Владимир Захаров - История Мальтийского ордена
В деле сохранилась и копия с письма от князя Куракина к князю Алексею Яковлевичу Хилкову от 27 февраля 1802 г: «По определению Священного совета Ордена св. Иоанна Иерусалимского у сего препровождается к Вашему Сиятельству копия с заключенного в следствии Высочайшего Е.И.В. дозволения Акта о учреждении фамильного Командорства в Роде Вашем, равно как и знаки командора сего Ордена, коли вы по сему акту на себя возложив, имеете пользоваться всеми почестями и предпочтениями с званием родового командора сопряженными. До получения обыкновенной Магистерской буллы, которая в свое время к вам доставлена быть имеет, у сего к вам препровождается копия же с вышеупомянутого Определения Совета по сему предмету. В прочем пребываю и пр.»[291]
Однако уже в феврале 1802 г. у Александра I созрела идея предоставить папе римскому право назначить Великого магистра Ордена из выбранных Приорствами кандидатов. И когда орденский чиновник Федор Енгель доложил императору о полученной ноте из Португальского приорства Мальтийского ордена, резолюция Александра I была весьма лаконична и подчеркивала его нежелание вмешиваться во внутренние дела Державного ордена. О чем Ф. Енгель поспешил доложить князю Куракину: «Его Сиятельству Кн<язю> А.Б.Куракину.
Сиятельнейший князь Милостивый Государь.
По предписанию Вашего Сиятельства имел я щастие подносить Его Императорскому Величеству ноту Португальского посла маркиза де Ница, заключающую в себе акт избрания кандидатов в великом нриорстве Португальском Ордена святого Иоанна Иерусалимского, возвращая оный обратно к Вашему Сиятельству честь имею донести, что Государь Император указать соизволил, чтоб ответ на сию ноту учинен был от Священного совета, ибо Его Императорскому Величеству не удобно иметь никакого видимого влияния на дела Державного ордена. В прочем пребываю с совершеннейшим высокопочитанием и такою же преданностью
Вашего Сиятельства Милостивого Государя
всепокорнейший и послушный слуга Федор Енгель.
№ 154-й
февраля 22 дня 1802 года»[292].
Однако еще до избрания 73-го Великого магистра, которым стал Джованни Баттиста Томмази, стало ясно, что Великое Российское нриорство (православное) не только дистанцируется от католического Великого Российского приорства, но и от самого Мальтийского ордена. Это видно из обнаруженной нами в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) служебной записки. Точной даты она не имеет. Правда, на полях существует позднейшая приписка карандашом: «Писано уже по восшествии на престол императора Александра (СПб.).
11 марта и после». Нам думается, что дата ее составления лежит где-то между концом 1801 г. и серединой 1802 г.
«Мнение о существовании впредь в России Приорства Ордена св. Иоанна Иерусалимского
Орден имеет в России два Приорства, Католическое и Греко-российское. Первое основано трактатом, заключенным в 1797 году с Великим магистром, а последнее учреждено Актом, в 1798 году изданным.
Приорство Католическое, заменяя бывший Польский язык, коего имение перешло во владение Российское, должно по справедливости, оставаться в полной зависимости Ордена, сообразно с вышепомянутым Трактатом. Почему и все члены сего Приорства сохранят во всем нынешнюю свою по статутам организацию и зависимость от Великого магистра Римского двора, так как о том оным же Трактатом постановлено. В сходствии того и доходы сего приорства, по примеру прочих приорств Католических, будут находиться в полном распоряжении Ордена.
Но Приорство Российское <греко-российское> находится в совершенно противном сему положении. Члены оного, быв другого закона, не могут и не должны признавать верховной власти Римского двора. А как они по сему ж различию закона исключены от всех прав, выгод и преимуществ, католикам в Ордене представляемых, как то: от участвования в управлении Ордена, от поступления на первенствующие места и достоинства, от содержания в Мальте на счет общественной орденской казны и прочего, — то и кажется, что было бы весьма несправедливо, если бы Приорство Греко-российское, лишенное всех преимуществ, Католическому присвоенных, имело равные с оным против Ордена обязанности. А потому и мнится, что 1е: Приорство сие должно быть управляемо здесь по воле Государя Императора Великим приором, соображаясь с Актом учреждения сего Приорства и статутами, поколику здешние узаконения и прочие обстоятельства того дозволят[293]. 2е: Доходы оного вместо отсылки в Мальту должны быть здесь употребляемы по Высочайшей воле в пользу кавалеров сего приорства на общеполезные и богоугодные здесь заведения, что соответствует и назначению самих статутов. 3е: А дабы не совсем прервать всякую с Орденом связь, то можно предоставить Великому магистру право утверждать кавалеров, здешним Приорством по доказательствам принимаемых, и в сем случае давать им свои буллы; на случающиеся же при переписке и пересылке булл расходы можно будет отсылать ежегодно из сумм здешнего Приорства в Мальту рублей до 5000, или сколько благоугодно будет.
