Джеймс Миченер - Гавайи: Дети солнца
– Ты выглядел очень забавно, когда начал уверять всех вокруг, как ты преклоняешься перед Оро. И ты бы видел в эти минуты вытянувшееся лицо Па! "А теперь давайте пройдем в храм Оро!" План ты задумал неплохой, правда, в нем не было необходимости.
– Что ты имеешь в виду?
– Разве ты не обратил внимания на то, как сильно постарел верховный жрец? Ему пришлось пережить трудные времена.
– А вот это уже добрые вести. Так что же произошло?
– После вашего отъезда раскрылся его заговор о том, что он намеревается прогнать тебя и Таматоа, чтобы самому стать главным среди всех жрецов Гавайки.
– Ты хочешь сказать, что они просто использовали его? И все это для того, чтобы подчинить себе Бора-Бора?
– Да. На самом же деле никто и не собирался выбирать его главой жрецов. А после того, как ты убил отца своей жены…
– Она больше не жена мне. Я отдал её Мато. Марама замолчала и некоторое время смотрела в пол. Затем она тихо добавила:
– Люди с Гавайки хотели навязать нам своего короля, но мы храбро сражались.
– Тогда почему вы до сих пор не разделались с верховным жрецом?
– Но нам же нужен жрец, – просто ответила Марама. – На каждом острове обязательно должен быть жрец. – После этого они некоторое время сидели молча, прислушиваясь к негромкому плеску волн в лагуне, пока, наконец, не заговорил Тероро:
– Ты должна подобрать мне дюжину женщин, тех, кто сможет поехать со мной. Помни о том, что путешествие предстоит тяжелое. – Затем он добавил: – На этот раз мы привезем с собой и нескольких детей. – Тут голос его оживился. – Мы заберем и своего малыша.
– Нет, – покачала головой Марама. – Он ещё слишком мал для такого пути. Вместо него мы увезем другого мальчика, постарше и посильней. – Как разрешалось традициями острова, Марама переходила от одного дома к другому, пока не нашла восьмилетнего мальчугана, который ей сразу же понравился. Она взяла его себе, а его матери, которая тут же согласилась на обмен, передала своего младенца. Когда Тероро увидел своего нового приемного сына, он одобрил выбор жены. После этого мальчика отправили к лодке дожидаться отплытия, а молодой вождь, наконец, крепко обнял жену и прошептал:
– Ты – каноэ всей моей жизни, Марама. В тебе я путешествую, как в надежной лодке.
Когда чуть позже происходило освящение нового изображения Оро, верховный жрец настоял на том, чтобы был убит один раб. В этот момент Тероро и его друзья стыдливо опустили глаза. Они-то хорошо понимали, что как только судно скроется за горизонтом, этого идола тут же выбросят в море. И когда верховный жрец передавал освященную фигуру Оро будущему жрецу, Тероро смотрел на неё, не как на идола, а как на причину бессмысленной и ненужной жертвы. И не важно, как относились к Оро и сам молодой вождь, и члены его команды: теперь фигурка была связана с пролитой человеческой кровью. В то же время весь ритуал напомнил Тероро ещё об одном важном деле. Ведь ему предстояло каким-то образом забрать из храма красный камень, представляющий богиню Пере, и сделать это так, чтобы не привлечь внимания верховного жреца и не вызвать у него подозрений по поводу истинных целей возвращения Тероро на Бора-Бора. Для этого он вызвал к себе Па и Хиро, чтобы тайно обсудить план действий.
– Ты ведь легко обманул жрецов своими разговорами об Оро, – сразу же высказал свое мнение Па. – Что же тебе стоит обмануть их и во второй раз?
– Нет, – отрицательно покачал головой Тероро. – Тогда всё вышло так просто, потому что жрецы были готовы поверить в мою ложь. Если же я просто произнесу имя богини Пере, это вызовет у них подозрения.
– Может быть, лучше выкрасть этот камень? – предложил Хиро.
– Но мы точно не знаем, где он находится, – возразил Тероро. После этого друзья принялись обсуждать другие возможности и, наконец, остановились вот на чем: вернуться на Северный Гавайки без Пере было бы безумием. Один раз она предупредила их об опасности, наслав огненную стену. Значит, во второй раз рассерженная богиня попросту уничтожит пламенем все поселение. И тогда Тероро предложил: – Я поговорю о наших проблемах с Марамой. Она очень мудрая женщина.
– Он не ошибся, и его супруга очень быстро разработала следующий план:
– Все на острове знают, Тероро, что ты вернулся из-за меня. Кроме того, люди до сих пор помнят, что мои предки были жрецами. Когда соберутся все женщины, которым предстоит принять участие в путешествии, я отправлю двух из них к верховному жрецу, и они объяснят ему, что мы просим отдать нам одного из древних богов острова Бора-Бора, особенно любимого и почитаемого женщинами.
