Александр Широкорад - Русские и белорусы — братья в горе и радости
Пономаренко, естественно, предпочел, чтобы эти территории отошли к БССР. 22 ноября 1939 г. этот вопрос рассматривался в Кремле в приемной Сталина. Там Пономаренко сказал, что «“мы предлагаем границу в соответствии с этнографическим составом населения, и что граница, по нашему мнению, должна пройти южнее Пинска, Лунинца, Кобрина, Барановичей и Бреста, а посему эти города и Беловежская Пуща должны остаться в составе Советской Белоруссии”…
Хрущев рассвирепел и со злостью стал кричать: “Ага, вы ученым не верите, вы что, больше других знаете? Да что вы знаете? А слышали ли вы о том, что, начиная со средних веков, на территориях, которые вы хотите включить в состав Белоруссии, жили и продолжают жить украинцы, что Наливайко, Богдан Хмельницкий и другие включали население этих территорий в свои войска, что исторические книги вовсе не упоминают в связи с этими районами о белорусах”…
В этот момент нас позвали к Сталину. Он сидел в кабинете один. После нашего приветствия он ответил: “Здорово, гетманы, ну, как с границей? Вы еще не передрались? Не начали еще войну из-за границ? Не сосредоточили войска? Или договорились мирно? “
Потом Сталин предложил нам сесть и доложить свои варианты. Хрущев и я вытащили тексты предложений и схемы. Первым докладывал Никита Сергеевич. Он развернул на столе схемы, но, излагая содержание своего проекта, ни разу не сослался на них.
Сталин выслушал, поднялся, принес свою карту и попросил Хрущева показать на схеме, как пройдет граница.
После моего выступления и ответа на ряд вопросов Сталин твердо заявил: “Граница, которую предлагает товарищ Хрущев, совершенно неприемлема. Она ничем не может быть обусловлена. Ее не поймет общественное мнение. Невозможно сколько-нибудь серьезно говорить о том, что Брест и Беловежская Пуща являются украинскими районами. Если принять такую границу, то западные области Белоруссии по существу исчезают. И это была бы плохая национальная политика”.
Потом, обращаясь к Хрущеву, чтобы несколько смягчить свое заявление, он заметил: “Скажите прямо, выдвигая эти предложения, вы, наверное, имели в виду другое: вам хотелось бы получить лес, его на Украине ведь не так много? “
На это Хрущев ответил: “Да, товарищ Сталин, все дело в лесе, которым так богато Полесье, а у нас леса мало”.
“Это другое дело, — заметил Сталин, — это можно учесть. Белорусы предлагают правильную, обоснованную границу. Объективность их варианта подчеркивается, в частности, и тем фактом, что они сами предлагают район Камень-Каширска отнести к Украине. Мы утвердили границу, в основном совпадающую с проектом товарища Пономаренко, но с некоторой поправкой в соответствии с желанием украинцев получить немного леса”.
Он взял карту и прочертил линию границы, почти совпадающую с нашими предложениями. Только в одном месте сделал на зеленом массиве карты небольшой выгиб к северу и сказал: “Путь этот район отойдет к Украине”.
Хрущев выразил свое согласие»{73}.
Лично я не уверен, что Пономаренко в 1978 г. абсолютно точно помнил события сорокалетней давности, но любопытна общая обстановка и мотивация принятия решений о границах советских республик.
А вот еще интересная цитата из книги Н.А. Зеньковича: «В октябре 1939 года правительство ССР передало Литве Виленский край с городом Вильно. После образования Литовской ССР он стал столицей новой союзной республики. Кроме того, ей были переданы в ноябре 1940 года из состава БССР три района — Гадутишковский, Паречский и Свентянский — с преимущественно литовским населением.
Вильно в 1921—1939 годах было политическим и культурным центром Западной Белоруссии, ее неофициальной столицей. Там работали белорусские гимназия и музей, редакции газет и журналов, культурно-просветительские организации.
После присоединения Западной Белоруссии в 1939 году в Вильно начали выходить газета “Виленская правда” — как и в других белорусских областных центрах. Предполагалось, что Вильно войдет в состав БССР. Но не тут-то было.
Виленский край с населением 457 тысяч человек был передан Литве. Нарком иностранных дел В. Молотов отметил тогда: “Мы знаем, что большинство населения этой территории не литовское. Но историческое прошлое и стремления литовского народа тесно связаны с городом Вильно, и правительство СССР сочло необходимым уважить эти моральные факторы”.
