Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Я всегда с изумлением читаю рассказы об агентах влияния, о дьявольских замыслах иностранных разведок, которые будто бы способны на все, могут даже государство развалить.
Нет уж, ни одна иностранная разведка не способна нанести такой ущерб стране, как собственные спецслужбы. История Тухачевского это подтверждает.
Маршала назвали немецким шпионом вовсе не потому, что были какие-то документы. Первоначально вообще предполагалось обвинить Тухачевского в шпионаже в пользу Англии, потому что он ездил в Лондон. Могли назвать японским шпионом. Или польским все равно «правдоподобно».
В январе 1937 года бывший руководитель Иностранного отдела НКВД Артузов написал письмо наркому Ежову, в котором писал, что в архивах Иностранного отдела находятся донесения закордонных агентов, сообщавших об антисоветской деятельности Тухачевского и о существовании в Красной армии троцкистской организации.
Что можно сказать об этом поступке Артузова? Он в свое время руководил операцией «Трест» и прекрасно знал, каким образом на Запад ушли сведения о том, что Тухачевский будто бы настроен антисоветски. Ему даже было приказано прекратить распространять такие слухи, чтобы не компрометировать Тухачевского… Но в 1937-м судьба самого Артузова висела на волоске, и он был готов любыми средствами доказать своему начальству, что он еще может пригодиться.
Вслед за этим начальник Особого отдела НКВД Леплевский составил план активной разработки крупных военных:
«Собрать все имеющиеся материалы на Роговского, Орлова, Шапошникова и других крупных военных работников, проверить материалы, наметить конкретный план их разработки и взять их разработки под повседневный непосредственный контроль начальника 5-го отдела…
Особое внимание обратить как в Москве, так и на периферии на выявление фашистских группировок среди военнослужащих».
13 мая сотрудники Особого отдела представили наркому Ежову справку по материалам, имевшимся в НКВД, на маршала Тухачевского. Вот так и родилось это дело.
Почему никто из командиров Красной армии не сопротивлялся и вообще даже не попытался спастись, убежать? Они же видели, что происходит и как расправляются с людьми? И у них было оружие.
Лев Эммануилович Разгон пишет так:
«Я думаю, они не то что верили в хороший исход, они действительно считали, что сумеют высказаться, спросить, понять… На что-то они надеялись — на логику, на элементарную логику — что нет необходимости их убивать.
Отвага, хладнокровие и мужество, проявленное военачальниками на поле боя, могли испариться, когда их арестовывали. И упрекать за это нельзя».
Многие удивляет, что Тухачевский и другие, судя по протоколам допросов, так быстро признали себя виновными. Теперь мы знаем, как добывались признательные показания.
«После смерти Сталина, — вспоминает Никита Хрущев, — я обратился с просьбой найти того, что допрашивал Чубаря (до ареста — член политбюро, заместитель главы правительства и нарком финансов. — Л. М.), кто вел следствие. Меня интересовало, в чем же его обвиняли. Генеральный прокурор Руденко сказал мне, что Чубарь ни в чем не виноват и никаких материалов, которые могли бы служить против него обвинением, не имеется.
И вот на заседание президиума ЦК пришел человек, еще не старый. Он очень растерялся, когда мы стали задавать ему вопросы. Я спросил его:
— Вы вели дело Чубаря?
— Да, я.
— Как вы вели следствие и в чем Чубарь обвинялся? И как он сознался в своих преступлениях?
— Я не знаю. Меня вызвали и сказали: „Будешь вести следствие по Чубарю“. И дали такую директиву: бить его, пока не сознается. Вот я и бил его, он и сознался…»
На Никольской улице, по левой стороне от Кремля, сохранилось неприметное здание в три этажа.
11 мая 1937 года здесь собралось специальное судебное присутствие Военной коллегии Верховного суда Союза ССР. Оно рассматривало дело «Антисоветской троцкистской военной организации».
Дело рассматривалось без участия защиты и обвинения, без вызова свидетелей. Председательствовал армвоенюрист Василий Васильевич Ульрих.
Ему помогали маршалы Семен Михайлович Буденный и Василий Константинович Блюхер, командармы первого ранга — Борис Михайлович Шапошников, начальник штаба РККА Иван Панфилович Белов, командармы второго ранга — заместитель наркома обороны Яков Иванович Алкснис, Павел Ефимович Дыбенко, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа Николай Дмитриевич Каширин и командир кавалерийской дивизии имени И. В. Сталина Евсей Иванович Горячев.
