Джоан Флетчер - Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой
После того как сторонникам Цезаря раздали военные награды, в том числе тщедушному, но необычайно способному шестнадцатилетнему внуку его сестры Юлии, Гаю Октавию (Октавиану), сыновья вассальных царей из Малой Азии и Вифинии устроили пляски с мечами. Среди драматических постановок была показана пьеса ведущего драматурга Децима Лаберия, содержавшая политические выпады против Цезаря, например, такие: «смотри, как легко старик может поскользнуться» или «тот, кого многие боятся, сам должен бояться многих». Цезарь сделал вид, что к нему это не имеет никакого отношения, и за постановку пожаловал автору пять тысяч золотых монет.
На беговых дорожках цирка, специально расширенного по такому случаю, после скачек устроили гонки на колесницах — самые популярные спортивные состязания в Древнем мире. Их очень любила предшественница Клеопатры, Береника II, чьи лошади выиграли гонку на Немейских играх в Греции. Этот спорт также любили римляне, и некоторые прославленные гонщики вызывали такие сильные эмоции, что когда кремировали одного из них, какой-то страстный почитатель бросился на его погребальный костер.
В течение трех дней на Марсовом поле проводились атлетические соревнования, а после них — гладиаторские бои. До постройки в 29 году до н. э. первой в Риме арены они происходили здесь или на самом форуме. Служившие сначала для демонстрации аристократической доблести, они постепенно превратились в кровопролитные схватки, спонсируемые общественными деятелями для получения поддержки со стороны широких масс. После таких зрелищ простой люд шел в забегаловки прохладиться или покупал у торговцев сувенирами выгравированные кубки или терракотовые статуэтки любимых бойцов. Некоторые женщины так увлекались своими кумирами, что наносили им «поздравительные визиты» после успешного выступления. Гладиаторы славились своими сексуальными способностями, и даже жены сенаторов шли на все, желая переспать с таким мужчиной. И пусть весь в шрамах и часто изуродованный, «все же гладиатором он был»[307]. Даже если их любимца убивали и его тело оттаскивали с арены рабы, изображавшие римского бога Меркурия или египетского Анубиса, его кровь пользовалась большим спросом как заживляющее средство и афродизиак. Даже копье, от которого он принял смерть, использовалось в ритуалах рождения и свадебных обрядах.
Под влиянием различных культур, воспринимаемых разраставшейся Римской империей, варьировались гладиаторские стили от тяжеловооруженных мирмиллонов, обычно выступавших против ретиариев, вооруженных сетью и трезубцем, до эсседариев, сражавшихся на колеснице. Последние появились в римской армии, как считали, по инициативе самого Цезаря, который видел таких воинов в Британии. Были даже гладиаторы-женщины, одевавшиеся как амазонки. Некоторые из них поклонялись Исиде и Анубису. Хотя их критиковали те, кто задавался вопросом, «разве может быть стыд у этакой женщины в шлеме, любящей силу, презревшей свой пол»[308], у них нашлось много почитателей.
Конечно, триста двадцать пар одетых в серебряные доспехи гладиаторов Цезаря произвели сильное впечатление, как и пара римских аристократов, схватившихся не на жизнь, а на смерть на форуме. Еще в этих спектаклях принимали участие сражавшиеся с дикими зверями бестиарии, североафриканские телегении, которые серповидными стрекалами раздразнивали диких зверей. Для таких зрелищ незадолго до этого проконсул провинции Африка прислал четыреста львов и жирафов.
Все эти мероприятия Цезарь проводил в память о своей покойной дочери Юлии как погребальные игры. Кульминацией представлений стало сражение между двумя армиями, в котором с каждой стороны участвовало до пятисот пехотинцев, тридцать всадников и двадцать слонов. Центральную часть дорожек для гонок на колесницах в цирке освободили, чтобы армии могли сойтись и сражаться. Под конец на искусственном озере, вырытом специально по такому случаю, состоялось морское сражение между многовесельными египетскими и тирскими кораблями.
Под впечатлением увиденного в Египте, где уже давно устраивались пышные празднества, когда власть хотела расположить к себе простой люд, Цезарь украсил весь центр Рима полотнищами галльского полотна, шелка с острова Кос и, по-видимому, хлопковой ткани, впервые привезенной из Индии Александром. Из всей этой дорогой материи сделали навесы, протянувшиеся от особняка Цезаря над Священной дорогой и всем форумом до Капитолия, «и ничто не могло сравниться с такой замечательной декорацией, даже устроенные им гладиаторские игры»[309]. Под навесами для всенародного пиршества выставили не менее двадцати двух тысяч столов с угощениями из мяса и дорогого морского угря, поставленного из рыбных хозяйств богатого двоюродного брата Цезаря, и громадным количеством прекрасного фалернского вина.
Неудивительно, что народ валом повалил в Рим, дабы не пропустить такое событие. Много приезжих «ночевало в палатках по улицам и переулкам»[310]. При таком столпотворении неизбежно были пострадавшие. В возникшей давке насмерть затоптали двух сенаторов.
