Виктор Прудников - Стальной ураган
К исходу дня 31 июля 1944 года на левый берег Вислы была переправлена значительная часть сил корпуса Гетмана, которые, взаимодействуя с передовым отрядом 350-й стрелковой дивизии, завязали бой по захвату плацдарма на берегу реки.
К небу взметнулись дымовые завесы. Это корпусные химики начали жечь дымовые шашки, чтобы помешать вражеской авиации и артиллерии прицельно бить по переправе. Бой гремел на земле, в воздухе и на воде. Подразделения одно за другим ускоренными темпами проходили по паромам и, едва ступив на противоположный берег, вступали в бой с противником, стараясь закрепить за собой захваченную территорию. К концу дня узкая полоска земли расширилась до 15 километров по фронту и до 10 километров — в глубину.
После того как комбриг 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковник С. И. Кочур, недавно сменивший Елина, доложил, что прочно обосновался на захваченном плацдарме, Гетман начал проталкивать танки и артиллерию 40-й и 45-й бригад. Большегрузные паромы заполнялись сверх всякой нормы. Рулевые паромов Антон Ковальский и Зайнетдин Ахметзянов работали сутками без сна и отдыха, доставляя технику на противоположный берег. Позже, когда писались реляции к представлению бойцов к званию Героя Советского Союза, им был задан вопрос: «Сколько рейсов совершил каждый за время переправы через Вислу?» Никто конкретно ответить не мог — много!
В ходе боев на Сандомирском плацдарме сложилась парадоксальная ситуация: наши войска стремились окружить и разгромить расчлененную группу армий «Северная Украина» под командованием генерала Гарпе, в свою очередь, и немцы преследовали такую же цель — разгромить армию Катукова. Большую угрозу представляли две их группировки — мелецкая и тарнобжегская.
Пока 3-я танковая Рыбалко подходила к Висле, левый фланг 1-й гвардейской танковой армии оказался открытым, чем, конечно, сразу же воспользовался Гарпе, предпринявший ряд настойчивых атак.
Под перекрестный удар попал корпус Гетмана. Андрей Лаврентьевич позже писал: «Эту небольшую горловину прорыва к Висле противник и рассчитывал закрыть двусторонним ударом из района Тарнобжега и Мелеца. И в случае его успеха положение наших войск на восточном берегу у переправы и на зависленском плацдарме могло быть угрожающим. Причем не только вследствие действий тарнобжегской и мелецкой группировок врага, но и потому, что в этот период немецко-фашистское командование подтягивало к Висле в район Сандомира все силы, какие только оно могло снять с других участков советско-германского фронта»[202].
Бои шли как на правом, так и на левом берегу Вислы. Везде находились немецкие войска. Катуков тревожился за левый фланг армии, где сражался корпус Дремова, подвергшийся яростным атакам противника. За правый фланг был спокоен, о чем писал: «У А. Л. Гетмана… хватит сил и опыта отразить натиск врага».
В самую трудную минуту подошла 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко. Командарм воспользовался паромами, наведенными катуковцами. Следом у Баранува стали переправляться армии генералов А. С. Жадова и В. Н. Гордова. Совместными усилиями мелецкая группировка противника была разгромлена, а тарнобжегская — основательно потрепана, и бои переместились на левобережье Вислы.
Успехи советских войск не на шутку встревожили немецкое командование, в первую очередь начальника Генштаба сухопутных войск Гейнца Гудериана. Его коллега генерал Курт Типпельскирх писал после войны, хорошо проанализировав ситуацию на Висле в июле — августе 1944 года: «Еще 23 июля новый начальник Генштаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан потребовал непременного удержания рубежа Сана и Вислы. Дальнейшее отступление надлежало прекратить, так как иначе можно постепенно откатиться до Одера и Эльбы. Тем не менее с Сана к концу июля пришлось отойти, ибо русские 3 августа уже были в Жешуве, 6 августа они приступили к преодолению следующей водной преграды — реки Вислока, а также Вислы у Сандомира»[203].
Командующий фронтом маршал Конев основное внимание армий нацеливал на разгром родом-сандомирской группировки противника и захвату Сандомира, что позволило бы потом выйти на оперативный простор левобережной Польши и держать под прицелом весь Лодзинский промышленный район.
