Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации
В то время, какрусские люди, подстегиваемые плеткой жида-пшиткомиссара, умирают ««за швободу для всего народа», Мойши и Хаимы спокойно сидят в московских ресторанах и поднимают бокалы с шампанским «за победу великого русского оружия».
И. Горский».15 июля 1942 года Смоленское гетто было ликвидировано. Этой акцией руководил заместитель бургомистра Гандзюк (член партии НТСНП). 1200 человек (по другим данным — две тысячи)[253] были уничтожены различными способами — расстреляны, забиты насмерть, отравлены газами. Детей сажали в автомашины отдельно от родителей и увозили, применяя к ним газы. Взрослых отвозили в деревню Магдаленщина Смоленского района, где заранее были вырыты ямы. Людей в них толкали живыми, затем расстреливали. Наибольшую активность при этом проявлял полицейский Тимофей Тищенко. Он возил узников гетто на расстрел, снимал с них одежду и распределял ее среди своих работников. За одежду, снятую с убитых, получал водку и продукты. Через месяц газета «Новый путь» поместила о нем материал «Образцовый страж порядка».[254]
Всех жителей города потрясло это варварство. Многие из тех, кто относился к немцам без ненависти и изначально поддался антисемитской пропаганде, сделались убежденными противниками фашистских порядков.
Как уже отмечалось, на советской территории оккупационные немецкие власти считали евреем и уничтожали тех, у кого один из родителей был евреем. Детей, родившихся от смешанных браков, силой отбирали у матерей и уничтожали. В Смоленском округе в марте-апреле 1943 года была проведена акция против детей, родившихся от смешанных браков. Русских матерей уничтожали вместе с детьми. Местному населению объяснялось, что смешение славянской и еврейской крови дает «самые ядовитые и опасные всходы».[255]
В 1942 году немецкая армия, захватив территории на юге России и в Крыму, немедленно уничтожила местных евреев, а также беженцев из западных районов, не успевших эвакуироваться. Приказом военного коменданта города Кисловодска от 9 сентября 1942 года две тысячи евреев были вывезены поездом на станцию Минеральные Воды и расстреляны. Там же ликвидировали доставленных поездами евреев из Пятигорска и Ессентуков. Всего в Минеральных Водах было убито шесть тысяч евреев. В Ростове-на-Дону, захваченном немцами вторично в конце июля 1942 года, 11 августа 1942 года было уничтожено все еврейское население города. По данным горсовета, за время оккупации, по 13 февраля 1943 года, в Ростове-на-Дону было убито 15–16 тысяч евреев. После 11 августа 1942 года немцы при ликвидации ростовских евреев иногда применяли душегубки. Евреи Ставрополья были убиты 15 августа 1942 года. Керчь была оккупирована 15 мая 1942 года, и спустя несколько дней там было расстреляно около двух тысяч евреев. В Крыму немцы убивали не только евреев, но и крымчаков, которых отождествляли с евреями, однако не трогали караимов, полагая, что по расовому происхождению они не евреи. На Северном Кавказе пострадали лишь немногие из проживавших там горских евреев, ибо оккупация продолжалась считаные месяцы. Немцы колебались, считать ли горских евреев с расовой точки зрения евреями, но прежде чем пришли к решению, были изгнаны из этого района Советской армией.
В Феодосии евреев в морозную погоду вывезли в поле, приказали всем раздеться донага и несколько десятков человек заставили лечь на дно земляного рва. Затем их расстреляли, засыпали трупы слоем земли, поверх него вновь уложили нагих людей и вновь открыли огонь из автоматов. Так продолжалось до тех пор, пока ров не был заполнен. В Курске евреев расстреливали немецкие солдаты, переодетые в красноармейское обмундирование. Расстрелы фотографировались офицерами. 10 января 1942 года в Ивне Курской области немцы публично расстреляли 36 еврейских женщин и детей.[256]
Развивая в 1942 году свой тезис о том, что евреи являются виновниками войны, фашисты повсеместно развернули погромную антисемитскую агитацию и пропаганду. По решению военных властей в гетто выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, при этом за малейшую провинность изымалось и это. В Пскове, городах Дно и Остров были полностью уничтожены (расстреляны и повешены) все мужчины, юноши и мальчики еврейской национальности.[257]
В Порхове весной 1942 года было забито насмерть палкой больше двадцати человек из местного гетто карателем «Васей-скобарем». Под этой кличкой скрывался Василий Васильевич Васильев. После войны он смог эмигрировать в Канаду, в Торонто. Там успешно занимался бизнесом. Не исключено, что его первоначальный капитал составили вещи, которые он награбил у мирных советских граждан. Скончался преуспевающий предприниматель в 1989 году.[258]
Лишь незначительное число из узников гетто удалось спасти советским подпольщикам путем отправки их из городов и населенных пунктов в партизанские отряды.
