Хельге Палудан - История Дании
В 1701 г. Дания частично вернулась к практике формирования армии за счет рекрутируемых солдат — так был создан корпус национальной милиции, состоявший из 15—16 тыс. человек, набранных из числа батраков. В мирное время эти люди продолжали трудиться на своих обычных местах и лишь изредка по воскресеньям собирались для строевой подготовки, так что в военном отношении значимость этого корпуса была ограниченной.
В целом в первые десятилетия XVIII в. королевство обладало регулярной армией в количестве 50 — 60 тыс. человек, а также корпусом национальной милиции, насчитывавшим 15 тыс. человек. Учитывая, что общее население страны к тому времени составляло около 1,5 млн. человек, это означало, что примерно 4% ее жителей являлись солдатами. По европейским меркам это был чрезвычайно высокий показатель, сравниться с которым могли лишь Бранденбург и Швеция. Извечное противостояние со Швецией постепенно привело к тому, что датско-норвежское королевство в необычайно высокой степени оказалось сориентированным на войну.
Налоги
С установлением абсолютизма был завершен процесс изменений в структуре доходов государства, начавшийся в предшествующие Десятилетия. К традиционным их источникам — доходам от домениальных владений короны и таможенных сборов — прибавился еще один, увеличивавшийся год от года, — налоговые поступления. Собственно говоря, теперь доходы от сбора налогов даже выдвинулись на первый план. Домениальное государство стало государством налоговым.
Основа домениального государства была подорвана примерно в 60-х годах XVII столетия. Эресуннская таможенная пошлина, являвшаяся на протяжении нескольких столетий основным источником получения доходов, по политическим мотивам не могла уже более повышаться, а Швеция и вовсе была от нее освобождена. Кроме того, потеря королевством сконских провинций, Бохуслена и т. д. уже само по себе означала снижение доходов от домениальных владений. К еще большему их уменьшению привела имевшая широкое распространение в 60-х годах практика отчуждения и продажи имений короны. Государство предпочло оплачивать свои долги землями, и в течение нескольких лет коронные имения сократились примерно наполовину. Правда, это отчасти компенсировалось за счет отмены феодальной системы управления королевскими имениями ленсманами, ввиду чего получаемая государством часть доходов от оставшихся коронных земель значительно возросла.
Однако важнейшей причиной изменений в структуре доходов было резкое повышение налогового бремени. В первое десятилетие XVII в. средняя сумма чрезвычайных налогов составляла примерно ½ ригсдалера на одного крестьянина. Еще до установления абсолютизма цифра эта выросла примерно до 3—4 ригсдалеров. После 1660 г. налоговое бремя значительно увеличилось: так, если в 80-х годах XVII в. среднее крестьянское хозяйство должно было платить налогов менее 10 ригсдалеров в год, то уже к 1700 г. сумма эта составляла примерно 20 ригсдалеров. В Норвегии рост налогов начался еще раньше, однако и закончился быстрее, и уровень его был ниже, чем в Дании. В герцогствах ситуация была прямо противоположной. Здесь резкий рост налогов начался довольно поздно, однако к концу XVII в. их уровень достиг уровня датских.
Такое повышение налогового бремени сопровождалось изменениями в принципах налогообложения. До 1660 г. во всех трех частях королевства налоги начислялись в соответствии с грубым делением всех хозяйств на целые дворы и полудворы. В герцогствах эта практика оставалась без изменений. В Дании и Норвегии в 60-х годах были собраны сведения о размерах оброка, уплачиваемого крестьянами, и налоги стали назначаться в зависимости от этих данных, причем все сборы теперь исчислялись в тёнде харткорна — бочках ржи или ячменя. Таким образом была гораздо более четко определена налогооблагаемая база, хотя и здесь имел место заметный перекос, поскольку те хозяйства, которые прежде помещики облагали более высокими выплатами, вынуждены были и теперь платить более высокие налоги и т. д. По этой причине в Дании была разработана еще более точная система налогообложения. В 80-х годах все датские пахотные земли (за исключением Борнхольма) были пересчитаны и оценены. Так появился Земельный кадастр Кристиана V от 1688 г. Составление его было настоящим подвигом, и он и поныне служит неоценимым источником сведений о состоянии сельского хозяйства страны того времени. Кадастр стал основой более точных расчетов, позволивших произвести дальнейшее ужесточение налоговой политики, кульминация которого пришлась на период Великой Северной войны. В Норвегии же основой налогообложения продолжал оставаться земельный кадастр 60-х годов.
