Луис Ламур - Путь воина
- Его так мало, что оно не стоит тех усилий, которые приходится затрачивать на его добычу, но до нас доходили слухи об огромных месторождениях меди, которые находятся далеко к северу. Я уверен, что там в земле скрыты большие, пока еще никому не ведомые, сокровища.
На рассвете мы снова продолжили свое путешествие по реке; уложить все припасы и разместиться всем вместе в одной лодке оказалось весьма затруднительно, а поэтому, купив у Дила Вебстера еще одно каноэ, мы разложили вещи в каждое из них, и продолжили путь, распределившись так, что в нашей лодке осталось только четыре человека.
Целью нашего путешествия по заливу было устье реки Раппаханнок, но в самый первый день мы всего лишь переправились от мыса Кент к побережью материка и добрались до широкой запруды, где, как уверял нас Вебстер, рыбы было так много, что ее можно было ловить едва ли не голыми руками. Расположившись на берегу в устье небольшой речушки, мы посвятили весь день ловле и копчению рыбы.
И уже потом, когда мы снова погрузились в каноэ и уже выгребали от берега по направлению к устью большой реки, вдалеке от нас показался парус небольшого судна, шедшего вглубь залива в сторону острова Кент. Они были слишком далеко, а мы держались у самого берега, так что заметить они нас никак не могли. И все же при виде этого паруса мне стало не по себе, ибо людей в этим местах можно было встретить самых разных, и были среди них и пираты и им подобные типы, которые рыскали вдоль побережья, временами торгуя, а иной раз промышляя и разбоем, готовые грабить и убивать, особенно там, где это можно было сделать легко и безнаказанно.
Когда мы наконец вошли в устье Раппаханнока, я почувствовал большое облегчение. Дни на реке были настоящей идиллией. Мы накоптили рыбы и оленины, выменивали у местных индейцев маис, а так же у нас еще была провизия, прихваченная с "Абигейл", и те запасы, что были прикуплены в фактории на Кенте.
Единственной стоявшей перед нами задачей было оставаться всегда настороже, ибо никто не мог чувствовать себя в полной безопасности на этих реках, по которым то и дело переправлялись вооруженные отряды индейцев, вышедших на тропу войны. Но, к счастью, нам удалось избежать подобной встречи. Мы плыли вверх по течению реки, направляясь к устью реки Рапидан, откуда нам и предстояло повернуть на запад.
Общаясь с Уа-га-су, я научился довольно неплохо говорить на языке катоба, и теперь, путешествуя в компании шестерых воинов этого племени, значительно расширил свои познания в их языке. Диана тоже научилась ему очень быстро. У нее был живой, пытливый ум, и она интересовалась всем, что ее окружало. Во время остановок она собирала целебные травы, и индейцы охотно показывали ей те растения, которые они сами знали и привыкли использовать.
Будучи по натуре девушкой сдержанной, Диана, тем не менее, в общении с другими людьми была открыта и естественна. Она умела расположить к себе собеседника и уже вскоре разговаривала с индейцами настолько непринужденно, как если бы знала их в течение многих лет. Я знал, что во многих племенах есть обычай с особым почтением относиться к женщинам, которые, как считалось, были наделены особыми способностями. У чероки, например, их называли не иначе, как "Возлюбленными Женщинами", и зачастую случалось так, что их мнение ценилось выше, чем решение совета племени. Я видел, что наши катоба относятся к Диане так, как если бы она была бы одна из них. В какой-то мере она была обязана этим той присущей ей завидной сдержанности и поистине особому душевному спокойствию, ибо в любой ситуации, что бы ни произошло, она не унывала, сохраняя присутствие духа. Дни шли своим чередом, и я, пристально присматриваясь к этой девушке, ставшей моей женой, каждый раз открывал для себя что-то новое.
И все же как бы я не был поглощен созерцанием своей молодой жены, от моего внимания не ускользнуло и то, что катоба стали вести себя более настороженно. Теперь они молчали и время от времени все разом поднимали весла над водой и начинали прислушиваться. И тогда я взял в руки мушкет, чтобы лишний раз убедиться в том, что он заряжен.
- Что-нибудь не так? - прошептала Диана.
- Да. Если я их верно понимаю, опасность где-то поблизости. Мы должны молчать.
Теперь они гребли с большей осторожностью, погружая весла глубоко в воду. Я глядел по сторонам, внимательно разглядывая саму реку, росшие на берегу деревья и даже видневшийся впереди голубой горный хребет, к которому мы и держали путь.
