Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920—1970 гг.
Между тем обыск, проведенный французской полицией в Париже в доме Скоблиных, и дальнейшее расследование дела установили причастность Плевицкой к преступлению. При этом неожиданно для всех оказалось, что семейная в зеленом переплете Библия певицы и её мужа служила ключом для шифрованной переписки.
Во время судебного процесса над Плевицкой среди многих других был вызван в суд для допроса и бывший поверенный в делах советского посольства в Париже. Г.З. Беседовский, убежавший на Запад в еще 1929 году, под присягой сообщил, что в свое время парижский агент ОПТУ Владимир Янович говорил ему, что у него имеется свой «человечек» возле самого Кутепова и что этот «человечек» «женат на певице». Помимо упомянутого заявления Беседовского многие косвенные свидетельства связывали Скоблина и Плевицкую с советской агентурой еще в то время, когда во главе РОВС стоял генерал Кутепов. Только тогда обратили внимание на странное обстоятельство: не будучи в близких отношениях с женой генерала Кутепова, Плевицкая тем не менее старалась не отходить от нее в течение первых нескольких дней после исчезновения генерала. Под видом сочувствия Лидии Давыдовне Кутеповой Надежда Плевицкая в беседах старалась ненароком выяснить действия полиции в ходе расследовании дела об исчезновении её мужа.
Участь Кутепова и Миллера едва не постигла и генерала Антона Ивановича Деникина. Сам генерал вспоминал впоследствии, что в Париже Скоблин настойчиво уговаривал его отправиться вместе с ним на автомобиле в Брюссель, чтобы присутствовать на банкете местных корниловцев: «Поезжайте со мной, ваше превосходительство! — уговаривал Деникина Скоблин. — Я повезу вас в моей машине. Если хотите, можно выехать завтра, в четверг». Деникин сухо отказался от предложения, ибо настойчивость Скоблина показалась ему в какой-то момент подозрительной. Скоблин отлично знал, что бывший Главнокомандующий Добровольческой армией к нему не расположен, и в течение десяти лет избегал даже разговоров с ним. «Я подозревал Скоблина в сочувствии большевизму с 1927 года»{111}, — позже объяснял свою «нелюбовь» к навязчивому молодому генералу Деникин. И тем не менее вот уже несколько раз подряд Скоблин упорно, под разными предлогами, пытался навязать себя в шоферы к генералу: сначала он появился на квартире Деникиных в Севре. Поблагодарив Антона Ивановича за его прошлый приезд в Париж, Скоблин тут же предложил в виде ответной любезности лично отвезти Антона Ивановича в тот же день на автомобиле к семье в Мимизан. Просьба была выражена в почтительной, но настойчивой форме. Во время разговора неожиданно для Скоблина в комнату вошел один преданный Деникину казак, человек рослый, сильный и широкоплечий, с которым генерал заранее сговорился, чтобы тот натер полы и привел в порядок помещение его квартиры. Скоблин внезапно оборвал разговор. Делано заторопившись, он быстро откланялся и ушел. Из окна своей квартиры Деникин мог наблюдать, что в машине Скоблина сидели какие-то два совершенно незнакомых ему человека. Вскоре от Скоблина последовало еще одно предложение доставить генерала на автомобиле, сообразно с его желанием, или обратно к семье в Мимизан, или в Бельгию на банкет объединения корниловцев в Брюсселе. И, наконец, третье предложение Скоблина, сделанное им Деникину в присутствии полковника Григория Андреевича Трошина и корниловского штабс-капитана Петра Яковлевича Григуля, отвезти Деникина на своем автомобиле на следующий день, 23 сентября 1937 года, в Брюссель. Впрочем, все попытки Скоблина подвести генерала к захвату его чекистами оказались неудачными.
