Тадеуш Квятковский - Семь смертных грехов
- Высокие судьи, - обратился квестарь, - что вы еще хотите узнать обо мне?
- Расскажи, как ты с дьяволами общался, что дурного делал.
- Что я делал дурного? Много.
- Говори, да только правду.
- Как на исповеди... Я умножал имущество отцов-кармелитов. А тому, кто не хотел облегчить свой кошелек, грозил божьими карами.
Отец Ипполит упал на колени.
- Господи! Отпусти грехи этому сыну дьявола, который так оскорбляет лик твой! Боже, пусть костер поглотит его ради славы имени твоего.
Все были потрясены молитвой кармелита. Судьи помогли ему встать с коленей.
- О, какой же ты страшный разбойник! - всплеснул руками обвинитель.
- Да, разбойник хоть куда.
- Замолчи! - заткнул уши войт, а за ним и присяжные. - Ничто не спасет тебя от смерти.
- Дьяволы погубили тебя, - заключил обвинитель.
- Не дьяволы, почтенный обвинитель, а вино.
- В вине дьявол сидит, - наставительно поднял указательный палец обвинитель.
- Лишнего я выпил, вот вы и схватили меня по желанию отца-настоятеля монастыря кармелитов.
- Ты страшный колдун! - воскликнул один из судей.
- Разбойник! - закричал другой.
- Окаянный!
- Да, я был страшный разбойник. Для отцов-кармелитов я мог ограбить кого угодно.
- И слушать-то тебя грех! - взвыл отец Ипполит. - Заставьте его замолчать, в нем сидит дьявол. Он поносит имя славных отцов-кармелитов. На костер окаянного! На костер!
- На костер! - закричали все: и судьи, и набившиеся в избу зеваки.
- Суд праведный, да я раньше сам со стыда сгорю, - издевался брат Макарий.
- Дьявол, дьявол сидит в нем! - кричали судьи.
Палач засунул теперь в рот всю пятерню и в недоумении грыз пальцы. Он много лет занимался своим почтенным ремеслом, но никогда еще ничего подобного не видел.
Ведьмы и другие преступники умели иной раз ловко ответить, но такого болтуна он еще не встречал.
Обвинитель не растерялся. Когда крики на мгновение стихли, он встал и приказал палачу:
- Поступай по закону.
Мастер пыток подтолкнул к квестарю своих подручных, они оттеснили слуг и, схватив брата Макария, как сноп соломы, понесли его к выходу через толпу зевак, собравшуюся в суде. За ними двинулись палач, обвинитель, судьи и свидетели. Пройдя через двор, все направились к месту казни. Квестарь, которого тащили помощники палача, перебирал в воздухе ногами и покрикивал:
- Вот как удобно, лучше, чем в карете! Однако подручные, устав нести такую тяжесть, поставили брата Макария на ноги.
- Ах, какая жалость! А я думал, что ангелы напоследок смилуются надо мной и в награду за то, что я на своих ногах исходил по квестарской должности всю Речь Посполитую из края в край, доставят меня со всеми удобствами к месту казни.
Не богохульствуй, - увещевал его обвинитель. - Опомнись и покорись!
- Покорность прекрасна, но богу она мила лишь тогда, когда исходит от чистого сердца.
- Что, уже помягче стал? - насмешливо спросил обвинитель.
- Ошибаешься, почтенный инквизитор. Господь бог отправился прогуляться подальше в небесах, чтобы не видеть того, что вы проделываете с несчастными, которых он любит больше всего.
- Ужас! - схватился за голову отец Ипполит и закрыл лицо капюшоном. - Ужас и мерзость безбожная!
- Делай свое дело, - приказал обвинитель палачу.
Теперь квестаря потащили на веревке. Он шел, гордо поглядывая по сторонам, на виду у зевак, привлеченных интересным зрелищем.
Вдруг какая-то женщина выскочила на дорогу и, раскинув руки, преградила путь процессии.
- Отче! - закричала она в ужасе. - Отче, что с тобой?
Квестарь остановился, хотя палачи тянули его дальше.
- Ягна! - обрадованно закричал он. - Пробил, значит, мой час. Я любил считать кости, теперь посчитают кости мне.
- Да как же это? - в порыве гнева закричала женщина.
- Меня почтенные люди обвинили в том, что я колдун и покумился с дьяволом.
- Люди! - закричала Ягна, протягивая руки к подручным. - Отпустите его! Что же вы делаете? Она преградила дорогу обвинителю.
- Пан, отпусти его!
Тот грубо оттолкнул ее с дороги.
- Иди прочь, а то не миновать тебе страшных пыток.
- Люди! Совести у вас нет! Люди!
- Прогнать ее! - послышался приказ судьи.
Один из слуг сбил женщину с ног и хотел дать ей пинка.
Но Ягна увернулась, и, прежде чем слуга успел нанести удар, она, вскочив на ноги, хватила его по лбу так, что тот взвыл от боли, и побежала к деревне.
