Всеволод Овчинников - Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии
Через двадцать лет после казни
Летом 1964 года в Японию прилетел политический обозреватель «Правды» Виктор Маевский. Он рассказал, что на даче у Хрущева показывали французский фильм «Кто вы, доктор Зорге». После фильма Никита Сергеевич риторически изрек: «А разумно ли мы поступаем, что открещиваемся от такого выдающегося разведчика?..»
Сообщив мне об этом, коллега из Москвы поинтересовался: знают ли о Зорге японцы? Я ответил, что, в отличие от наших соотечественников, здесь о нем знают почти все. В Токио не сходит со сцены пьеса «Рихард Зорге», которую написал брат казненного вместе с ним журналиста Ходзуми Одзаки.
Стали бестселлером автобиографические записки, которые Зорге за три года написал в камере смертников. (Его арестовали 16 октября 1941 года, а повесили 7 ноября 1944.) Популярна книга Ханако Исии «Зорге как человек». Эта японка, которая шесть лет прожила в Токио вместе с Рихардом, не значится в списках его разведгруппы. Но она тоже совершила подвиг, посвятив оставшуюся жизнь тому, чтобы найти останки любимого человека, похоронить его, как подобает, сохранить память о нем.
Ханако Исии не догадывалась, что шесть лет делила кров с руководителем иностранной разведгруппы. Глазам японки был открыт журналист-востоковед. Но эти профессии были не только «крышей», но и важнейшими слагаемыми успеха Зорге-разведчика. Именно его эрудиция влекла к нему осведомленных людей. Именно она помогала определять достоверность и ценность сведений, не только узнавать, но и осмысливать, предвидеть.
Встретиться с автором пьесы о Зорге, разыскать через него Ханако Исии, чтобы вместе с ней поехать на кладбище, не составило труда. Впервые приведя к могиле разведчика советского журналиста, Ханако разрыдалась и с трудом выговорила: «Двадцать лет я жила мечтой о том, что поклониться Рихарду наконец придут люди из страны, за которую он отдал жизнь…»
Ханако рассказала мне, что впервые встретилась с Рихардом 4 октября 1935 года. В ресторане «Золото Рейна», где она прислуживала в зале, собирались германские дипломаты, коммерсанты, журналисты. Хозяин почтительно беседовал с элегантным, широкоплечим мужчиной и, увидев Ханако, послал ее за шампанским.
– Этому господину сегодня исполнилось сорок лет. Постарайся, чтобы гостю запомнился праздничный вечер!
Девушки из «Золота Рейна» славились образованностью, умением развлекать гостей остроумной беседой. Но на сей раз Ханако чувствовала себя скованно. Лицо Зорге казалось ей суровым и замкнутым.
– Люди веселятся в день рождения, а вам, наверное, скучно у нас, – вымолвила она, подливая в бокал вино.
– Если тебе доведется отмечать сорокалетие так же далеко от родных мест, поймешь, что это за событие, – усмехнулся иностранец.
Неделю спустя Рихард увидел Ханако в магазине грампластинок и дружески улыбнулся ей:
– Ты так старалась скрасить мой день рождения, что надо тебя наградить. Бери в подарок любую пластинку!
Они поехали слушать купленное вместе, потом стали регулярно встречаться. Ханако вскоре поселилась у Рихарда. В те времена японки нередко становились «временными женами» иностранцев, наподобие Чио-Чио-сан.
Арест Зорге, личного друга германского посла, секретаря местной нацистской парторганизации, стал для Ханако, как и для всех, полной неожиданностью. Лишь после войны она узнала, что разведчик был повешен, а останки его закопали на пустыре близ тюрьмы.
На гонорар за свои воспоминания Ханако купила участок на кладбище, захоронила там урну с прахом Зорге и установила надгробную плиту с надписью готическим шрифтом. Ныне там установлен новый памятник, где рядом с именем разведчика красуется звезда Героя Советского Союза.
Труд разведчика и труд журналиста
Думаю, что у хорошего разведчика и хорошего журналиста есть немало общего. Нужно уметь отыскивать источники информации. Нужно эту информацию правильно оценить. Нужно умело изложить свои выводы. Наконец, вовремя передать то, что сумел узнать.
Положа руку на сердце, могу сказать, что за полвека своей журналистской деятельности никогда не был «совместителем». И заслуги моей тут нет. Просто компетентным органам была дана установка обходить сотрудников «Правды» стороной, дабы не рисковать репутацией главной партийной газеты.
Это отнюдь не значило, что во время работы за рубежом мне не приходилось общаться со многими «ближними и дальними соседями», то есть сотрудниками КГБ и ГРУ, работавшими под крышей посольства и торгпредства. Среди них часто встречались яркие личности, с которыми было полезно обмениваться выводами и оценками, чтобы глубже вникать в суть происходящего в стране.
