Яков Голосовкер - Сказания о Титанах
Тогда встал с земли Киклоп Телем и низко поклонился Хирону:
-- Много веков прошли мимо Телема и большими шагами, и малыми. Видел я великую меру страдания и великую меру мужества. Но ты прав: нет меры для страдания титану, как нет меры и для его мужества. Ни перед кем не склонялся Телем. Сегодня поклонился я твоему мужеству, Хирон. Превзошел ты Прометееву меру.
Но еще никто из друзей Хирона в пещере -- ни Телем, ни Феникс, ни Тиресий -- не знали, какой новый подвиг великого мужества замыслил мученик-кентавр.
В эти часы и дни не входило Время в пещеру на Малее и не входил туда Сон. А в мире за пещерой текли годы, но никто не вел им счета.
Полна была земля -- ив мире жизни живой, и в мире мертвой жизни -рассказами и вестями о делах-подвигах Геракла, который вышел от Хирона, чтобы вернуться нему с чем-то чудесно-могучим, побеждающим лернейский яд. Но умалчивали все летучие, и текучие, и сыпучие земные вестники о том, добыл ли Геракл неведомое целебное средство для Хирона, а говорили о Геракле, сыне Зевса, Истребителе титанов-оборотней, великанов и чудовищ. Не щадил он ни смертных, ни бессмертных. И ужаснулась мать-Земля Гея, и дивился титан Солнце-Гелий, и даже боги преисподней с тревогой смотрели на вход в аид: не появится ли там Сила Геракла. Сам демон Смерти Танад испытал мощь его рук, и уже не было Гераклу на земле противника.
Чу1 Что за ночные голоса?
То, дрожа и зябко кутаясь в водяные плащи, говорили торопливо-пугливо струи ключей и потоков на Малее:
-- Вырвал Геракл рог у отца рек -- титана, Ахелоя, и стал быколобый Ахелой однорогим. Всегда полон этот рог плодами. Не для Хирона ли страдальца этот рог Изобилия? Не исцеляет ли он?
Чу! Снова чьи-то тяжкие шаги на Малее. И снова раздался у входа в пещеру Хирона голос, никогда не спрашивающий права на вход:
-- Я к тебе, Хирон. Мне войти? И ответил Хирон:
-- Входи, друг.
Снова собрались в пещере вокруг Хирона все его друзья: Телем, Феникс, Тиресий и Геракл. И тут же, как всегда, лежал пьяный Силен с бурдюком.
Сказал Геракл:
-- Вот рог Изобилия. Он голодного насытит и в пустыне, и в море, если тот радуется жизни. Только радующихся кормит этот рог. И всегда изобилие прибавляет он к изобилию. Вот колхидское волшебное зелье Гекаты из сока цветка Прометея. Неуязвимым делает оно тело. Вот бальзам из капель крови Горгоны Медузы. Оживляет он мертвых. Я хотел облегчить твою боль, Хирон. Все добыл я, чем владеет Асклепий, но не знаю, как применить. Ты же знаешь.
Положил Геракл три дара на каменный стол перед Хироном.
-- А теперь мой путь лежит в сад Гесперид. Я добуду для тебя золотые яблоки с яблони Жизни. Принесу тебе и мертвую воду из аида[25].
И как раз тогда, когда сказал эти слова Геракл, влетела в пещеру голубка с каплей амброзии из ключа бессмертия, бьющего в том же саду Гесперид. Но не допустил ее к себе Хирон, чтобы не заразить ядом птицу, и стала голубка кружить по пещере, рассматривая гостей Хирона, так как только бессмертному могла она передать свою каплю. Наконец подлетела она к Телему -- он был из древних Уранидов -- и села к нему на ладонь. Но не было в руках Телема ни лепестка, ни чашечки цветка, чтобы принять эту каплю. Тогда вспорхнула голубка на стол и вложила амброзийную каплю в рог Изобилия. Сразу наполнился рог плодами, и все плоды, впитав в себя благоухающее дыхание капли, которое не иссякает, пока капля до конца не выпита, обратились в пищу бессмертных.
Улетела голубка, и стали друзья Хирона просить его съесть один из плодов бессмертия: может быть, плод утолит его боль. И хотя Хирон был тронут делами и заботой о нем Истребителя мира титанов, он сказал:
-- Не нужны уже Хирону яблоки Гее пери д, не нужны ему и плоды бессмертия. И так во мне слишком много бессмертия -- пища для яда. Но вот встанет Хирон и сам пойдет за Исцелителем.
Удивились друзья словам Хирона, ибо даже при легком шевелении с двойной силой набрасывалась на его тело боль, но и обрадовались они, полагая, что нашел Хирон целебное средство против неодолимого яда.
Стал Хирон подниматься с земли, говоря:
-- И бессмертное тело уязвимо. Уязвимы и бессмертные боги.
Трудно было Хирону, пораженному жестоким ядом, поднять с земля свое конское тело, трудно было ему выпрямить на нем свое человеческое тело, пылающее свирепым жаром и потерявшее гибкость. Но никому не позволил он помочь Хирону.
И все же встал Хирон на конские ноги и выпрямил свой человеческий торс.