Судили восемь высших командиров Красной армии во главе с маршалом Тухачевским. Всех обвиняли в измене Родине. 11 июня всех приговорили к расстрелу.
В тот же день сообщили в газетах: органы народного комиссариата внутренних дел изобличили военно-фашистскую организацию, действующую в Рабоче-Крестьянской Красной армии. В нее входили Маршал Советского Союза М. Тухачевский, командармы первого ранга И. Якир, И. Уборевич, командарм второго ранга А. Корк, комкоры В. Примаков, В. Путна, Б. Фельдман и Р. Эйдеман.
На следующий день после вынесения приговора осужденных расстреляли там же, в подвалах дома на Никольской, где заседала Военная коллегия Верховного суда.
До революции в этом доме располагалась текстильная компания, в подвалах хранились тюки с мануфактурой. Из подвалов на поверхность вели пандусы, по ним крючьями вытаскивали тюки и грузили на подводы. Эти пандусы пригодились, когда крючьями стали вытаскивать трупы расстрелянных.
Об этом мне тоже рассказал писатель Лев Разгон.
Я спросил:
— Почему расстреливали в подвале, а не где-нибудь за городом в более комфортных для расстрельной команды условиях?
— А им было вполне удобно, — ответил Разгон. — Двор был закрыт со всех сторон. Трупы забрасывали в кузов грузовика, под тентом они не видны. Потом их закапывали на разных отдаленных кладбищах. Уже потом для этого приспособили кладбище в Бутове — там экскаваторами копали траншеи и зарыли полсотни тысяч убитых…
Тела Тухачевского и других вывезли на Ходынку, свалили в траншею, засыпали негашеной известью, затем завалили землей. «Вы стреляете не в нас, а в Красную армию», — будто бы сказал Тухачевский перед расстрелом.
Судьба судей на этом процессе сложилась так: комдив Горячев покончил с собой, маршал Шапошников умер в 1945-м, маршал Буденный дожил до глубокой старости, остальных вскоре расстреляли.
Жен Тухачевского и Уборевича — Нину Евгеньевну Тухачевскую и Нину Владимировну Уборевич — арестовали в 1937-м и приговорили к восьми годам лагерей как членов семей изменников Родины. 16 октября 1941 года, когда в Москве была паника и казалось, что столицу не удержать, их расстреляли.
«НЕ НАДО БОЛЬШЕ КРОВИ»Армия оказалась под полным контролем органов госбезопасности. Ни одно крупное назначение не могло состояться без санкции НКВД. 2 сентября 1937 года Ворошилов писал Сталину: «Вчера т. Ежов принял тов. Грибова. После этого я говорил с т. Ежовым по телефону, и он заявил мне, что против Грибова у него нет никаких материалов и дел. Считаю возможным назначить т. Грибова командующим войсками Северо-Кавказского военного округа. Прошу утвердить». В июле 1937 года Ежов представил Сталину список на 138 высших командиров с предложением пустить их по первой категории — то есть расстрелять. Сталин список утвердил.
Примерно за полтора года Сталин лично подписал 362 подобных списка — каждый назывался так: «Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР…» Там сразу указывался и приговор. В общей сложности в них перечислено больше 44 тысяч фамилий, из них почти 39 тысяч приговорены были к смертной казни до суда. То есть практически каждый день Сталин утверждал один расстрельный список, причем читал он их внимательно, вносил исправления. Работал напряженно… Такого планомерного уничтожения собственного офицерского корпуса история не знает.
Массовые расстрелы офицеров Красной армии в предвоенные годы по существу привели к катастрофе лета 1941 года. Высшие командиры были уничтожены почти все, командиры среднего звена наполовину…
Цифры такие: были репрессированы 34 бригадных комиссара из 36, 221 комбриг из 397, 136 комдивов из 199, 25 корпусных комиссаров из 28, 60 комкоров из 67, 15 армейских комиссаров второго ранга из 15, 2 флагмана флота первого ранга из 2, 12 командармов второго ранга из 12, 2 командарма первого ранга из 4, 2 армейских комиссара первого ранга из 2, 3 маршала Советского Союза из 5.
29 ноября 1938 года на заседании военного совета при наркоме обороны Климент Ефремович Ворошилов подвел итоги кампании репрессий в Красной армии: «Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше четырех десятков тысяч человек. Это цифра внушительная. Но именно потому, что мы так безжалостно расправлялись, мы можем теперь с уверенностью сказать, что наши ряды крепки и что РККА сейчас имеет свой до конца преданный командный и политический состав».