Рим никогда еще не видел ничего подобного, и после блестяще проведенной Цезарем пиаровской кампании, в одночасье сделавшей его знаменитостью, которую поддерживала толпа, сенат оказался совершенно бессильным против диктатора, не имевшего себе равных. Хотя Цицерон произнес несколько хвалебных, но не искренних речей о великих свершениях вернувшегося на родину героя, в то же время намекая, что тот должен как можно скорее восстановить республику, у Цезаря были другие планы. И чтобы их полностью осуществить, он рассчитывал на помощь своей союзницы Клеопатры Египетской. С этой целью Цезарь вызвал ее в Рим, где она пробудет почти два года.
ЧАСТЬ IV
7
ДВОРЕЦ ЦЕЗАРЯ: КЛЕОПАТРА В ЕВРОПЕ
Весной 46 года до н. э., перед государственным визитом в Рим, Клеопатра занималась формированием правительства. В зарубежной поездке ее будет сопровождать брат и соправитель Птолемей XIV. Тем самым она сохранит видимость традиционного двойного правления и предотвратит попытку захвата власти в свое отсутствие. Повседневное руководство будут осуществлять ее наиболее доверенные должностные лица: текущими государственными делами займется Феон; ведать казначейством она, возможно, поручит Селевку; Каллимах, губернатор Фивады, сохранит за собой управление югом страны; а двоюродный брат Пшеренптах III будет контролировать ситуацию из Мемфиса.
Преемственность в жреческой династии последнего скоро будет гарантирована рождением долгожданного сына после молитв Имхотепу. Мать новорожденного Таимхотеп сообщала в письме, что сын «родился на шестой год вступления на престол ее величества царицы Клеопатры, Владычицы Двух Земель, 15-го дня Эпифи [15 июля 46 года до н. э.] в 8-м часу утра. Лицом ребенок похож на сына Птаха, назвали его Петубастисом. Жители Мемфиса ликовали».
Когда все совершали благодарственные молебствия Великой Исиде, ее живое воплощение уже покинуло Египет в начале лета, увозя с собой в Европу своего годовалого сына Цезариона в сопровождении огромной свиты и тринадцатилетнего брата. Возможно, Птолемей XIV впервые совершал плавание по Средиземному морю, которое египтяне называли «Большим зеленым», «Греческим», а римляне «Маге Nostrum» — «Нашим морем».
Большой роскошный корабль Клеопатры, напоминавший легендарные морские суда ее птолемеевских предков, по размерам превосходил ее речное судно и не уступал океанскому лайнеру, построенному Птолемеем IV. Если средняя афинская триера с тремя скамьями весел и парусами имела в длину примерно сто двадцать футов, то этот царский корабль был длиной четыреста двадцать футов, имел сорок скамей весел, и на него пошло такое количество привезенной из зарубежья древесины, какое требовалось для строительства пятидесяти триер. «Корабль имел необычайно красивые пропорции. Удивительно красиво было и его снаряжение: на корме и на носу были фигуры не менее двенадцати локтей вышиной, и повсюду он был расцвечен восковыми красками, а часть борта с отверстиями для весел до самого киля была разукрашена резьбой — листвой плюща и тирсами»[311].
На воду «толпа сталкивала его с криками и трубными звуками»[312], и, несомненно, такие же пышные проводы устроили Клеопатре и ее свите, когда она отправлялась в морское путешествие. Подобные плавания совершали некоторые из ее предков, в том числе враждовавшие между собой братья Птолемей VI и Птолемей VII, протеже Суллы царевич Птолемей XI и ее отец Авлет. Сама Клеопатра также плавала с ним двенадцатью годами раньше.
Для того чтобы пересечь Средиземное море из Александрии до главного римского морского порта Путеолы, нужно было менее двух недель, а александрийский почтовик покрывал это расстояние за одну неделю. Громадный корабль Клеопатры, вероятно, передвигался более величественно, достигнув сначала юго-западного побережья Италии и плодородного района Кампании. Расположенный на торговом пути, по которому шли суда из Александрии, он заселялся с VIII века до н. э. сначала греческими купцами. Здесь преобладала смешанная греко-итальянская культура с признаками египетского влияния. Жители поклонялись Исиде в храмах со священными водоемами, заменявшими собой Нил, и в марте отмечали праздник «Navigium Isidis» — «Плавание Исиды», во время которого зажигались масляные светильники, по виду напоминавшие барку Исиды. А сейчас настоящий корабль заходил в Неаполитанский залив, миновав Везувий с виноградниками на его склонах. Бывшие поселения греческих купцов, такие как Помпеи, перешедшие к Риму, превратились в фешенебельные курорты на побережье, получившем название «Колония Венеры». Здесь расположились загородные виллы богачей и знаменитостей, таких как Сулла, Цицерон и Цезарь. После того как позади остался Неаполь, еще одна бывшая греческая колония, где почиталась Исида, Клеопатра наконец прибыла в Путеолы, главный морской порт Рима до I века н. э. Здесь она сошла на берег. Ее встречала официальная делегация, высланная Цезарем, если не сам Цезарь.