– Неужели он позволит им забрать камень? – с сомнением в голосе спросил Тероро.
– Не забывай о том, что он не только жрец бога Оро, – напомнила женщина. – Он сам родился на Бора-Бора и сможет понять и оценить нашу любовь к этой земле.
И действительно, всё вышло так, как и предсказывала Марама. Правда, когда наступило время вынести красный камень Пере, украшенный перьями, верховный жрец не осмелился доверить такое сокровище женщине и настоял на том, чтобы камень взял у него из рук сам Тероро. Когда в ладонях молодого вождя оказалась сама душа Пере, этой дикой, страстной богини огня и матери вулканов, ему захотелось издать победный крик. Но вместо этого он отложил камень в сторону так, словно для него он представлял собой просто женского бога и прихоть собственной супруги. Обман удался, и верховный жрец не догадался о том, что его провели.
Мужчины успели хорошо отдохнуть, а каноэ загрузили продовольствием. Для путешествия к далекому острову отобрали двенадцать женщин, которые тут же перешли на строгую диету с тем, чтобы привыкнуть к скудности пищи. В число путешественников вошла и любимая жена короля Таматоа, потому что все решили так: если король и его родная сестра уже произвели на свет настоящего королевского наследника, то теперь Таматоа заслуживает того, чтобы рядом с ним была, по крайней мере, ещё одна любимая женщина. Кроме того, на каноэ взяли саженцы бананов, хлебных деревьев, а также несколько свиней.
– Нам очень недостает сладких плодов хлебного дерева, – объясняли Тероро и его друзья. – Мы так долго мечтали о них!
Когда судно было готово к отплытию, Тероро в изумлении увидел Мараму, которая волокла к "Ждущему" огромный сверток, упакованный в листья.
– Что это у тебя?! – воскликнул он.
– Цветы, – невозмутимо ответила женщина.
– А зачем они нам нужны? – недоумевал Тероро.
– Я спросила Па, растут ли цветы на вашем острове, и он ответил, что там их почти нет.
Тероро посмотрел на остальных членов своей команды, и только сейчас все они осознали, что на Северном Гавайки, действительно, не растут такие великолепные и яркие цветы, как здесь, на Бора-Бора. Но даже при таких обстоятельствах сверток Марамы казался слишком уж громоздким.
– Нет, Марама, так много цветов ты не сможешь забрать с собой, упрямился Тероро.
– Боги очень любят цветы, – напомнила мужу мудрая женщина простую истину. – Давай лучше оставим одну из свиней.
Но и такое предложение показалось мореходам неприемлемым. Правда, они все же оставили на берегу несколько саженцев хлебного дерева, хотя в глубине души все гребцы посчитали жену Тероро немного сумасшедшей.
Затем наступило самое восхитительное и веселое время: отбор детей для путешествия. Мужчины хотели взять только девочек, женщинам же были более приятны мальчики. Никто не соглашался на то, чтобы и мальчиков, и девочек было поровну, хотя такое решение казалось наиболее разумным. Наконец, были отобраны десять детей в возрасте от четырех до двенадцати лет: темноволосые, черноглазые, смеющиеся и белозубые. Само их присутствие на лодке делало путешествие намного легче и приятней.
Однако, когда все взошли на борт, Тероро вдруг почувствовал необъяснимую тяжесть на сердце от того, что ему пришлось совершить. Теперь, уже без всякого лицемерия, он приблизился к верховному жрецу и попросил его:
– Пожалуйста, благослови наше путешествие и установи табу.
И тогда верховный жрец поставил изображения богов рядом с путешественниками и прокричал, одновременно притрагиваясь к пище и животным:
– Это табу! Это табу!
После того, как церемония была закончена, все почувствовали себя в большей безопасности, и тогда уже судно могло отправляться в путь.
Как только "Ждущий" покинул лагуну, Па, человек с лицом, напоминающим голову акулы, тут же подошел к отвратительному для многих изображению Оро, намереваясь швырнуть его в морскую пучину. Но тут, к его изумлению, Тероро остановил товарища и сказал:
– Это же бог! Мы с почестями доставим его к берегам Гаваики-Красного-Оро!
Он действительно повел свое судно прямо к ненавистному когда-то острову, затем осторожно выбрался на сушу, там, где никто из дозорных не смог бы его заметить, и поместил Оро между камней, сделав ему при этом навес из пальмовых листьев. Здесь он осознал и то, что ему больше не суждено ступить на этот остров, и пока каноэ ожидало своего капитана, Тероро с грустью смотрел на земли своих предков и бормотал кем-то сочиненную песнь о храбрых, но заблудившихся людях с Азиатского Гавайки, которые, раз отправившись в далекий путь, уже больше никогда не возвратились к родным берегам. Тероро прощался с землей и домом, которых он больше уже не увидит.