Сказал:
-- Не в тартаре Асклепий. Где-то затаен он незримо на почве земли. Не обожгли его молнии. Только громы могли низвергнуть его оглушением и заглушить в нем голос бессмертия. Сам пойду я и найду его тело.
Тогда поняли друзья слова Хирона об Исцелителе. Поняли и то, что не нашел он средства против яда, а идет совершить новый подвиг и принять на пути еще новую, небывалую муку. Ибо каждый шаг Хирона по неведомой дороге к Асклепию будет пыткой и казнью.
Тогда шагнул вперед Геракл, сказал:
-- Я пойду вместо тебя.
Но Хирон покачал головой. И хотя от боли трудно было ему говорить, он все же выговорил:
-- Покройте меня всего веселой листвой. Оденьте ею мои плечи, и спину, и бока. Только голову оставьте, как есть. Не коснулся еще яд головы Хирона. Не хочет она стать безумной на радость Кронидам. Еще сильна моя сила бессмертия, подкрепленная знанием на зависть богам.
И одели его друзья широколистной листвой. В зеленый шатер на конских ногах, с головою бога превратился Хирон.
Но следовать за ним он своим друзьям запретил. И остались они в пещере на Малее.
Так началось хождение Хирона на поиски тела Асклепия, бога -Врачевателя смертных.
Сказание о хождении Хирона на поиски тела Асклепия и о тихом деле Геракла
Был уже Хирон далеко от пещеры, когда вышел из нее Геракл и зашагал вслед за Хироном, не упуская его из виду. Решил герой не оставлять одиноким искателя-страдальца на его трудном пути и неприметно повсюду следовать за ним поодаль, нарушая запрет Хирона. Не взял с собою Геракл ни лука, ни стрел, ни дубинки. Только вырвал из земли пышный куст, прижал его руками к груди и шел под его прикрытием, что ни шаг останавливаясь. Казалось, будто не могучий герой, а куст стоит позади Хирона на дороге.
Думал Геракл: "И титану нужна будет помощь героя".
Не Хироновым прославленным шагом, а припадая на все четыре конские ноги и качаясь, как пьяный Силен, шел кентавр, словно почва сверлила ему раскаленными сверлами копыта и словно самый воздух вонзал в него незримые зубы. Все стонало в нем -- мышцы и жилы. Все кричало от боли тысячею голосов: "Стой, Хирон, пощади нас, титан!" Да неужели никто не услышит их стона? Да неужели мир глух и нем?
Слышал мир. Видел мир. Все живое открыло свои уши и глаза и затаило дыхание. Все хотели помочь Хирону, но никто не посмел: ведь и боги все видят и слышат, и могла земля своей помощью титану невольно предать его подвиг: унесли бы Силы Зевса Асклепия.
И хотя вся земля ему друг, одинок был бы Хирон без Геракла. Шел Хирон и у всей живой жизни на земле спрашивал: где тело Асклепия? Но никто об этом не знал: ни звери, ни птицы, ни травы, ни воды, ни камни.
И увидел с высоты неба титан Гелий его голову бога над зеленым шатром листвы, под которым было скрыто страдающее тело и уродство. Придержал он коней солнца и спросил:
-- Куда ты, Хирон?
-- Я ищу тело Асклепия, бога -- Врачевателя смертных. Где оно, Гелий? Ты все видишь, все знаешь, все слышишь. Ответил Гелий Хирону:
-- Не знаю. Не сиял я тогда на небе. Спроси Ночь.
Но ведь Ночь,безмолвна.
Остановился Хирон и задумался: даже солнце не знает, где Асклепий. Кто же знает? Не скован ли он?
И решил Хирон плыть через море и спросить у Гефеста, в кузне на острове Лемнос, не оковывал ли он Асклепия.
Опустился Хирон с гор к морю. А Геракл остался стоять под прикрытием куста на высоком морском берегу и ждал возвращения кентавра.
Погрузился Хирон в волны и поплыл. Но, опасаясь отравить кого-нибудь ядом, запретил морскому миру подплывать к нему близко.
Не послушались его голоса дельфины, нырнули под конское тело и понесли его к острову Лемнос. Умирали в муках одни дельфины от жестокого яда в пути, но замещали их тотчас другие. Умирали и эти, и снова их сменяли другие. И не мог их отговорить Хирон, ибо жертвенны спасители всего благого -- дельфины: видели они великую муку Хирона, постигали его высокий подвиг и хотели, чтобы скорее доплыл Хирон до Лемноса.
Там спустился Хирон в кузницу киклопов.
Изумился бог-Хромец при виде Хирона и тому, что весь он покрыт прилипшей к телу листвой.
Никогда еще не вступали в эту кузню кентавры.
Сказал бог-кузнец:
-- Ты здесь первый.
-- И последний,-- добавил Хирон.-- Если помнишь ты о титановой правде, то скажи мне не таясь: не сковывал ли ты тело Асклепия и не знаешь ли ты, где оно? Сверг его Зевс.
Не забыл бог-Хромец своей хромоты Зевсу, открыл бы он Хирону, где тело Асклепия. Но не знал об этом и он.
