Александр Широкорад - Мифы и реалии Полтавской битвы
1-й батальон Новгородского полка был практически уничтожен. Наступил критический момент – шведы могли рассечь русскую армию. В этот момент Петр подъехал ко второму батальону новгородцев и повел их в контратаку. Личный пример царя воодушевил солдат, и шведы были отброшены. Русские историки пишут, что царские шляпа и седло оказались простреленными. Это вполне возможно, хотя они могли быть прострелены и несколько позже. Между тем Меншиков на левом фланге повел в атаку полк драгун. Увидев лавину русской конницы, шведская пехота к большому удивлению своих начальников кинулась бежать. Энглунд писал: «Отчего началась паника? Вероятнее всего, причиной ее стали огромные потери, которые понесла армия за очень короткий отрезок времени (это всегда крайне отрицательно сказывается на моральном духе войска, особенно если потери велики среди офицерства – силы надзирающей, понукающей и сплачивающей), в сочетании с угрозой окружения, подорвавшей солдатскую волю к победе… Левенгаупт тоже видел, что отдельные части левого крыла начали подаваться назад, тогда как правый фланг продолжал наступление. Все произошло невероятно быстро. В считанные секунды подразделения точно лопнули по швам, сломанный строй мгновенно превратился в беспорядочную мешанину мертвых тел и бегущих воинов. Солдаты из развалившихся на части батальонов ручейками растеклись по всей равнине. Заметив это, Левенгаупт поворотил коня и что есть духу понесся на левый фланг. Бегущих нужно остановить, и немедленно! Наутек пустились два батальона – из Нерке и Эстергётланда. Сначала генералу попалась толпа беспорядочно бегущих эстгётцев. Посредине этого людского потока стоял их командир Аппельгрен. Раненный, он отчаянно кричал на своих подчиненных, призывая их остановиться. Подъехавший Левенгаупт принялся умолять Аппельгрена: “Господин полковник, ради всего святого, удержите своих солдат, вы только посмотрите, как мы гоним врага на правом фланге!” – “Я никоим образом не могу удержать их, к тому же я сам ранен, – безнадежно отвечал Аппельгрен и в свою очередь попросил Левенгаупта помочь ему: – Дай Бог, если господину генералу удастся остановить их”. Левенгаупт попробовал: он зашел на коне вперед к бегущим и пытался это сделать уговорами, угрозами, битьем и руганью»126.
Общая деморализация шведов усугубилась слухами о гибели Карла XII.
Однако король был жив. Он со свитой и драбантами находился на пригорке позади правого фланга пехоты. Русские пробовали атаковать эту большую группу, однако атаки без труда отбивались, и русские отходили. Прискакавший Реншёльд доложил королю: «Что творится, что творится, всемилостивейший Государь... Наша инфантерия бежит!» – «Бежит?» – недоверчиво переспросил король. Однако фельдмаршалу было некогда более подробно описывать обстановку, он резко повернул своего серого жеребца и, бросив через плечо королевскому конвою: «Берегите Государя, ребята!» – пустил коня в карьер. Поражение стало свершившимся фактом.
Король отдал приказ любой ценой пробиться к спасительному лесу. Продвигавшимся к опушке леса (которая находилась на северо-восток от церкви в Малых Будищах, примерно в 800 метрах от нее) шведам путь к отступлению внезапно преградил русский батальон, вышедший из рощицы с правой стороны по их ходу. В атаку пошел сильно поредевший отряд Крёйца, только что присоединившийся к королю. Эскадроны выстроились в боевой порядок, развернув фронт перед русскими пехотинцами. Те было остановились, но сообразив, насколько невелика угроза от такого воинства, какое было в распоряжении Крёйца, снова двинулись вперед. Русские, хотя и неуверенно, но продолжали наступать. Их пехота подтянула за собой полковые орудия и открыла огонь: в воздухе вновь засвистели картечные залпы, косившие шведские войска. Атака Крёйца сколько-нибудь серьезного урона врагу не нанесла.
В авангарде встали драбанты под началом лейтенанта Ертты и один эскадрон Северо-Сконского кавалерийского полка. Необычная процессия, включавшая в себя конные эскадроны, драбантов, статских чиновников, придворных, штабофицеров, отставших, раненых и – где-то в середине – лежащего на носилках Карла, двинулась вперед.
Отряд попробовал проскочить между неприятельским батальоном и лесом. Русские пехотинцы немедленно развернулись направо, фронтом к королю и его конвою. Вскинув и нацелив ружья, русские дали по противнику оглушительный залп. От пуль и картечи всадники и лошади падали на землю, с деревьев дождем сыпались срубленные снарядами ветки. О ближнем бое тут не было и речи: русские стояли в сторонке и, точно на стрельбище, расстреливали движущихся мимо шведов.