Враг цеплялся за любую позицию, где только можно было закрепиться. В район Сандомира прибывали новые резервы — 5 дивизий из Германии, 3 — из Венгрии. Эти подкрепления позволили противнику прорвать нашу оборону и вывести часть тарнобжегской группировки, которая ринулась к переправам в районе Махува.
Прорыв немцами фронта лишь осложнил в какой-то мере положение советских войск на Висле, но не заставил отказаться от продолжения наступательной операции. С каждым днем сжималось кольцо окружения вокруг Сандомира. Танки корпуса Гетмана, перерезав шоссе Сандомир — Опатув, лишили противника возможности перебрасывать к городу подкрепления и продовольствие, а оседлав шоссе Опатув — Ожарув, получили возможность нанести удар по отходящим к Висле тылам немцев.
Развивая наступление, танковый корпус неожиданно столкнулся с крупными танковыми силами противника — двумя танковыми дивизиями, усиленными артиллерией и шестиствольными реактивными минометами. Впервые на висленских берегах появился новый тип танков — «королевский тигр».
Погоды «королевские тигры» не сделали, противник, скорее всего, хотел произвести психологический эффект, как это было с обычными «тиграми» на Курской дуге. Там они хорошо горели. С таким же успехом воспламенялись и замирали «королевские тигры», неповоротливые, громоздкие чудовища с мощной лобовой и бортовой броней и весом до 68 тонн. Они стали удобной мишенью для юрких и подвижных тридцатьчетверок.
В начале августа 1944 года немцы все же успели произвести перегруппировку своих войск, создав сильный кулак из танковых, артиллерийских и пехотных соединений. Армейские документы бесстрастно фиксируют этот факт: «Для обеспечения за собой плацдарма на берегу р. Висла немецкое командование приняло ряд мер: противник вывел из-под удара 72-ю и 88-ю пехотные дивизии, привел в порядок подразделения калмыцкого корпуса, 345-й и 966-й охранные батальоны, 522-й рабочий батальон, учебный полк группы армий „Северная Украина“, которыми к исходу дня занял рубеж Развадув, Збыдюв, Сокольники, Сокув, Мокшизув, Мехоцын»[204].
Но как бы ни развивались события, советско-германский фронт все равно смещался на Запад. Войска Белорусских фронтов подходили к землям Восточной Пруссии, Украинские фронты успешно действовали на территории Польши.
1 августа 1944 года в Варшаве вспыхнуло восстание под руководством генерала Бур-Комаровского. Повстанцы рассчитывали на помощь подходивших советских войск. Но войска исчерпали свои силы и возможности в предыдущих боях, они нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе и пополнении личным составом и техникой.
Польские повстанцы оказались один на один с хорошо вооруженным и сильным противником. Уже упоминавшийся немецкий генерал Типпельскирх отмечал в своих мемуарах: «Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с ходу. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными сами себе. Вначале их успехи были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившиеся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира, вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-мм зенитными пушками и противотанковыми средствами; магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предместное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным»[205].
К середине августа была решена судьба Сандомира, блокированного войсками 13-й армии Пухова и танкистами корпуса Гетмана. Немецкому гарнизону предложили сложить оружие и сдаться, но его командование отвергло предложение. Оно исходило, видимо, из того, что положение наступающих советских войск не столь блестяще — сами могут оказаться в кольце. И в самом деле — и на левом, и на правом берегу Вислы находилось еще много немецких войск — всякое могло случиться. Не случайно берлинское радио на ультиматум ответило так: «Мы в кольце, и вы в кольце — посмотрим, что будет в конце».
Но конец, то есть развязка, все же наступил. 18 августа начался штурм Сандомира. К вечеру город уже находился в руках наших пехотинцев и танкистов, хотя бои на берегах Вислы продолжались еще и на следующий день.
Надо сказать, что танкисты Гетмана в этом штурме сыграли решающую роль. Там, где не хватало артиллерии, ее заменяли танковые пушки и пушки тяжелых артиллерийских самоходных полков. О боях на Сандомирском плацдарме командир корпуса писал: «Бои с 18 по 20 августа были для нашего корпуса последними в Львовско-Сандомирской наступательной операции и… самыми тяжелыми. В них особенно ярко проявились высокий боевой дух, стойкость и массовый героизм наших воинов, их несгибаемая воля к победе, готовность к самопожертвованию, товарищеская помощь и взаимовыручка в бою»[206].
