Сергей Голицын - Сказания о земле Московской
Тревожно жилось в Москве. Узнали, что Олег рязанский собирается с войском. Но вынужден он был пойти на переговоры и подписать «вечный мир» с Москвой, более того, он признал себя «братом молодшим» Дмитрия. Долголетняя вражда между Москвой и Рязанью кончилась пышной свадьбой сына Олега и дочери Дмитрия…
Прибыл в Москву посол Тохтамыша, Дмитрий принял его с «честью великой», с подарками, угощал обильными пирами. Смирились москвичи, головы наклонили. Пришлось им отправить в Орду и дары, и дань, с каждой деревни собирали по полтине серебром; по тем временам это было очень тяжело.
Бедою Москвы вздумал было воспользоваться неуемный Михаил Александрович тверской. Он нарушил мирный договор с Дмитрием и собрался, в который раз, домогаться ярлыка на великое княжение, однако поехал в Орду не «прямым путем, а околицами».
Узнав об этом, Дмитрий направил в Орду своего старшего сына, четырнадцатилетнего Василия с боярами. Они поехали в надежде получить ярлык для Дмитрия.
Тохтамыш, чтобы ослабить Москву и разжечь на Руси вражду, вручил ярлык Михаилу, а юный Василий был задержан в Орде как заложник. Два года он там томился, а потом ему удалось бежать.
Толку от того ярлыка Михаил не добился никакого. Все равно, как и прежде, великим князем почитали в народе Дмитрия Донского. Ничего не оставалось Михаилу, как спрятать бесполезный ярлык в сундук, а самому заняться тверскими делами.
Жил он долго. Пришлось ему оставить прежние властолюбивые помыслы. Он много заботился об украшении города. При нем был выстроен в Твери белокаменный Кремль с белокаменным собором. Он покровительствовал любителям грамоты, переписчикам книг и иконописцам и скончался в глубокой старости в 1399 году…
7
1386 году состоялся брак между литовским великим князем Ягайло и польской королевой Ядвигой. Это событие вначале на Руси не считали особо замечательным. Но впоследствии оно оказало большое влияние на всю историю Восточной Европы.
Ягайло был провозглашен польским королем и перешел в католичество под именем Владислава.
Вскоре в обоих подвластных Ягайле государствах начались бурные и кровавые смуты, междоусобные войны. Боролись за власть потомки Гедимина. В Литве насильственно насаждалось католичество, там поднимались народные восстания. В борьбу постоянно вмешивались немецкие рыцари. Выдвинулся правитель Литвы — двоюродный брат Ягайлы — Витовт.
Из-за всех этих смут литовцам было не до борьбы против Руси. И на западных рубежах земли Московской до поры до времени было спокойно. И ордынцы если нападали на Русь, то лишь мелкими, случайными набегами…
Казалось, Москва могла наконец спокойно вздохнуть. Но внезапно постигло землю Московскую большое несчастье: 19 мая 1389 года, не достигши сорока лет от роду, скоропостижно скончался Дмитрий Иванович Донской.
В «Слове о Дмитрие» так говорится о его болезни: «Разболеся и прискоръбен бысть велми. Потом же легчае бысть ему, и възрадовася великаа княгиня радостию великою и сынове его, и велможи царства его. И пакы впаде в большую болезнь, и стенание прииде к сердцю его, яко торгати (терзаться) внутрьнимь, и уже приближися к смерти душа его».
В том же «Слове» приводится завещание Дмитрия: он особо благодарил бояр за верную службу, называл их ближайшими советниками во всех государственных делах. А своего старшего сына Василия и других сыновей призывал: «…бояре своя любите, честь им достойную въздающе противу служению их, без воля их ничто же творите[40]. Приветливи будете к всем». «К всем», значит, речь тут идет не только о боярах, а и о горожанах, о крестьянах.
Своему старшему сыну Василию Дмитрий «предат в руце его великое княжение, яже есть стол отца его, и деда, и прадеда… И дал есть ему отчину свою — Русскую землю». Не одну Москву, а землю Русскую считал своей отчиной Дмитрий. Не оставалось у него соперников ни в Твери, ни в Суздале, ни в Рязани. Прочим четырем своим сыновьям он завещал малые уделы. Так впервые на Руси, без согласия Орды, лишь своею волей, умирающий Дмитрий передавал великое княжение старшему сыну Василию.