После провала, выявившего его связь с похитителями председателя РОВС, Скоблину удалось скрыться из Парижа в республиканскую Испанию. Там он, по всей вероятности, вскоре был ликвидирован сотрудниками НКВД. По версии, опубликованной покойным генерал- лейтенантом КГБ Павлом Судоплатовым, Скоблин погиб при налете авиации на Барселону в 1937 году. Иных подробностей о гибели Скоблина чекистом-мемуаристом не указывалось. Третьяков, который помог Скоблину скрыться после разоблачения, был казнен в 1943 году немцами как советский шпион. Жена Скоблина, певица Надежда Плевицкая, была осуждена французским судом как соучастница похищения Миллера и погибла во французской тюрьме в 1941 году. Жизнь певицы, окончившаяся столь печально, имела свою закономерность в развитии. Авантюризм и неистребимая страсть к материальному благополучию в конце концов привели ее к закономерному финалу. В большое искусство Плевицкую привел знаменитый оперный тенор Леонид Собинов, однажды услышав выступление молодой курской певицы на Нижегородской ярмарке. Собинов помог Надежде организовать первый многочасовой концерт в Большом зале Московской консерватории, восхитивший либеральную интеллигенцию, окрестившую певицу «талантливым самородком из народа». В Российской империи выходили одна за другой ее бесчисленные граммофонные пластинки, Плевицкой делают предложения о съемке в фильмах; nocreneirao Надежда Васильевна стала одной из самых высокооплачиваемых певиц своего времени. После выступления перед царской семьей государь император Николай II одарил молодую певицу драгоценной брошью, ласково назвав Плевицкую «нашим курским соловьем». Вторым мужем Плевицкой стал поручик Лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка Шангин, ив 1914 году, когда началась Великая война, Надежда отправилась вместе с ним на фронт, где стала сиделкой в полковом лазарете. В январе 1915 года кирасир Шангин геройски погиб в бою, и через некоторое время Надежда Плевицкая снова вышла замуж за другого офицера — поручика Юрия Плевицкого. Вскоре после этого события Российская империя начала рушиться, и вслед за этим разразилась великая российская смута. Жизнь Плевицкой во время Гражданской войны полна умолчаний и пробелов, сквозь которые ясно проступают лишь ее эксцентричные любовные приключения. Исследователями описан ее роман с сотрудником одесской ЧК Шульгиным. Как-то вместе с мужем Юрием Плевицким, ставшим красным командиром под влиянием «друга семьи» Шульгина, они неожиданно для себя попали в плен к корниловцам. И быть бы им расстрелянными, но великую русскую певицу узнал тогда молодой полковник Скоблин — командир Корниловского полка. Артистку привезли в штаб батальона, где она дала концерт для господ офицеров, причем при этом очарованный командир корниловцев лично аккомпанировал Надежде Плевицкой на гармони. Так начался этот тандем двух людей, волей обстоятельств ставших ключевыми фигурами в деле противостояния РОВС и ОПТУ.
4.4. УЧАСТИЕ ВОЕННЫХ ЭМИГРАНТОВ В ЕВРОПЕЙСКИХ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ И ВОЙНАХ В ЕВРОПЕ В ПЕРИОД 1924-1939 ГОДОВ
Пока во Франции НКВД воплощал свою вторую крупномасштабную акцию против руководства РОВС, еще в одной стране Западной Европы шла «горячая война» коммунистов и их противников. Именно туда потекли ручейки добровольцев из числа бывших офицеров и генералов императорской армии. Всего на стороне генерала Франко воевало около 80 офицеров, принимавших участие в Гражданской войне в России, из которых 34 пали смертью храбрых. Предыстория же Гражданской войны в Испании такова. В результате правления испанского либерала-социалиста Беркенгера, чья личность мало соответствовала роли премьер-министра в силу ряда причин, во всех сферах управления государством, и экономике в том числе, воцарились анархия и полный хаос, приведшие, как и во время российской «февральской революции», к тому, что законный монарх отрекся от престола. Как только король покинул пределы Испании, левой оппозицией в парламенте была провозглашена республика. Правительство Испанской республики, как и российское Временное правительство, не могло справиться с бедственным экономическим положением страны, а на фоне образовавшегося кризиса власти в Барселоне стало быстро набирать силу движение анархистов. В какой-то момент возникло полное безвластие, лишь усилившее борьбу испанских политических партий. Многодневные парламентские дебаты, которые никуда не вели, обнаружили удивительный факт, что при всей ожесточенности споров по поводу дальнейшего политического будущего страны, реальная власть в стране оказалась никому не нужной. Никто из политических лидеров не взял на себя смелость взяться за насущные проблемы государственной жизни, ограничившись обвинениями оппозиционных партий и монархистов в развале страны.