- Люди, бога вы забыли! - кричала она, и ее голос еще долго доносился до процессии.
Наконец квестаря привели в здание, где совершалось правосудие. Это был сарай, издавна приспособленный для этой цели. Судьи встали вдоль стен, середина же помещения осталась свободной. На центральной балке у потолка был вбит железный крюк с зубчатой шестерней, через которую была пропущена цепь. Это была знаменитая дыба, наводящая ужас на всех воров и мошенников. Квестарь внимательно посмотрел на это приспособление и взглядом измерил расстояние от балки до пола.
- Здорово придумано, - покачал он с удивлением головой.
На небольшом столе в глубине сарая лежали орудия пытки. Палач взял в одну руку клещи, в другую щипцы и сунул их квестарю под нос.
- Посмотри-ка хорошенько, - сказал он надменно.
- Сделано неплохо, - улыбнулся брат Макарий.
- Рвут тело славно, - ответил палач и поднес железный обруч, предназначенный для сжимания головы. - Полюбуйся и на это.
- Ладная штука, - оценил брат Макарий, - видно, хороший мастер его отковал.
Палач показал квестарю еще и железного ежа и цепи. Брат Макарий внимательно осмотрел эти орудия и похвалил мастеров, изготовивших их.
Обвинитель прервал демонстрацию. Он приблизился к квестарю и во имя всего святого на небе и на земле потребовал, чтобы тот признал свою вину, угрожая в противном случае приступить к законной процедуре.
- Никак не получается, - оправдывался брат Макарий, - видно, такой уж я грешник.
- Тогда ты подвергнешься таким пыткам, что небо с овчинку тебе покажется.
- А мне кажется, что и из этого ничего не выйдет.
Обвинитель подошел к судьям и долго с ними совещался. Они о чем-то спорили - было видно, как размахивали они руками и били себя в грудь. Палач ожидал распоряжений. Убедив судей, обвинитель кивнул головой. Мастер пыток взял в руки клещи, подручные сорвали с квестаря рясу, сняли холщовую рубаху, и брат Макарий предстал перед судом в чем мать родила, не прикрыв даже своего естества, так как руки у него были связаны. Залившись краской от стыда, он закричал судьям:
- Что же это вы еще одно орудие бесстыдно выставляете напоказ зевакам?
Мужики оттеснили женщин, а сами столпились в дверях сарая. Палач ухватил квестаря клещами за бок и сжал изо всех сил рукоятки. Брат Макарий скорчился от боли, но молчал. Потом палач прихватил его руку щипцами. Брата Макария прошиб пот, но рта он не раскрыл.
Палач несколько ослабил клещи и щипцы, брат Макарий тяжко вздохнул.
- Ну как, хватит? - заглядывая ему в глаза, спросил палач, пытаясь увидеть в них страх перед новыми пытками.
- Пусть мои страдания зачтутся отцу Розмарину, настоятелю монастыря кармелитов, мне легче на душе будет, - ответил брат Макарий.
- Продолжай, - приказал обвинитель.
Квестаря подвели под крюк и прикрепили его связанные за спиной руки к свисающим цепям. Отец Ипполит приблизился к нему медленной походкой, вперевалку, словно шел в какой-нибудь процессии.
- Послушай, ты, бродяга, я призываю тебя покориться. Скажи только слово, отрекись от своих дьявольских поступков и примири душу с небом. Адские муки, куда более страшные, ждут тебя в геенне огненной. Опомнись, червь, перед величием смерти. Oremus. Заклинаю тебя, заблудшего, но отмеченного святым крестом, заклинаю богом живым, истинным, искупившим тебя своей кровью: да отступят от тебя сатанинский умысел, коварная злоба дьяволов и всякая нечистая сила перед именем того, кто грядет судить живых и мертвых и очистит мир огнем. Аминь.
- Аминь! - повторили хором судьи, обвинитель, палач, а за ними и зеваки, толпившиеся у сарая.
- Покорись! - закричал кармелит, воздевая руки к небу. - Покорись, а то будешь проклят!
В это время палач, не обнаружив раскаяния на лице преступника, привязал к его ногам камень, чтобы увеличить вес тела, которое он собирался подтянуть под потолок.
- Отец! - обратился квестарь к монаху, когда палач закончил последние приготовления и ждал позволения приступить к делу.
Кармелит, еще не опустив воздетых кверху рук, нерешительно остановил палача.
- Что тебе?
- Я не вполне расслышал твои слова и поэтому боюсь, что они не причинят дьяволам вреда.
Отец Ипполит посмотрел испытующе, не веря просительному тону квестаря, но, желая показать, что хочет применить все средства для изгнания из грешника бесов, сидящих в нем, закрыв глаза и молитвенно сложив руки, произнес:
- Oremus! Заклинаю тебя, Макария...
- Еще поближе, а то мне что-то уши заложило и я ничего не слышу.
