Black Sabbath. Симптом Вселенной - Уолл Мик
— Для нас обоих это была ситуация «пан или пропал», я это отлично знала, — рассказывала она мне. — Оззи, храни его господь, по-моему, был просто рад, что кто-то к нему неравнодушен. А я знала, что, если смогу снова поставить его на ноги и доказать, что знаю, что делаю, людям придется отнестись серьезно и ко мне. Мы оба могли многое приобрести — и многое потерять, если бы ошиблись, и у нас все пошло не так.
— Мне всегда нравилась Шэрон, — сказал Оззи. — И мы отлично ладим. Люди очень долго думали, что мы брат и сестра, что мы даже внешне похожи. А потом однажды она повезла Гэри Мура и его подружку в Сан-Франциско на выходные и спросила меня: «Хочешь тоже поехать?» Я подумал: «Охренеть, неужели что-то получится!» Но я так нажрался, что даже не смог найти ее комнату. Так что тогда волшебство не случилось. Когда все началось, по-моему, мы были на студии «Ридж-Фарм», это был 1980 год. Но я был как грёбаный идиот, был женат и постоянно называл Шэрон именем моей первой жены, Тельмы.
Много лет спустя Дон гневно уверял меня, что это он, а не его дочь, сделал из Оззи звезду. Мы сидели в его апартаментах на Парк-Лейн, и он сварливо рассказывал, что это он «взял его к себе домой, дал ему возможность прийти в себя и разобраться с жизнью. Шэрон просто была его повседневной обслугой. К тому времени, как он снова начал работать, он зарабатывал 5000 долларов в день. А под конец — 100 000 долларов в день. Кто для него это сделал? Моя дочь? Не смеши меня. О, в последующие годы она, конечно, отлично работала, тут ничего не скажу. Но люди забывают, что к тому времени он уже был звездой. А кто сделал его звездой? Я, вот кто! Я!» Я знал, что Шэрон умеет переписывать историю, когда ей это выгодно. Для меня не было никаких сомнений, что именно Шэрон, а не Дон, созвала всю королевскую конницу и всю королевскую рать, когда настало время Шалтая-Болтая собрать. Причем не только собрать, но и усадить обратно на стену и продержать его там следующую четверть века. Несмотря на вышесказанное, нет никаких сомнений и в том, что и Шэрон, и Дон, и Оззи — в самом начале невероятно повезло, и такого везения не смог бы добиться никто из них троих по отдельности. Они нашли человека, который написал для Оззи целый новый саундтрек к его жизни и заложил фундамент настоящей сольной карьеры. Той, которая построена не только на безумных выходках и противоречивой репутации, за которые, собственно, его и выгнали из Sabbath, а на всяких старомодных штуках типа сочинения хорошей музыки, записи революционных альбомов и убийственных живых выступлениях. Этого человека звали Рэнди Роадс.
Биография Рэнди Роадса — это история нескольких разных людей. Первый из них — невысокий парнишка ростом под 170 сантиметров и весом лишь чуть больше 45 килограммов. Болезненный ребенок, постоянно температуривший и простужавшийся, младший ребенок в семье, который обожал играть с игрушечными железными дорогами и в итоге стал учителем. Второй — крутой парень, хорошо знавший уличную жизнь Лос-Анджелеса, который ушел из своей группы, чтобы стать звездой в другом коллективе, берег себя, пока остальных вокруг него либо увольняли, либо обманывали, а потом решил уйти и оттуда, презирая закоснелость так называемого рок-звездного стиля жизни. Третий человек — тот, которого лучший друг описывает так: «У него было сердце ангела, он никогда никому не хотел сделать больно»; невинная религиозная душа, чьи робкие, тихие манеры могли очаровать и успокоить даже самые беспокойные личности. И четвертый — шутник, который в подростковом возрасте обворовывал богатые дома, поджигал собственную улицу и экспериментировал с кокаином. Малыш, который так сильно мечтал стать настолько большим, что за неделю в его жизни будет случаться больше крутых событий, чем у вас за целый год. Но прежде всего это был потрясающий молодой человек, который играл на гитаре Flying V в горошек, а после смерти оставил совсем небольшое наследие, которое тем не менее навсегда изменило звучание рока, каким мы его знаем.