Потребительский налог — или налог с оборота, — вызвавший волну недовольства в 1660 г., был отменен в 1662-м и вновь введен в 1672 г. Кроме него появился еще ряд налогов и сборов. Некоторые из них, такие, как налоги на должность, на ношение парика, на прочие предметы роскоши, каретный налог, являлись средством уравнять общество, однако многие были просто проявлением богатой фантазии.
Меркантилизм
Роль сильного государства требовала, чтобы на службу ему направлялось все больше и больше общественных ресурсов, в первую очередь на укрепление его военной мощи. Поэтому в XVII в. правительства европейских стран одной из важнейших задач считали не только увеличение своей доли в общественном богатстве, но и рост этого богатства, достигаемого вполне осознанной экономической политикой внутри и вне государства. Такая политика позже получила название меркантилизма. Главной ее целью являлось обеспечение положительного торгового баланса страны и тем самым увеличение ее золотых запасов, за счет которых финансировалось ведение войн. Основной акцент при этом государство делало на развитии торговли, уделяя также внимание добыче угля и расширению мануфактурного производства, тогда как сельское хозяйство не входило в число приоритетных направлений. Мощными рычагами здесь являлись, с одной стороны, прямые государственные инвестиции, а с другой — широкое использование привилегий и монополий, а также таможенной политики, которая отныне служила не только источником поступления средств в казну, но и инструментом ограничения импорта.
Первые, пока еще довольно скромные ростки политики меркантилизма возникли в Дании в середине правления Кристиана IV. В полной же мере она проявилась в период абсолютизма.
Кристиан IV основал несколько новых городов. Один из них, Кристиансхавн, был расположен непосредственно вблизи столицы, прочие же — в отдаленных провинциях: Кристиания и Кристиансанн — в Норвегии, Кристианстад — в Сконе, Кристианопель — в Блекинге и Глюкштадт — в Гольштейне. Построены они были с двоякой целью: создать современные крепости у границ королевства, а также стимулировать торговлю и городские промыслы. Однако ни один так и не стал по-настоящему крупным торговым городом. В 1616— 1621 гг., по примеру Англии и Голландии, был учрежден ряд торговых компаний, однако соляная, шелковая и суконная компании вскоре разорились. Создание датской Ост-Индской компании сопровождалось направлением на Восток флота. Благодаря этому в 1620 г. на юго-восточном побережье Индии Дания основала собственную колонию, Транкебар, что, однако, не привело к широкому участию страны в прибылях от азиатской торговли, и деятельность упомянутой выше компании мало-помалу угасла. Основанная в 1619 г. Исландско-фарерско-норланнская компания с большим успехом пыталась противостоять торговой экспансии англичан и шотландцев, направленной в особенности на Исландию.
После установления абсолютизма компании были реорганизованы, чтобы улучшить статус Дании в расширяющейся заморской торговле. В судьбоносных для королевства 1658— 1660 гг. Дании удалось захватить плацдарм в Африке на побережье Гвинеи, а в 1672 г. датчане заняли в Карибском море небольшой вест-индский остров Сент-Томас, к которому в 1675 г. добавился соседний остров Сент-Ян. Оба колониальных образования оказались тесно связанными между собой, поскольку африканские владения королевства поставляли рабов, труд которых использовался для производства сахара на островах в Вест-Индии.
В 1671 г. для координации торговли в этих колониях страны была учреждена Вест-Индско-Гвинейская компания. За год до этого начала свою деятельность Ост-Индская компания, благодаря чему торговля с Индией возобновилась. Однако вплоть до 1720 г. все эти начинания не приносили сколько-нибудь ощутимых успехов. Дании удалось присоединиться к европейской заморской торговой экспансии, но она занимала в ней достаточно скромное место. Тем настойчивее были попытки государства полностью использовать все внутренние ресурсы королевства. Ряд купцов, прежде всего копенгагенских, получили монопольные права на торговлю в Исландии, Северной Норвегии и на фарерских островах.
