Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны
Намерение взорвать Спасскую башню было реально, но преступление французам не удалось. А ведь под нее был сделан подкоп и уже тлел фитиль порохового заряда. Однако один из казаков отряда под предводительством генерала Иловайского успел сбить шашкой оставленный зажженным фитиль прежде, чем он добрался до пороха.
Надо отметить, что в кризисном состоянии войск не только с психологической точки зрения проявилась более опасная проблема – кризис военной экономики Германии. В сентябре – ноябре сорок первого Берлин понял, что надо срочно перестраиваться во имя победы над Советским Союзом.
Примером беспокойства может служить доклад командующего резервными войсками вермахта генерал-полковника Фридриха Фромма начальнику штаба Верховного командования сухопутных войск Францу Гальдеру. Так, он в беседе 25 ноября заявил своему начальнику:
– Военно-экономическая ситуация в рейхе катастрофична. Мы можем скоро остаться без горючего. Наши потери на Восточном фронте увеличиваются с каждым днем из-за отсутствия зимнего обмундирования. Значительная часть обмороженных солдат уже не возвратится в строй – они стали инвалидами.
– Не паникуй, Фридрих, ошибки очевидны, но впереди у нас весна и лето.
– Нет, нет, Франц, я же не об этом. Я о нашем рейхе – он не выдержит такого напряжения… Растянутая пружина под огнем теряет свои качества упругости. Наш фронт уже не пружина, а пережженная проволока.
– Я с тобой солидарен. – Поправил перекосившиеся очки-пенсне Гальдер. – Будем вместе разворачивать фюрера в нужную сторону.
– Его трудно переубедить.
– Постараемся…
Сделаем небольшое отступление. В дальнейшем Фридрих Фромм был посвящен в планы заговора 20 июля 1944 года против Адольфа Гитлера, но отказался от активного участия в операции «Валькирия», хотя и не препятствовал ее подготовке. Он был готов поддержать заговорщиков только в случае гибели фюрера. Но, как известно, операция по устранению Гитлера не удалась, и вот, чтобы устранить свидетелей и спасти свою жизнь, Фромм приказал арестовать и расстрелять организаторов заговора Штауффенберга, Мерца фон Квирнхайма, Ольбрихта и фон Хафтена. Но этот акт предательского самосуда не спас его. По приказу Гиммлера, на следующий день после казни своих единомышленников Фромм был арестован и приговорен Народной судебной палатой к смерти. Расстрелян 12 марта 1945 года в каторжной тюрьме в Бранденбурге…
Через четыре дня уже к самому Гитлеру обратился имперский министр вооружения Фриц Тодт. 29 ноября он достаточно смело заявил фюреру:
– В военном и военно-экономическом отношении война уже проиграна.
– ???
– Для выполнения военно-промышленных программ не хватает сырья и рабочих рук.
– Как же так? – вскипел Гитлер. – А куда девались 450 тысяч военнопленных?
– Двадцать процентов отправлено в деревни – посланы, мой фюрер, поднять сельскохозяйственное производство. Поля ведь не обработать немецкими хозяйками. Большая часть оставшейся рабочей силы страдает сыпняком и дистрофией. Поэтому она неработоспособна…
Гитлер нагнал страха на всех жалобщиков.
Но промышленники не унимались. Они обратились к Кейтелю, конечно, не из соображения гуманности, а из потребности в рабочих руках – с протестом по поводу катастрофического положения пленных, работающих у них на предприятиях. Фельдмаршал среагировал солдафонски:
– Ваши соображения основаны на рыцарских представлениях о войне. Здесь же речь идет об уничтожении определенного мировоззрения. Поэтому я одобряю эти мероприятия и оправдываю их.
Это потом, на Нюрнбергском процессе, он станет открещиваться от подобных заявлений и действий. Представится этаким голубком, который был под прессом своего хозяина. Он во всем с ним соглашался. Это было безропотное животное, а поэтому к нему прилипло меткое название «Лакейтель», которым его нарекли сослуживцы, в том числе и с большими погонами.
* * *И вот самая гигантская, до предела растянутая по фронту от мурманских сопок до днестровских лиманов пружина войны в самый критический момент – в битве под Москвой – сжалась до предела.
Но, как известно со школьной скамьи по законам физики, всякое действие вызывает равное противоположно направленное противодействие. И возвратная сила этой пружины, которую они не могли долго держать, ударила по немцам.
Немцы не выдержали контрнаступления и побежали.