Такому же массовому истреблению, согласно установкам нацистского руководства, подлежали и цыгане. Уже с конца лета 1941 года на них начинается охота. Зондеркомандам рекомендовалось уничтожать их сразу, «не засоряя тюрьмы».
Эта политика велась целенаправленно. На протяжении всего периода оккупации районные управления получали распоряжения от немецких оккупационных властей, в которых, в частности, говорилось: «Если на территории вашей волости будут обнаружены кочующие цыгане, то вы обязаны лошадей отобрать и передать их гражданам селений, нуждающимся в лошадях, а цыган направить в ближайшую комендатуру для привлечения их к работе». Но в комендатуре арестованные цыгане долго не задерживались. Их уничтожение мотивировалось нежеланием и неспособностью последних выполнять любую работу.[259]
Официально нацистское руководство в качестве «союзного населения» в 1941 году рассматривало только граждан бывших прибалтийских государств: эстонцев, латышей и литовцев. Немецкие спецслужбы уже с 1940 года наладили тесные связи с различными националистическими организациями Прибалтики, находившимися после присоединения Эстонии, Латвии и Литвы к СССР в подполье.
В донесении командира оперативной группы «А» бригаденфюрера СС Штальекера о деятельности группы в прифронтовой зоне Северо-Запада России и прибалтийских республиках говорилось: «Мы с самого начала стремились к привлечению надежного населения к борьбе против вредителей, в первую очередь евреев и коммунистов».[260]
Любимой идеей Альфреда Розенберга в 1941 году было удвоение территорий прибалтийских республик, которые после войны должны были стать составной частью рейха, за счет России и Белоруссии и депортации подавляющей части прибалтов во вновь захваченные области. В них предполагалось переселить около 50 процентов эстонцев, всех латгальцев, свыше 50 процентов латышей и 85 процентов литовцев.[261]
Но эти планы держались в строжайшем секрете, так как население Прибалтики рассматривалось в качестве потенциального союзника, поддержка которого в антибольшевистской борьбе являлась весьма желательной для немецких властей. Представители германского командования в «неофициальных» беседах заявляли, что они приветствуют идею создания «Великой Эстонии» или «Великой Латвии» с включением в них части территории России.
После поражения вермахта под Москвой оккупанты начали открыто заигрывать с прибалтийскими народами. «Новая национальная политика» нацистов объяснялась их небеспочвенной надеждой использовать местные человеческие ресурсы в военных целях, то есть в качестве «пушечного мяса». С этой целью поддерживались и всячески насаждались антирусские настроения среди местного населения.
Несмотря на достаточно высокую мононациональность сельских районов Северо-Запада РСФСР, все без исключения старосты и коменданты в августе — сентябре 1941 года получили распоряжение, из которого следовало, что они обязаны в кратчайший срок известить германское командование о наличии в районах их проживания «иностранцев и жидов».[262]
Задачу по очищению территории от «нежелательного национального элемента» офицеры вермахта возложили на карательные отряды, находящиеся при военных комендантах. Все они были сформированы из жителей Эстонии и Латвии. Привлечение к этим акциям граждан прибалтийских республик захватчики объясняли тем, что они не хотят допустить повторения 1937–1938 годов, когда «сосед сводил счеты с соседом из корыстных побуждений».[263]
После выявления евреев, коммунистов и комиссаров в первые месяцы войны к концу осени 1941 года немцы на некоторое время прекратили разделять попавших в плен красноармейцев на отдельные национальные группы. Но в декабре 1941 года нацисты вновь активизировали работу по усилению национальной розни среди пленных. Ю. В. Галь вспоминал: «Украинцев стали размещать в отдельном бараке, их не гоняли на работу и обещали, что из них будут вскоре комплектовать отряды полиции для оккупированных городов, в частности для Пскова. Казаки в лагере имели привилегированную работу — на бойне. Они были сыты, а излишками мяса спекулировали в лагере. Балтийские народы также получили привилегии. Они употреблялись только на внутрилагерных работах, а весной 1942 года их отпустили домой — в Эстонию, Латвию и Литву. Русских использовали на самых тяжелых работах: погрузка снарядов на железной дороге, рытье канав, строительство укреплений».[264]