Испанские коммунисты и социалисты решили воспользоваться сложившимся положением дел и забрать власть в свои руки. 16 июня 1936 года католический депутат по фамилии Сотелло, выступавший на заседании кортесов, произнес речь, обличая всю гибельность «Народного фронта» — альянса социалистов и коммунистов. Малоизвестная тогда коммунистка Долорес Ибаррури в ответной речи призвала народ Испании к восстанию и уничтожению всех «контрреволюционеров», подобных своему оппоненту. Это стало отправной точки обострившейся и уже вооруженной борьбы за власть. Для Испании начались дни «красного террора». Под давлением «Народного фронта» умеренный по своим политическим воззрениям президент республики Алькала Замора, был свергнут «восставшим народом» и заменен кандидатом от коммунистов — Мануэлем Азанья. «Народным фронтом» руководил член Коминтерна, частый гость советского правительства коммунист Ларго Кабаллеро. 13 июля 1936 года испанские коммунисты арестовали католического депутата Кальво Сотелло, увезли на грузовике и убили выстрелом в затылок. Труп его был выброшен убийцами на улицу. В Испании 1936 года события развивались по российскому сценарию 1917 года под управлением Коминтерна. Для полной победы международному коммунистическому движению осталось только лишь развалить армию и казнить офицеров-роялистов. В ответ на убийство Сотелло испанские генералы решили положить конец творящимся беззакониям, и, взяв власть в руки, подавить беспорядки. Испанский генерал Франко, как некогда и генерал Корнилов в России 1918 года, возглавил это движение также на юге своей страны. Противостояние началось в колонии на севере Африки. В ночь с 16 на 17 июля 1936 года восставшие офицеры под командой полковника Газало с верными частями захватили город Мелиллу. Попытка восстания в столице метрополии Мадриде, предпринятая генералом Виллегасом, провалилась. В ответ на это ночью на 20 июля 1936 года революционеры-анархисты и коммунисты устроили массовое сожжение католических храмов по всей стране, уничтожив огнем 50 церквей по всей Испании. Следом за этим ими инициировались массовые убийства мирных граждан. Как и в России, толпы коммунистов врывались в частные дома, искали, захватывали и убивали офицеров королевской армии. Многие испанские генералы были убиты в ходе этой резни, однако генералу Франко, находившемуся вне страны, удалось овладеть всей северной испанской Африкой и почти без всякого сопротивления начать высадку своих войск на южном берегу Испании. На севере Испании также появилась новая сила: «карлисты» — приверженцы монархического образа правления, которые сразу присоединились к националистам и стали создавать свои боевые добровольческие части «красных беретов» под названием «рекете», командовали которыми выбранные добровольцами офицеры. К концу июля 1936 года объединенными антикоммунистическими силами была захвачена треть Испании. В «республиканской» коммунистической части Испании продолжал бушевать пожар «красного террора». Испанские коммунисты с невероятными жестокостями убивали офицеров, священнослужителей и государственных служащих. Испанские «чекисты» — члены коммунистической тайной полиции все совершаемые именем революции убийства сопровождали чудовищными пытками: священников сжигали заживо, распинали на самодельных крестах, словно бы воскрешая былой опыт испанской инквизиции средневековья. Примечательно, что в вышедшей в свет еще в 1932 году книге Ильи Эренбурга «Испания», как отмечает рецензент[22] в газете «Парижский вестник», содержалось «кощунственное святотатство над христианскими обрядами, иконами, скульптурой, атрибутами культа, глумление над священниками и монахами… И переезжая с места на место, автор с торжествующим удовольствием сообщает: — Здесь они уничтожили все церкви! (Или несколько церквей или столько-то монастырей.) Он готов плясать от радости, получая сводку “успешных” святотатственных событий на антирелигиозном фронте… Эренбург бросал искры в пороховой погреб и своей цели достиг. Одна из его искр вспыхнула…»{112} Ввиду бедственного положения на фронте борьбы с роялистами республиканский премьер-министр Хираль обратился к председателю совета министров Французской республики Леону Блюму с просьбой о помощи. Во Францию, родину коммунизма, полетела телеграмма от правительства Испании о направлении оружия и боеприпасов. Одновременно с этим испанский коммунист Ларго Кабальеро телеграфировал просьбу об оказании подобной помощи в Москву. Французское правительство поручило Военному министерству направлять испанским коммунистам оружие и самолеты. Советское правительство послало военных специалистов и инструкторов. С молчаливого согласия премьер-министра Блюма в ряде городов Франции были открыты многочисленные вербовочные пункты для интернациональных бригад, состоявших из сочувствующих социализму добровольцев. А в начале августа 1936 года из Франции в сторону испанской границы тронулся первый эшелон с 700 «интернационалистами» на борту. В ответ на этот ход французской стороны итальянский дуче Бенитто Муссолини согласился с решением парламента своей страны о направлении вооружений, самолетов и добровольцев на помощь националистам Испании. 15 октября 1936 года в Барселону прибыли и первые советские пароходы «Георгий Димитров», «Нева», «Большевик», привезшие огромное количество боеприпасов, оружия и грузовиков. Тем временем в Москве ИНО НКВД начало работу по кадровому обеспечению испанских коммунистов. Помимо политических руководителей в Испанию направлялись специалисты различных направлений: военные инструкторы, комиссары, артиллеристы, танкисты и летчики. По сведениям некоторых исследователей, в обмен на это республиканцы передали Советскому Союзу весь золотой запас страны. За что к концу 1936 года получили из Москвы: 160 000 ружей, 4 миллиарда патронов, 25 000 пулеметов, 400 орудий и 12 000 снарядов, 350 танков, 200 000 бомб и гранат.
