Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард
Генерал Зиберт также оказался бессилен помочь Гелену в подборе кадров. Дело в том, что армейская контрразведка занялась созданием своих собственных разведывательных групп и поэтому тоже вербовала потенциальных агентов из числа бывших немецких сотрудников разведслужб. Баун покорно принял к себе на службу нескольких офицеров абвера и «Валли», которых Зиберт позволил ему иметь. Гелен никак не мог обойтись столь скромным штатом. Следующая трудность состояла в том, что он клятвенно заверил Вашингтон, что не станет брать на работу бывших эсэсовцев и гестаповцев. Но на самом деле в числе первых, кого он взял в свои ряды, было и несколько офицеров СС и гестапо. Их Гелен оформил под чужими именами по подложным документам. В любом случае, он всегда мог заявить, что ему ничего не известно об их прошлом.
Именно таким образом в числе первых прибывших в замок Крансберг оказались оберштурмфюреры СС Франц Горинг и Ганс Зоммер, штурмфюрер СС Герберт Штейн-борн. Никто из них не был внесен в список Гелена под своим настоящим именем. Горинг, которому на тот момент исполнилось 38 лет, в 1930 году начинал учеником мясника; в 1942 году в ведомстве Шелленберга дослужился до начальника секции. Горинг прибыл к Гелену как скромный унтер-офицер Вильгельм Тобиас, которого американцы, допросив, отпустили на волю. За годы долгой службы под началом Гелена он дорос до поста главы гамбургского отдела, сменив за это время как минимум четыре псевдонима. Зоммер в годы войны служил в парижском отделении РСХА и в 1941 году имел неприятности с собственным гестаповским начальством за несанкционированный поджог семи синагог. Позднее он возглавит представительство геленовской службы в Киле. Штейн-борн до войны был вожаком «Гитлерюгенда», а позднее — офицером лейб-штандарта СС «Адольф Гитлер». Он оказался незаменимым как инструктор, и мы еще не раз встретимся с ним на страницах этой книги.
Генералы на службе у Гелена
Гелен шел на известный риск, принимая на работу этих, а позднее, и других офицеров СС и гестапо, но их число уравновешивалось армейскими офицерами высокого звания, чьи имена подчас приводили американцев в благоговение. Например, Гелен взял к себе генерал-лейтенанта Фридриха Вильгельма фон Меллетина, бывшего начальника штаба 4-й танковой армии; генерал-майора Нетгке, командовавшего дивизиями в Польше и России; генерал-майора Рудольфа Клейнкампфа, возглавлявшего кадровую службу ОКВ; подполковника Гейнца Гудериана, сына своего знаменитого отца; полковника фон Кречмера, бывшего военного атташе в Токио, который помог в разоблачении советского шпиона Зорге. Под началом Гелена оказались также полковник (вернее, штандартенфюрер СС) Вилли Кирхбаум, офицер, отвечающий за связь РСХА с ведомством адмирала Канариса; полковник Курт фон Роршейдт, офицер абвера, отвечающий за связь с Риббентропом; полковник Иоахим Роледер, бывший глава абверовской службы III/F, ведавшей контрразведкой; полковник Оскар Рейле, на чьем счету было немало разоблаченных агентов британской разведки УСО, и подполковник Герман Гискес, занимавший подобный пост в Нидерландах — он, как и Гелен, вел знаменитую радиоигру «Нордполь» («Северный полюс»), благодаря которой удалось обезвредить пятьдесят семь голландских агентов, заброшенных с территории Великобритании, — все они закончили жизнь в концлагере Маутхаузен.
Эти генералы и полковники служили замечательным «парадным фасадом», однако во главе групп, которые Гелен организовал в Оберурзеле по старой схеме своего ведомства, стояли его бывшие коллеги: полковник Гейнц Хёер стал «главным аналитиком», полковник Наук возглавил исследование экономических трудностей СССР, капитан Блоссфельд отвечал за проведение допросов, хотя поначалу еще некого было допрашивать. Была сформирована также небольшая команда инструкторов, начальником которой назначили полковника Рейле. Начали действовать разведывательные курсы, и Гелен лично прочел несколько лекций. И все равно работа пока шла вхолостую; несколько месяцев подготовки и составления планов еще не дали видимых результатов.
