Поэтому наряду с участием в выборах и сеймиках существовала практика общего съезда шляхты, который назывался сначала «обозным съездом» (1503), потом — «конным» (после 1672 г.), а также «рокошем». Понятие «рокош» впервые было использовано в 1537 г. по отношению к собравшейся под Глинянами шляхте, предъявившей Сигизмунду I и его советникам свои требования, и утвердилось затем для обозначения направленных против короля конфедераций. Рокош считался формой легальной вооруженной оппозиции, был нацелен на защиту шляхетских прав, которым угрожали король и магнаты.
Рост значения посольской избы на протяжении XVII в. вовсе не свидетельствовал об усилении ее реального влияния в сфере государственного управления. По мере того, как происходило ограничение прав выбираемых королей и росло могущество магнатов, все большее значение получали локальные съезды шляхты, или сеймики.
Характерным принципом государственного устройства Речи Посполитой была невозможность навязывания чего-либо с помощью силы. Воеводства, земли и поветы чувствовали себя самостоятельными, решали все свои проблемы на сеймиках, в которых участвовала вся шляхта данного повета или земли. С течением времени сеймики стали более разнородными: отдельно съезжались для того, чтобы определить порядок правления в период бескоролевья (каптуровые сеймики), для избрания представителей в судебный трибунал (депутатские сеймики), для заслушивания отчета о заседаниях сейма (реляционные сеймики) или для избрания местных должностных лиц (элекционные сеймики).
Растущее значение сеймиков проистекало из убеждения, что собственные проблемы нужно решать самостоятельно («ничего за нас без нас»{82}); сеймики были выражением склонности шляхты участвовать в политической жизни и ее недоверия к центральной власти. Но чем чаще сейм был не в состоянии справиться с решением каких-либо проблем, тем чаще сеймики оставались последней возможностью это сделать. В XVII в. дошло до того, что распоряжение материальными средствами, собранными после утверждения налогов сеймиком, оставалось в руках данной земли или повета. Так постепенно формировались казна и армия повета. Децентрализация государства в политическом отношении соответствовала преобладанию фольварочного хозяйства в экономике и привязанности шляхты к своим свободам.
Усиление позиции сейма, а в нем посольской избы привело к тому, что королевские министры попали в подчиненное положение (1641). Одновременно с этим сейм не стал органом государственного управления, а лишь усилил свои охранительные функции. Реформы или сама мысль об изменении государственного устройства воспринимались как угроза для свобод, особенно после драматичных событий середины XVII в. Поэтому Конституция 1669 г. провозгласила, что «всякое новшество в Речи Посполитой чревато опасностями и большими потрясениями».
Полиэтничность была главной чертой, характеризующей Речь Посполитую в XVI–XVII вв. Для существования целого, таким образом, было необходимо сосуществование разных этнических и языковых групп. Процесс унификации, обозначенный в предыдущем разделе, затронул, в первую очередь, шляхетское сословие. Региональные различия постепенно стирались, но не исчезли полностью. Различия и конфликты между жителями Короны и Силезии, Мазовии и Пруссии выступали в рамках одной и той же, как казалось, этнической и языковой группы. Они были проявлением серьезных и глубоких различий, существовавших в прошлом, которые в Речи Посполитой сгладились лишь отчасти. Поэтому сохранялась неприязнь между жителями Великой и Малой Польши, которые, в свою очередь, свысока смотрели на литовцев. Меньше было конфликтов между поляками и русинами, пока речь не шла о различии вероисповеданий (украинско-белорусский язык, называвшийся в то время «русским», был вытеснен из административной сферы в восточных воеводствах лишь в 1697 г.). Все происходило в рамках единого шляхетского сословия, которое по своему характеру постепенно становилось польским.
Сложнее представить себе, что означала полиэтничность в масштабе всего государства. Критерий этнической принадлежности здесь не совсем точен. Наряду с польскоговорящим населением наиболее многочисленными были русины и литовцы. В городах и за их пределами проживала многочисленная группа населения немецкого происхождения, которая полонизировалась лишь отчасти. Были еще евреи, армяне, татары, караимы, волохи, венгры и латыши; наконец, группа голландских меннонитов, которые образовывали поселения так называемых «олендеров» (они быстро утратили свой язык, но сохранили верования), а также различные по численности и положению выходцы из Италии, Франции, Англии; шотландцы, греки, персы. Никто не заставлял их менять язык, веру и традиции, а потому в Речи Посполитой находили в XVI–XVII вв. приют как протестанты, так и католики, христиане различных толков, мусульмане и евреи со всей Европы. В этом пестром сообществе возникали конфликты, как, например, противостояние немцев и евреев в городах или на Украине между казаками, польской шляхтой и евреями, но в целом это не представляло серьезной проблемы.
Процессы ассимиляции затрагивали, в первую очередь, шляхту. В Речи Посполитой на другие народы смотрели свысока, но по отношению к переселявшимся в Польшу иностранцам были обязательны гостеприимство и открытость. Пришельцы постепенно вливались в соответствующие сословные структуры, не образуя отдельных сообществ. Особой была ситуация евреев, которые в конце XV в. составляли 0,6 %, а в середине XVII в. — уже 5 % населения. После огромных потерь военного времени постоянный прирост их числа привел к тому, что в конце XVIII в. евреи достигли почти 10 % численности населения страны. Они образовали свои органы самоуправления, которые функционировали на основании королевских привилегий, и стали важным элементом в организации ремесла и торговли.
Полиэтничность Речи Посполитой означала, что среди зависимого населения были люди разных национальностей. В XVII в. шляхтич, независимо от происхождения и вероисповедания, стал отождествляться с поляком. Аналогичным образом и принадлежность к крестьянскому сословию, свидетельством которой была личная зависимость, становилась важнее этнических различий. Считалось, что место зависимых крестьян в Речи Посполитой определяется положением их господ. С этой точки зрения, все зависимые крестьяне были между собой равны, хотя исповедуемая религия и другие факторы могли влиять на то, что отношение к ним было различным.
Поликонфессиональность была следующей характерной для Речи Посполитой особенностью. Жители государства принадлежали к разным христианским церквям, исповедовали также и нехристианские религии. С конца XVI в. сфера влияния протестантизма постоянно сокращалась. Несмотря на брешь, пробитую Брестской унией, православие сохраняло свои позиции. Евреев становилось больше, что было следствием не только благоприятных условий, которые создавались для них в Речи Посполитой, но и гораздо большего естественного прироста. Группа мусульман была незначительной. Перемены, наступившие в XVI столетии, состояли в том, что шляхта, сохраняя принцип религиозной свободы и относясь терпимо к иным верам и вероисповеданиям, все больше поддерживала католицизм. В XVI в. Речь Посполитую отличала пестрота религий и вероисповеданий, которая рассматривалась шляхетским сословием как следствие его собственной свободы. Переход из православия или кальвинизма в католицизм был связан с полонизацией шляхты, с тем, что она принимала не только общее право, но также язык и традиции. Православным или униатом оставался крестьянин на Волыни или Подолии; протестантизм в XVII в. все чаще ограничивался городом. Однако до начала казацких и шведских войн середины столетия религиозные различия не становились причиной серьезных конфликтов.
