Сборник статей - Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты
Но… в мнении общества в разные времена его фигура вызывала противоречивые оценки. Особенно много нападок Барклаю пришлось вынести в 1812 году, когда он занимал пост военного министра России. Правда, даже тогда мало кто знал, что главной заслугой этого человека стала подготовка русской армии к войне с доселе непобедимым Наполеоном. Еще перед началом войны в «битве мозгов» он переиграл знаменитого французского полководца и смог предложить блестящий стратегический план военных действий. Во многом принятие им решений базировалось на сведениях о противнике, полученных агентурным путем. Тогда почти никто и не догадывался, что Барклай де Толли являлся и фактическим создателем русской военной разведки (В. Безотосный. «Русская разведка в 1812 году»).
«В трудах и походах»Вся сознательная жизнь русского полководца прошла в рядах русской армии. На военную службу, по обычаю того времени, он был записан с 10 лет, а действительную службу начал в 17 лет в чине вахмистра и прошел путь от низшей до высших ступеней военного чинопроизводства. Ему, как никому другому, более всего подходила французская поговорка времен Революции – «каждый солдат в своем ранце носит маршальский жезл». Барклай прошел суровую жизненную школу, наполненную воинскими тревогами и лишениями.
В юности он доподлинно узнал, что значит тянуть солдатскую лямку. Получив офицерский чин, благодаря своей грамотности, исполнительности и дисциплинированности он обратил на себя внимание нескольких известных русских военачальников и долгое время занимал при них адъютантские должности. Участие в боевых действиях против турок, шведов и поляков принесло ему известность в армейских рядах как одного из самых храбрых офицеров. В каждую кампанию получал внеочередной чин за отличие в сражениях. Затем он командовал батальоном, стал одним из лучших полковых начальников в России. 3-й егерский полк, шефом которого он являлся, благодаря его заботам о боевой подготовке и неусыпному вниманию к солдатским нуждам, считался одним из лучших полков в русской армии.
В кампании 1807 года против французов генерал-майор М.Б. Барклай де Толли прославился как умелый командир русского арьергарда, получил тяжелое ранение в сражении при Прейсиш-Эйлау и в бессознательном состоянии был вынесен с поля боя. Раненого посетил император Александр I и после личной беседы оценил в полной мере благоразумие и храбрость своего военачальника. Произведенный в генерал-лейтенанты Барклай, оправившись от ран в 1808–1809 годах, принял участие в войне против шведов и вновь отличился.
Наследник суворовских победОтряд под его командованием совершил весной 1809 года беспримерный ледовый переход из Финляндии в Швецию через Ботнический залив. Эта экспедиция была чрезвычайно опасным мероприятием, поскольку бури часто взламывали лед, а полыньи и трещины, занесенные снегом, представляли очень большую опасность. Отряд три дня пробирался по ледовой пустыне при жестоком морозе, преодолевая торосы и двигаясь по глубокому снегу, часто выше колена. «Понесенные труды войсками в сем переходе единственно русскому солдату преодолеть только можно», докладывал Михаил Богданович русскому царю. «Труды» не пропали даром. Как гром с ясного неба появился отряд Барклая на шведском берегу и захватил город Умео, находившийся в глубоком неприятельском тылу. Противник оказался меж двух огней и вынужден был пойти на заключение перемирия с русскими.
Новая, по-суворовски быстрая победа русского оружия произвела яркое впечатление на военные круги России, прославила имя Барклая де Толли и укрепила мнение императора Александра I о воинских дарованиях своего военачальника. За этот переход он был назначен главнокомандующим русской армии в Финляндии и получил следующий чин генерала от инфантерии.
Однако столь быстрое возвышение породило и генеральскую оппозицию. В России тогда существовала сложная система чинопроизводства, предусматривавшая старшинство в рамках одного чина. Старшим считался тот, кто раньше получил этот чин, а у генералов даже ежегодно издавались списки по старшинству. Фактически это были остатки и рецидивы уничтоженного в России местничества. Барклай в 1809 году занимал 47-е место в списках генерал-лейтенантов. Получив новый чин, он обошел более сорока генералов. У многих из них Барклай ранее состоял в подчинении. В рядах генералитета его быстрое производство вызвало ропот, а несколько человек, посчитав себя несправедливо обойденными, подали в отставку.