Поредевший королевский отряд все-таки миновал батальон и углубился в лес. Русские двинулись следом. Они явно не собирались отказываться от столь богатой добычи.
Король и его сопровождение направились в сторону болота. Теперь важно было оторваться и выйти из зоны огня русских. Но сильнейший обстрел продолжался. Посреди трясины случилось то, чего не должно было случиться, – застряли конные носилки Карла XII.
Так как у русских теперь появилось время пристреляться, пушечный выстрел угодил в паланкин. Ядром, которое упало рядом с раненой ногой короля, убило переднюю лошадь. В эту минуту около носилок стоял один из шталмейстеров. Еще раньше его ранило в правую руку, теперь же он был окончательно выведен из строя. От попадания ядра в носилки кругом разлетелось множество щепок, и часть этих деревянных осколков впилась шталмейстеру в бок. Задняя лошадь тоже упала. Королевские носилки развалились. Положение стало крайне опасным как для самого короля, так и для его свиты. Русские солдаты уже стояли на краю трясины и поливали беглым огнем сгрудившихся посередине болота шведов.
Обрушившийся на отряд шквал огня сражал всадников и лошадей. Короля сняли с разбитых носилок. Из 24 человек охраны в живых осталось всего трое. Они с огромным трудом подсадили короля на лошадь конногвардейца Басса. В тот же миг пуля попала в голову еще одному телохранителю, Нильсу Фриску. Новая лошадь короля успела сделать всего несколько шагов, как пушечным ядром ей отсекло ногу. Другим снарядом оторвало круп у лошади тафельдекера Хюльтмана, причем в ту минуту, когда он только что вскочил в седло (это был уже второй павший под ним за сегодня конь). Залитому кровью Хюльтману пришлось выбираться из-под изувеченных останков животного и, держа в охапке серебряный кубок короля вместе с его лекарствами, искать себе нового коня.
Отступление небольшого отряда превращалось в настоящую бойню. Русские отстреливали шведов целыми партиями, убитые и раненые падали друг на друга. Некоторые из оставшихся в живых говорили потом: «…не иначе как Господь Бог хранил Его Величество от множества пуль, что летали вкруг августейшей особы». Но все же основная заслуга в сохранении жизни короля принадлежала кавалеристам, драбантам, офицерам и придворным, которые неотступно находились рядом с ним и своими телами заслоняли от пуль и снарядов. Так погибло более двадцати драбантов. Многие были ранены и захвачены в плен русскими. Полегло и множество придворных и канцеляристов. Погиб регистратор Стефан Хиршеншерна, а также камергер и историограф короля Густаф Адлерфельт. Пушечное ядро настигло его, когда он стоял около Карла XII. Так трагически была поставлена точка на деле всей его жизни – труде о подвигах Карла XII. Плохо пришлось и тем, кто сопровождал короля, чтобы лечить его рану: лейб-медик профессор Якоб Фредрик Белау и придворный аптекарь Цирфогель были захвачены в плен. В лекаря Густафа Больтенхагена попало несколько пуль, убивших его. Карлу обеспечивали защиту и кавалеристы Северо-Сконского полка. Они потеряли в сражении от 70 до 80 человек.
Но вот на помощь королю подошли остатки кавалерии и пехоты генерала Левенгаупта, и русские прекратили преследование. Тем временем Карла XII пересадили на лошадь, на холку которой король положил забинтованную ногу.
Русская пехота прекратила преследование шведов у кромки Будищенского леса. Позже русские историки будут утверждать, что «настойчивое преследование всей армии велось до леса; здесь Петр, не рискуя вводить свои войска (потерявшие во время преследования порядок) в лес, приказал им остановиться, поручив дальнейшее преследование коннице»127. Я же уверен, что русские батальоны устали и были не менее расстроены, чем шведские.
Прекратили огонь и русские артиллеристы. Можно смело утверждать, что русская артиллерия сыграла решающую роль в Полтавской виктории. Хотя, на мой взгляд, артиллерийский полк использовался недостаточно эффективно. Так, в ходе сражения мортиры и гаубицы сделали по 17—18 выстрелов, 12-фунтовые пушки – по 36—37 выстрелов, 8-фунтовые пушки – по 12 выстрелов.
Наиболее эффективно действовали трехфунтовые пушки. Из них больше всего залпов сделали стоявшие на левом крыле русского фронта полки дивизии Халларта. Они произвели по 42—43 выстрела на ствол, более чем в два раза превысив количество боеприпасов, израсходованных такими же орудиями в других дивизиях. Это объясняется наибольшей ожесточенностью боя на левом фланге. В общей сложности трехфунтовые пушки произвели 1 109 выстрелов, из них 70 процентов ядрами, а 30 процентов картечью. Всего русская артиллерия сделала 1 471 выстрел, из них третью часть составляли картечные.