В завещании Дмитрия были знаменательные слова: «А переменит бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду». Эти же слова повторились и в договорной грамоте Дмитрия с Владимиром Андреевичем серпуховским. Значит, московский князь надеялся, что в будущем прекратится отправка столь опостылевшей всем русским людям дани, надеялся, что Орда «переменится», то есть настолько ослабнет, что можно будет решиться поднять на хана меч…
Похоронили Дмитрия в Архангельском соборе Кремля, рядом с гробницами его отца, дяди и деда. «И плакашя над ним… весь народ от мала и до велика, и несть такова, кто бы не плакал, и пениа не слышати в мнозе плачи…»
Да, горе по кончине Дмитрия было поистине всенародным. Скорбели люди по всей Руси…
Только высшие церковные иерархи не горевали. Издавна принято было хоть сколько-нибудь значительного князя после смерти «канонизировать», то есть провозглашать святым. Дмитрий, так много добра сделавший для земли Московской и для всей Руси, но враждовавший с духовенством, тогда не был удостоен этого высшего в глазах церкви сана. И лишь когда отмечалось тысячелетие крещения Руси, православная церковь провозгласила его святым.
Велики были заслуги Дмитрия перед народом русским. И хоть не достиг он того, к чему стремился всю свою жизнь, не добилось его воинство свержения монголо-татарского ига, но подготовлена была для того почва. Завершили его благородное дело следующие поколения русских людей.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Поднимается град Москва
1
еликим князем московским, согласно завещанию Дмитрия Донского, стал его старший сын, семнадцатилетний Василий Дмитриевич — Василий Первый. Каким был этот могущественный повелитель, княживший целых тридцать шесть лет, но так и не получивший от народа никакого прозвища? В летописях рассказывается о различных исторических событиях, но редко даются объяснения, по каким причинам эти события произошли, а вершителей власти — государственных деятелей — или только хвалят, или только бранят.
Рядом со своим знаменитым отцом Василий Дмитриевич казался чересчур осторожным. И бояре московские перешептывались между собой, нередко вспоминали славное имя Дмитрия Донского, его деяния, подвиги, мудрость.
В таких литейных формах отливали различные изделия.На самом деле и Василий был столь же проницательным государственным мужем. Но время теперь наступило иное, относительно мирное. Окруженный дальновидными советниками-боярами, Василий уверенно продолжал следовать по стопам своего отца, твердо держал в своих руках власть.
Московских посадских поражала непривычная роскошь его великокняжеского двора. Сумел Василий Дмитриевич обставить свои палаты куда богаче, нежели было при его отце, и пиры задавал пышнее. Сам-то он, может, и жил бы скромно, но супруга его, не по обычаям того времени, всюду и везде стремилась показать себя государыней.
Уже говорилось, что еще мальчиком Василий был оставлен своим отцом в Орде, у хана Тохтамыша, как заложник, а через два года он бежал. Пришлось ему блуждать по южнорусским степям, оттуда попал он в Молдавию, потом в Литву, в город Вильнюс. Там его приметил Витовт, двоюродный брат польского короля Ягайло-Владислава.
В тот год, 1389-й, в разгар борьбы за власть в Литве между потомками Гедимина, Витовт еще не был великим князем литовским. Только через три года ему удалось достичь своей цели и стать наместником Ягайлы. Но действовал он самостоятельно, как единовластный повелитель Литвы.
Вся его жизнь протекала в борьбе — победы, поражения, опять победы, мирные договоры то им заключались, то нарушались. Он трижды менял веру. На берегах Ворсклы его войско было побеждено татарами. И вновь он вел полки — на немецких рыцарей, на короля Ягайлу, на Псков, на Новгород, на западе разрушил несколько крепостей немецких рыцарей и расширил пределы литовские, на востоке дважды брал Смоленск, подчинил Смоленское княжество, подвел рубеж литовский к самому Можайску. С его именем связана знаменитая битва при Грюнвальде 15 июля 1410 года. Не слабовольный и трусливый польский король Ягайло-Владислав, во время сражения укрывшийся где-то позади полков, а он, Витовт, возглавил соединенные силы поляков, литовцев, чехов и смоленских русских, когда были наголову разбиты немецкие рыцари…
Юный Василий увидел в Вильнюсе дочь Витовта — Софью. Вернувшись в Москву, он рассказывал отцу и матери о своих злоключениях и помянул имя Софьи.
Дмитрий и его бояре посмотрели на предстоящий брак как на дело государственной важности. Будет между Москвой и Литвой великая дружба. Хотя кое-кто из бояр сомневался: больно уж любит властвовать королевский двоюродный брат. Не вознамерится ли он взять Москву под свою державную руку?