Среди недовольных в первую очередь оказались представители русских высших аристократических кругов и столбового российского дворянства. Уязвленное честолюбие подогревалось и тем, что сына бедного отставного офицера Барклая они считали человеком без роду и племени. В вину ставились и чужеземное происхождение, и непривычно звучавшая для русского слуха его шотландская фамилия, хотя уже его дед являлся русским подданным, а отец дослужился в русской армии до чина поручика. Именно эти факторы, чуть позднее, в 1812 году, и стали первопричиной возникновения откровенной и демонстративной генеральской оппозиции, и даже чуть ли не публичных обвинений Барклая в предательстве интересов России, как иностранца.
Во главе военного ведомстваВ январе 1810 года Барклай получил новое назначение – занял пост военного министра. Причем сменил на этой должности не кого-нибудь, а всесильного царского любимца А. А. Аракчеева. Смена руководства на вершине военного ведомства объяснялась весьма просто. Слишком очевидной стала вероятность в ближайшем будущем военного столкновения с наполеоновской Францией. На этом посту нужен был человек, обладавший боевым опытом, грамотный и исполнительный военачальник, знавший не по бумагам, а на практике нужды армии, а главное – способный подготовить русские войска к решающему столкновению с непобедимой военной машиной самого Наполеона. Поэтому выбор императора Александра I пал на Барклая, не имевшего связей и покровителей в высшем обществе и обязанного успешной карьерой в последние годы русскому царю.
И Барклай полностью оправдал доверие своего монарха. За два с половиной года он прекрасно подготовил русскую армию к противоборству с грозным противником. Достаточно сказать, что русские войска, в отличие от предшествующих войн, не испытывали в кампании 1812 года каких-либо существенных недостатков в боевых и жизненных припасах. За этот период были произведены значительные реформы в системе высшего и полевого управления войсками, причем большинство элементов этой системы в видоизмененном виде дожили до наших дней, например, унификация дивизионной и создание корпусной организации. Несмотря на короткий срок и ограниченность в людских ресурсах, Барклаю удалось создать резервы и значительно поднять боевую подготовку войск.
Долгое время считалось, что война 1812 года началась внезапно, а у русского командования даже не было плана военных действий. Но при тщательном анализе эти тезисы не выдерживают никакой критики. Вся подготовка к войне велась по плану Барклая, утвержденному царем в 1810 году. Затем из-под пера военного министра вышло еще несколько проектов ведения боевых действий, как наступательных, так и оборонительных. Окончательное решение было принято перед самым началом войны. И в этом решающее слово сказала русская военная разведка. А у истоков создания ее, как мы уже писали, стоял Барклай. Имевший за плечами большой командный опыт, будучи военным министром, он очень хорошо понимал необходимость создания специальных органов, в обязанность которых входили бы наблюдение за военными приготовлениями грозных «соседей» и охрана собственных военных секретов от нескромных посягательств иностранцев.
Перед открытием военных действий Барклаю стала ясна необходимость создания разведывательных структур при действующих армиях. В январе 1812 года по его инициативе был издан секретный акт «Образование высшей воинской полиции», документ, на основе которого успешно функционировали органы армейской контрразведки в 1812–1815 годах.
«Гроза двенадцатого года»Стратегия «отступления», принятая Барклаем, оказалась единственно правильной в тех условиях. Но осуществление на практике этой концепции вызвало осуждение не только со стороны генералитета, широкая волна недовольства затронула почти все армейские круги и спровоцировала негодование в обществе. Но несмотря ни на что, Барклай де Толли, назначенный незадолго до войны главнокомандующим 1-й Западной армии (самой большой по численности), упорно и хладнокровно проводил свою линию – войска отступали, не вступая в решающее столкновение с Наполеоном, что в конечном итоге предопределило исход кампании. Правда, плодами избранной до войны тактики воспользовался уже М. И. Кутузов, назначенный царем под напором антибарклаевских настроений единым главнокомандующим. Уже в Бородинском сражении русские и французы имели примерный численный паритет. В этой битве Барклай, как обычно, распоряжался хладнокровно и расчетливо и, по свидетельству многих очевидцев, искал смерти – он появлялся в самых опасных местах, под ним пало несколько лошадей, все его адъютанты были убиты или ранены.