Самое пристальное внимание я обращал на воду, так как по многим, казалось бы, мелочам, подхваченным рекой и вынесенным ею на поверхность, было возможно составить хотя бы приблизительное представление о том, что ожидает нас впереди. Я не замечал ничего особенного и ничего не слышал. Если я и обладал неким шестым чувством, то, очевидно, именно сейчас оно почему-то бездействовало.
Когда пришла моя очередь взяться за весло, катоба дружно замотали головами и указали на мушкет. Для них было куда предпочтительнее, чтобы именно в данный момент у меня в руках был заряженный мушкет, а не весло, потому что в случае чего мне пришлось бы сперва отложить его в сторону, и уж только потом бы я смог выстрелить.
Несколько последних дней мы поднимались все выше и выше по течению, держа путь к видневшимся вдали голубым горам, которые и сейчас казались все такими же голубыми, но больше уже не были далекими. Река стала заметно уже, течение здесь было довольно быстрым, и временами по той или иной причине нам приходилось причаливать к берегу, и, вытащив каноэ из воды, нести их в обход какого-нибудь препятствия, попадавшегося на пути.
Именно к одному из таких мест мы и приближались сейчас. Несколько больших бревен или поваленных деревьев лежали в воде, частично преграждая путь течению. Огибая препятствие, речные воды яростным потоком вырывались на свободу, и течение в этом месте было таково, что троим гребцам, вооруженным веслами, справиться с ним было бы не под силу.
Катоба не стали терять времени на споры и разговоры. Тот, кто правил каноэ, идущим впереди, ловко развернул лодку влево, входя в устье небольшой речушки. Вслед за ним, продвигаясь вверх по течению, мы доплыли до того места, где река начинала мелеть и становиться шире, в конце концов, сменяясь какой-то заболоченной местностью. Причалив к берегу, он подал знак выгружать вещи.
- Каноэ - все, - пояснил мне один из них. - Дальше идти.
Обе лодки были быстро затащены на болото и спрятаны там среди зарослей; остальные, включая меня, складывали вещи так, чтобы их можно было нести, и Диана, без колебаний взялась за один из тюков, тот, что был несколько поменьше остальных.
Один из индейцев тихо скрылся в зарослях, возвращаясь обратно к Рапидану. Мы же отправились дальше по еле различимой на земле тропе, что шла вдоль склона горы и вела на юг.
Никто не обращал внимание на того, кто покинул нас, так как катоба считали само собой разумеющимся, что он сумеет сам позаботиться о себе и нагонит остальных позднее, когда появится такая возможность. Было вполне очевидно, что он отправился обратно, чтобы все-таки выяснить, кто мог следить за нами, и вообще, был ли там кто-нибудь.
У меня были свои собственные соображения на сей счет, которыми я вовсе не спешил поделиться с остальными. О чем думала Диана, я не знал, и не стал спрашивать.
Лишь одно-единственное имя не шло у меня из головы, имя человека, умевшего мстить и ненавидеть, того, кто никогда не смирится с поражением, того, кто всегда был и неизменно останется нашим врагом.
Макс Бауэр.
ГЛАВА 21
Над землей сгущались сумерки, мы старались идти побыстрей, и, наконец, вышли к каменистой ложбинке, со всех сторон к которой подступали могучие деревья, а из-под камней бил маленький родник, от которого брал свое начало тоненький ручеек.
Там было темно и неуютно, а разведенный нами небольшой костер был слишком мал и предназначался для того, чтобы наспех приготовить на ужин что-то из еды. Индейцы о чем-то тихо говорили между собой, и по одному, случайно услышанному мной слову, я догадался, что они разговаривают о своем брате.
- Что случилось? - прошептала Диана.
- Тот индеец, который еще не вернулся. Они говорят о нем.
Она молчала. Поужинав, мы потушили костер. Во мраке ночи стройные колонны деревьев полностью слились с темнотой, и лишь в вышине, на фоне усеянного звездами неба четко вырисовывались рваные силуэты густых крон. Налетел легкий ветерок. Пролетел-пронесся по лесному царству, едва касаясь зашелестевших было листьев, и таким свежим и прохладным был этот ветерок, долетевший сюда с самых горных вершин.
Трое индейцев легли спать, а двое остались в дозоре. Некоторое время спустя, я тоже начал засыпать, то и дело беспокойно просыпаясь, широко распахивая глаза и прислушиваясь к малейшему шороху.
Мы проснулись на рассвете, и торопливо пожевав вяленой оленины, снова отправились в путь. Тот индеец, что накануне ушел на разведку, до сих пор еще не объявился.