И снова пострадали прежде всего белорусы. Литовская пропаганда утверждала, что они не белорусы, а “потерянные литвины”, что им нужно лишь сменить фамилии, добавив “ас”, “ис” или “ус”. После окончания Второй мировой войны в Вильно были закрыты белорусская гимназия, белорусский Музей имени И. Лучкевича, начала выходить газета “Червоны штандар” на польском языке. Белорусам-католикам вбивалось в головы, что они самые настоящие поляки. Менялась белорусская топонимика: Медники стали называться Мединкай, Свентяны — Швенченис и т.д».{74}.
В августе 1944 г. возник вопрос о создании Полоцкой области с центром в городе Полоцке и включении ее в состав РСФСР. У Зеньковича приводится пересказ историка Г. Куманева версии Пономарева. Цитирую: «Тут Маленков заметил:
— Пономаренко возражает против передачи Полоцкой области в состав РСФСР.
— Почему? Вы считаете Полоцк исконным белорусским городом? — спросил Сталин, обращаясь ко мне.
Сдерживая, как всякий раз, внутреннее волнение, но внешне спокойно, я стал излагать продуманные мной мотивы. Прежде всего подчеркнул, что Полоцк принято считать старинным белорусским городом. Но это можно оспаривать, поскольку Полоцк существовал задолго до того времени, когда в силу исторических причин от одного могучего ствола, именовавшегося Русью, пошли три ветви: русская, украинская и белорусская. Следовательно, когда Полоцк называют старинным русским городом — это тоже правильно. Крайность в этих толкованиях отдает либо национализмом, либо великодержавным шовинизмом. Однако во все времена исторического существования Белоруссии Полоцк был в ее составе, включая и 25 лет существования Советской Белоруссии…
— Из Полоцка, — добавил я, — происходят многие другие виднейшие деятели культуры Белоруссии, в том числе немало известных современных писателей. Это важное, хотя тоже не главное обстоятельство.
— Когда же вы скажете главное? — спросил, улыбаясь, Сталин.
— Главное, по-моему, — сказал я в заключение, — состоит в следующем… Тяжелейшие жертвы на фронтах, в партизанской и подпольной борьбе понес и белорусский народ. И вот к окончанию войны Белоруссия территориально и по населению сокращается за счет отхода ряда районов и г. Полоцка к РСФСР. Мне кажется, что это не будет народом понято и многих обидит. Тем более что это будет ассоциироваться с тем, что на западе Белостокская область и часть Беловежской Пущи, как известно, могут отойти к Польше…
Сталин нахмурился, наступила тягостная пауза, все молчали и ожидали его решения. Наконец он поднялся, медленно прошел туда и обратно вдоль стола, потом остановился и сказал:
— Хорошо, покончим с этим вопросом. Полоцкую область надо образовать, но в составе Белоруссии. Народ хороший и обижать его, действительно, не следует»{75}.
Обратим внимание, что вот так, без учета мнения специалистов, без обсуждения в СМИ, я уж не говорю о референдумах или каких-либо опросах населения, регулярно производились изменения границ советских республик.
Но стоит ли особенно осуждать Сталина, Хрущева, Пономаренко и других партийных боссов? Ведь речь шла исключительно об административных границах, которые мало затрагивали интересы населения. У меня, к примеру, есть дача в Московской области, но чтобы туда попасть, я дважды пересекаю границу Владимирской области. И делаю это без всякого дискомфорта, без пограничных и таможенных проверок. Так же я до 1991 г. пересекал границы Украины и Белоруссии. Но вот отделится Владимирская область, и быть мне без моих милых шести соток.
Естественно, превращение административных границ в государственные всегда приводило к конфликтам и даже войнам. Этим пользуются белорусские националисты и предъявляют территориальные претензии по всему периметру белорусской границы — к России, Литве и Украине. Так, например, официальный лидер парламентской оппозиции Зенон Позняк до эмиграции в США в органе Верховного Совета Республики Беларусь «Народной газете» ставил вопрос о возвращении в состав Белоруссии Смоленской, Псковской, Брянской областей, Вильнюса, Белостока и других территорий{76}.
Но вернемся назад, в 1939 г. 10 октября 1939 г. в Москве министры иностранных дел СССР и Литовской республики В.М. Молотов и Юозас Урбшис подписали «Договор о передаче Литовской республике г. Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между СССР и Литвой». Согласно этому договору, СССР передавал Литве город Вильно (Вильнюс) с областью. Оба государства решили совместно защищать границы Литовской республики. В связи с чем 28 октября 1939 г. командование РККА и литовской армии подписали соглашение о вводе частей Красной армии численностью до 20 тысяч человек на территорию Литвы.