Если таковое распоряжение удостоено будет Высочайшего соизволения, то при нынешнем избрании Великого магистра можно будет теперь с назначенным от Ордена министром в том учредиться; но, что без всякого сомнения, Великий магистр согласие свое непременно дать должен».
Как видим, русские мальтийские рыцари думали о том, как им существовать дальше после гибели своего Великого магистра. И совершенно очевидно, что они не собирались прекращать свою деятельность. Яркий пример этому приведен И.П. Белавкиным в его статье «Монументское Командорство».
Наследник этого, учрежденного еще Павлом I, Командорства продолжал платать респонсии, как он думал, в орденскую казну, они же шли в Министерство финансов. Так продолжалось 30 лет. Только после его запроса о получении им Командорского Креста владелец Командорства узнает, что, оказывается, ни Ордена, ни Приорства Российского в империи уже давно нет. Больше того, ему разъяснили, что высочайше утвержденное постановление Государственного совета еще от 10 апреля 1822 г., постановляло, «что в случае смерти командоров, Командорства фамильные прекращаются и наследники получают право распоряжаться ими как собственностью». Тогда же ему сообщили о существовании Положения от 20 января 1817 г. <О недозволении носить мальтийские кресты» (по случаю представления корнета Лазарева).
Неменьший интерес представляет опубликованное И.П. Белавкиным письмо от 7 июля 1833 г. графа Румянцева Орденскому канцлеру князю Голицыну, по случаю учрежденного по просьбе графа Командорства. Он просит «объявить кому следует, равно как и прекратить взыскивание респонсий, которые платились, когда оно Мальтийским называлось».
Сделанная им в свое время благотворительная акция, полностью соответствующая духу мальтийских рыцарей, теперь потеряла всякий смысл, после получения им известия об отсутствии в Российской империи структур Мальтийского ордена. В этой связи он считает совершенно справедливым вернуть взысканные с бывших в неведении об этом факте, но продолжавших честно исполнять обязанное™ договора командоров суммы «со времени уничтожения в России Мальтийского ордена была обоим возвращена; не составляет она более 300 рублей годового с Командорства взноса: следственно, казне немного будет стоить, а им, ко бедности, сделается облегчение».
Все приведенные документальные факты полностью отвергают рассуждения, высказанные Юрием Милославским в книге «Странноприимцы»[294], о возможном (хотя и неофициальном!) существовании Великих Российских приорств Державного ордена святого Иоанна Иерусалимского в Российской империи после 1817 г.
Известно, что прошения о разрешении быть родовыми командорами и носить знаки Ордена Иоанна Иерусалимского, продолжали поступать до 1839 г.[295]
Но кое-кто все же носил в России знаки Мальтийского ордена. Так, нами обнаружены следующие записи во входящем журнале Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров за 1834 г., в то время, когда в ней учился М.Ю. Лермонтов.
14 декабря под № 829 в журнале помещена запись о получении «<Рапорта> генерал-майора Микулина № 1290 о дозволении поручику Криднеру носить орден св. Иоанна Иерусалимского (объявлено поручику Криднеру)»[296]. Через два дня, 16 декабря, под № 842 находится еще одна запись, касающаяся поручика с мальтийским крестом: «<Отношение> Корпусного штаба № 7203 о приглашении на бал, имеющий быть при Дворе, поручика Криднера (объявлено поручику Криднеру)»[297].
Вполне естественно, что поручик Криднер был при параде, а значит, и при знаке Мальтийского ордена.
В нашем личном архиве так же имеется копия канцелярии Его Императорского Величества по принятию прошений, с разрешением графу А.В. Армфельду «права ношения ордена св. Иоанна Иерусалимского, с переходом сего права, по смерти Вашей, к сыну Вашему, графу Владимиру Армфельду». Кроме этого, нам известны еще два факта получения разрешения носить знак Мальтийского ордена, датированные серединой XIX в.