Как писал Василий Соколов в романе «Вторжение», в военной истории нередки явления, когда нападающая сторона, чем ближе стоит к победе, тем дальше оказывается от победы, и, наоборот, противоборствующая сторона, которая терпела неудачу за неудачей, поражение за поражением, становится как бы обновленной, в переломный кризисный момент копит силы для ответного удара и наносит его с такой ярой мощью, что ранее слывший непобедимым противник вынужден бежать очертя голову.
Нечто подобное бывает и в спорте, особенно в таких видах, как борьба и бокс.
Неожиданное советское хорошо и заранее подготовленное Ставкой ВГК контрнаступление для разгрома неприятеля на Московском стратегическом направлении, начатое 5 и 6 декабря, захлестнуло и переполошило весь немецкий Восточный фронт.
Собираясь в решающий поход на Москву, немецко-фашистское командование развернуло свои войска в линию, образовав группой армий «Центр» стрелу, которая упиралась на своеобразную тетиву длинного фронта. Эту стрелу они выпускали не раз, объявляя заранее, что советские войска вот-вот будут разбиты, что части и подразделения Красной Армии выдохлись, что они разочарованы сериями крупных поражений и уже не верят своему правительству и командирам.
У нас же была своя тетива на луке, с вложенной в нее острой стрелой – Западным фронтом, усиленным на севере 1-й Ударной армией и заново сколоченной 20-й.
На южном фланге фронта вступила в сражение 10-я армия…
Шумно и тесно было на дорогах, ведущих к позициям. Фронт с ожесточенными боями продвигался вперед, оставляя за собой груды искореженной военной техники врага. Это было уже поверженное оружие вермахта – металлолом.
По дорогам, по тропам, по целине, несмотря на глубокие снега, тянулись полковые обозы; ездовые, чтобы согреться, по старому русскому обычаю размахивали руками и разминали ноги – шли рядом, плечом подпирая сани на взгорьях или сдерживая на крутых съездах.
Вихрем проносились и тотчас исчезали в метели лыжные батальоны в белых халатах. Среди них было много сибиряков. Гарцевали конники, держа наготове клинки. Мчались батареи и дивизионы гвардейских минометов. Глухо рокотали танки, тягачи, тракторы, натужно стонали грузовики.
И вся эта армада наступающей Красной Армии устремилась на запад, чтобы догнать и встретиться снова с врагом, с одной праведной целью – добить его, перепуганного и деморализованного, но еще достаточно сильного для сопротивления.
* * *Считаю уместным привести описание всего лишь одного дня из дневника командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока о битве за Москву.
«1.12.1941 г.
Поскольку у меня сложилось впечатление, что вчера Браухич не понял меня и что, несмотря на все, в высших инстанциях все еще царит переоценка моих сил, я направил главному командованию сухопутных войск нижеследующую телеграмму.
«На неоднократно посылавшиеся главному командованию сухопутных войск запросы и донесения группы армий с указанием на угрожающее состояние войск был получен ответ: наступление следует продолжать даже при наличии опасности, что войска полностью сгорят.
Однако ведущееся сейчас наступление с использованием всех тактических возможностей осуществляется, в общем и целом, фронтально. Для более крупных маневров с целью охвата противника, как уже докладывалось, сил нет, а теперь нет и возможности в большом объеме перебрасывать войска.
Наступление приведет к дальнейшей кровавой борьбе за ограниченный выигрыш территории, а также к разгрому частей противника, но оперативное воздействие оно вряд ли окажет.
Представление, будто противник перед фронтом группы армий был «разгромлен», как показывают бои за последние 14 дней, галлюцинация. Остановка у ворот Москвы, где сходится система железнодорожных и шоссейных путей почти всей Восточной России, равнозначна тяжелым оборонительным боям с численно намного превосходящим врагом.
Силы группы армий уже не могут противостоять ему даже ограниченное время. И если бы даже невероятное стало возможным, а именно, поначалу захват еще какой-то территории, то для того, чтобы окружить Москву и отрезать ее от юго-востока, востока и северо-востока, сил даже приблизительно не хватило бы.
Таким образом, наступление представляется не имеющим ни цели, ни смысла, поскольку очень близко придвинулся тот момент, когда силы группы будут исчерпаны полностью.
Что должно произойти тогда, надо решать сейчас. В настоящее время группа армий действует на фронте протяженностью свыше 1000 км, имея в резерве несколько слабых дивизий. В этой группировке она, при большой убыли старшего офицерского состава и при сократившейся численности активных штыков, уже не в состоянии противостоять планомерно ведущемуся наступлению противника.