Его звали Рэндалл Уильям Роадс — для друзей Рэнди, — и все помнят его совсем разным. Для безутешной семьи и невесты, еще до женитьбы ставшей вдовой, Рэнди был добрым, мягким человеком, которому судьба предназначила стать учителем. Для тех, кому знаком лишь самоуверенный сценический образ — ботинки на платформах и синий бархатный костюм, браслеты и ожерелья, типичный глэм-роковый начес, — он был «прирожденной звездой»; именно так назвал его человек, сделавший его знаменитым — Оззи Осборн. Сам Рэнди себя таким не считал. «Когда я впервые вышел на сцену, заиграл и люди захлопали, это было неожиданно. Я был просто потрясен». Впрочем, именно эта неуверенность в себе заставила его искать оригинальные подходы. «Я думал, что все остальные лучше меня. Поэтому я не мог просто копировать чужие ходы. Я научился своим».
У парнишки с тихим голосом была и темная сторона: его любимой песней, написанной для Оззи, была Mr Crowley, названная в честь оккультиста, которого когда-то называли «самым злым человеком в мире». «Вам это очень понравится», — сказал Рэнди друзьям, когда в комнате зазвучало жутковатое вступление, вдохновленное «Заводным апельсином». Кроме того, Рэнди выступил идейным вдохновителем текста еще одной из лучших песен Оззи, No Bone Movies: он очень любил «кино для стояка» (bone flicks), или, проще говоря, порнофильмы.
Для более чем десяти миллионов фанатов, которые купили два альбома, записанных Оззи и Рэнди, и для тех, кому повезло увидеть их вживую в те восемнадцать месяцев, когда они работали вместе, Роадс был просто звучанием будущего.
— Лучший гитарист из всех, кого я видел, — говорит его друг и коллега-музыкант Дэйна Страм. — Именно звук Рэнди, вместе с Эдди Ван Халеном, изменил весь подход к музыке у следующего поколения гитаристов в восьмидесятых. Именно им они пытались подражать, но не могли. Как же жаль, что он не прожил подольше…
Музыка была для Рэнди Роадса судьбой. Младший из троих детей, он родился 6 декабря 1956 года в Барбэнке, в нескольких милях к северо-востоку от Голливуда. Его 36-летняя тогда мама Долорес была учительницей музыки, получила образование в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и вместе с мужем Уильямом, тоже учителем музыки, основала ныне знаменитую музыкальную школу Musonia, в которой учились все трое ее детей. Старшему сыну, Дугласу Роадсу, известному как Келли, сейчас (в 2013 году) 61 год, он тоже профессиональный музыкант и возглавляет Musonia. Его сестра Кэти младше на четыре года; она управляет винодельческими угодьями «Санта-Роза», которыми владеют ее муж Ричард Д’Аргенцио и его брат-близнец Рэй. Мы встретились с ними в доме Кэти в Барбэнке, чтобы поговорить о Рэнди.
Мама Роадсов училась у Герберта Линкольна Кларка — корнетиста и дирижера, который придумал марш «Звезды и полосы навсегда», — и Арнольда Шёнберга, чьи атональные изобретения перевернули классическую музыку с ног на голову. Отец, Уильям, был кларнетистом и саксофонистом в военном оркестре. Бабушка по матери играла на фортепиано, а дедушка был врачом, игравшим на гитаре — Gibson Army Navy Special 1918 года.
— Генетическая предрасположенность была сильной, — говорит Кэти. — Но Рэнди вывел ее на совершенно новый уровень; даже мама поразилась тому, насколько он талантливый.
Ему было шесть лет, когда он впервые взял старую дедушкину гитару.
— Он даже не знал, как ее держать, просто клал на пол и играл.
Заметив его умение, Долорес договорилась, что Рэнди и Кэти — они были особенно близки — начнут учиться игре на гитаре в Musonia. Когда всего через девять месяцев его учитель сказал матери, что «я не могу больше ничему его научить. Он знает все то же, что и я», она ему не поверила. Звучало слишком невероятно. Но это была правда. Фолк, гавайская гитара, джаз, классика, блюз и, конечно же, рок — Рэнди освоил все эти жанры еще до подросткового возраста.
Домашняя жизнь Роадсов была далека от идиллии. Родители развелись, когда ему было два года.