В моей жизни был один-единственный случай, когда мне довелось совершить то, что сотрудники спецслужб называют оперативной работой. А именно передать явку, то есть место и время конспиративной встречи.
Это было в 1963 году, когда руководители Компартии Японии, прежде всего Сатоми Хакамада (родной дядя знакомой нам Ирины Мицуовны), перешли на антисоветские позиции. Лишь глава парламентской фракции КПЯ Иосио Сига сохранил верность Москве.
Назревший в КПЯ раскол выплеснулся наружу при ратификации Московского договора о запрещении ядерных испытаний. Вторя Пекину, депутаты от КПЯ выступили против него, и лишь председатель фракции проголосовал «за». И вот в этот драматичный момент у нашего советника по партийным связям прервалась связь с Сигой. При последнем контакте его человек не смог договориться о новой встрече.
Советник слезно умолял меня выручить его. Дескать, дипломату трудно выйти на Сигу. А для корреспондента «Правды» вполне естественно попросить у него интервью и в конце разговора передать, что знакомый ему связной будет ждать его в пятницу в обычном месте в обычное время.
Все это я передал. Тут Сига сказал, что даст мне пакет, который надо переслать в Москву одному из руководителей Международного отдела ЦК КПСС. Пока он открывал стоявший в углу сейф, в моей голове вихрем закружились мысли.
Принимать от иностранца пакет, не зная, что в нем лежит, категорически запрещалось. Откуда мне знать, только ли информацию о Компартии передает Сига нашему советнику? А если меня возьмут с поличным при документах, касающихся японских вооруженных сил, то без дипломатического иммунитета можно лет на пятнадцать угодить в тюрьму за шпионаж.
Сига достал из сейфа фирменный пакет известного универмага и протянул его мне. Мысли снова бешено закрутились, но уже в обратном направлении. Вправе ли я отказать человеку-легенде, одному из основателей Компартии Японии? Ведь я еще был пионером, когда он томился в одиночной камере, где провел восемнадцать лет. И вот перед таким человеком я предстану как трус, который заботится о собственной шкуре?
Словом, после минутного колебания пакет из универмага взял. Приехал с ним в посольство и поднялся в комнату, где работали шифровальщики. Меня попросили подождать, пока они составят опись, которую мне следовало подписать.
Вскоре из-за перегородки раздался хохот. В зачитанном мне списке значилось следующее: две женские мохеровые кофты, мужской свитер, шерстяной спортивный костюм, плащ-болонья. Налицо был типичный «джентльменский набор» советского командированного тех лет. Видимо, товарищ из ЦК когда-то покупал в Токио нечто подобное.
Выслушав мой эмоциональный рассказ, каких страхов я натерпелся ради злополучного пакета, оказавшегося банальной посылкой, советник по партийным связям принялся извиняться и в качестве компенсации за моральный ущерб оформил мне ящик виски по дипломатической выписке, то есть за полцены. Так я поставил пятно на своей репутации «чистого» журналиста. Ибо не только участвовал в оперативной работе, но, как оказалось, сделал это не бескорыстно.
Японцы меняются по-японски
Кризису предшествовало «потерянное десятилетие»
Вспоминаю карикатуру, обошедшую первые страницы токийских газет в 80-х годах: тучный, задыхающийся на бегу дядя Сэм, которого уверенно обходит на дистанции бодрый, поджарый японец. И фотография обложки самого популярного в США бестселлера: «Япония как номер один. Уроки для Америки». Страна послевоенного экономического чуда, заполонившая мир своими автомашинами и телевизорами, действительно наступала тогда на пятки двум ведущим сверхдержавам: Соединенным Штатам и Советскому Союзу, лидировала по темпам экономического роста.
Теперь уже очевидно, что титул чемпиона мира у Америки отберут отнюдь не японцы, а китайцы. Япония же оказалась в числе стран, наиболее пострадавших от глобального финансово-экономического кризиса. Он накатился на Страну восходящего солнца сразу же после «потерянного десятилетия», как японцы называют затяжной спад 90-х годов. К тому же Япония близоруко заботилась лишь о росте экспорта, не думая о расширении внутреннего спроса. Поэтому, как только главные экспортные рынки в Северной Америке и Западной Европе ощутили последствия глобального кризиса, над японскими тружениками тут же нависла угроза массовых увольнений. Концерну «Сони», который продает за рубежом 80 процентов своей продукции, пришлось рассчитать 16 тысяч рабочих с 57 своих японских предприятий.