Бедняга Баун, всякий раз встречая высокопоставленные геленовские кадры, инстинктивно отдавал честь и становился навытяжку, хотя в действительности он преуспел в жизни больше, чем они. Пока его мифическая группа «Фламинго» в Москве по-прежнему молчала, после нескольких недель отчаянного вращения ручки радиоприемника ему наконец удалось принять регулярные сигналы от польских и украинских банд, боровшихся против Советской армии и коммунистического режима в целом. В Белоруссии и на Украине по приказу Сталина против так называемых «контрреволюционных бандитов» принимались драконовские меры — любой человек мог оказаться заподозренным в сотрудничестве с немецкими оккупантами.
После завершающих сражений на Одере остатки власовской «Русской освободительной армии» в марте 1945 года были переброшены на линию фронта между Прагой и австрийским Линцем. В последний свой приезд к Гелену в Цоссен «специальный советник» Штрик-Штрикфельд узнал от своего шефа, что власовские отряды будут отправлены в Баварию, где они сдадутся на милость американцев. Попади они частям Советской армии, судьба их была бы решена в считанные часы. Большинство власовских генералов с благодарностью последовали вышеупомянутому совету и в результате оказались в американских лагерях для военнопленных в Баварии. Сам Власов — то ли из храбрости, то ли по недомыслию, — остался с частью своих боевых отрядов в Чехословакии и в конце концов попал в плен к русским — возможно, здесь не обошлось без предательства. Генералы же из Баварии были переведены в привилегированный «спецзверинец» в Мангейме. Какое-то время они находились в заключении бок о бок с такими видными военачальниками Третьего рейха, как Бломберг, Лист, Лееб, Вейхс и Гудериан. Там же находился и бывший генерал Кестринг.
Но их судьба уже была предрешена. На Ялтинской конференции Рузвельт и Черчилль дали Сталину обещание, что любой «фашистский предатель», какой только попадет в руки западных союзников на территории Германии после победы над Гитлером, будет передан Советской армии. В конце апреля всех власовских генералов вывезли из Мангейма и вместе с офицерами и рядовыми, которые также содержались в лагерях в Баварии, отправили под охраной американцев в советскую зону. 12 августа 1945 года московское радио объявило, что Военный трибунал Верховного суда СССР приговорил Власова, Малышкина, Жиленкова, Трухина и еще семерых власовских генералов к смерти — «за измену, шпионаж и террористическую деятельность против СССР в качестве агентов немецких шпионских служб». К тому времени приговор уже был приведен в исполнение. Судьбу Власова разделили десятки других офицеров и рядовых, а сотни тысяч власовцев были отправлены в спецлагеря «на перевоспитание».
Бауновская «Белая армия»
На территории Советского Союза и Польши все еще находились многочисленные отряды «белых», которые вели последнюю, отчаянную борьбу. На Юго-Западе Украины и в Восточной Польше действовали, и небезуспешно, отряды украинских националистов УПА, в рядах которых имелось немало бывших офицеров СС. Они в буквальном смысле не давали житья Советской армии, польской милиции, сформированной коммунистическим правительством в Варшаве, а также местным властям. Не раз в период между ноябрем 1945 и весной 1947 года многие деревни и даже целые сельские районы оказывались под контролем этих «контрреволюционных бандформирований». Прошедшие обучение в специальных центрах в Германии, они устраивали засады на дорогах, использовали тактику нападений из засады, проводили многочисленные диверсии и акты саботажа. В Карпатах украинские националистические отряды успешно скрывались в лесах вплоть до 1952 года.
Советская власть столкнулась с проблемами и на территории Прибалтийских республик. После четырех лет нацистской оккупации немало немецких солдат зимой 1944 года оказались отрезаны от своих и остались в Прибалтике. Вместе с латвийскими и эстонскими патриотами они обратили оружие против красных «освободителей». Русские расправлялись с повстанцами безжалостными методами, включая массовые депортации местного населения. В глазах Москвы повстанцы были предателями, которых нацисты снабдили оружием для борьбы с Красной Армией. Сегодня подобное отношение представляется просто чудовищным, особенно если учесть зверства, чинимые Советской армией против мирного населения. Тем не менее не стоит забывать, что бойцы французского Сопротивления расправлялись с предателями с не меньшей жестокостью. Даже в Великобритании после войны имели место казни изменников, причем за «мягкие» преступления, такие как, например, ведение из Берлина антибританской пропаганды.
