Питер Коннолли - Греция и Рим. Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков
не соответствует дротику. Еще больше запутывает дело тот факт, что наконечники у всех этих копий сравнительно маленькие — значит, из всего числа найденных наконечников копьям может принадлежать значительно больше, чем считалось до этого. Проблема кажется неразрешимой, поскольку для человека с копьем, которое нельзя метнуть, меч может являться только вторичным оружием. Единственное заключение, к которому можно прийти в данном вопросе, состоит в том, что, хотя кельтский воин и был в первую очередь мечником, он мог сражаться и копьем. Диодор упоминает о наконечниках в локоть длиной (около 45 см) и даже больше. Это не преувеличение: во всех трех периодах встречаются наконечники такого размера. Один гигантский экземпляр из Ла-Тен достигает 65 см (34). Формы наконечников бывают самые разнообразные. Наиболее типичные для кельтов были широкими у древка, а затем, плавно изгибаясь, сужались к острию. Диодор упоминает наконечники дротиков с волнистым острием, которые не только впивались в плоть, но и разрывали ее. Такие наконечники (см. рис. 44) находят как в фазах латен II, так и латен III. Везде, где кельты сталкивались с римлянами, они заимствовали у последних пилум с трубкой, насаживавшейся на древко. Их находят на месте многих кельтских поселений в южной Европе. Возможно, именно этим объясняется замечание Диодора о том, что их наконечники дротиков длиннее, чем мечи других народов. Так что, может быть, наконечник копья из Ла-Тен (34), о котором говорилось выше, на самом деле принадлежал дротику. Диодор сильно преувеличивает, когда говорит, что кельтский щит был высотой с человека. В Ла-Тен нашли остатки трех щитов примерно в 1,1 м высотой. Это довольно показательно, потому что щиты на известных скульптурных изображениях кельтов достают чуть выше пояса, если стоят на земле. Три латенских экземпляра, которые, к сожалению, сейчас распались на кусочки, были изготовлены из дуба. Их толщина в центре составляла примерно 1,2 см и слегка утончалась к краям. На двух из них есть вертикальное ребро италийского типа. На третьем оно не сохранилось. Умбон выпуклый — для того, чтобы рука могла свободно держать рукоять. Последняя делалась из отдельного куска дерева, обычно укрепленного железной полоской, и прибивалась к щиту с внутренней стороны. Поперек выпуклости прибивалась прямоугольная железная пластина, которая должна была обеспечивать дополнительную защиту руки. Щиты этого типа находили также в Дании и Ирландии. Они были покрыты шкурой, и у нас нет оснований сомневаться, что латенские щиты также обтягивались шкурой, а может быть, войлоком — голое дерево трескалось бы от рубящих ударов. Похожие, ничем не обтянутые деревянные щиты находят в корабельных погребениях в Норвегии. Это заставляет задуматься: не делали ли их специально для похорон и других церемоний, как поступали в архаической Греции и Италии? В любом случае, очевидно, необтянутый деревянный щит был бы бесполезен в битве. На тех кельтских щитах, что изображены на победном фризе из Пергама, присутствует, похоже, обтяжка из кожи. Она могла быть на обеих сторонах и удваивалась на кромке для того, чтобы укрепить ее. На экземпляре из Клонура Таунленд, Типперери, Ирландия, есть кромка щита, целиком изготовленная из кожи и прошитая через щит. Находили и металлическую кромку. Щит латенского типа с покрытием из шкуры мог весить примерно 6—7 кг (дерево около 4 кг, шкура — около 2 кг, а металлический умбон — около 250 г.). Древние, несомненно, знали, что дуб можно укрепить обжиганием, и, конечно, подвергали щиты термической обработке. Происхождение этого типа щитов остается туманным. Сходство между римским скутумом и кельтским щитом настолько велико, что они, должно быть, имели общие корни. Впервые кельтский щит появляется на рисунке с ножен галыптаттского периода, около 400 г. до н.э., в то время как скутум становится известен на 300 лет раньше. Единственное возможное в таком случае заключение состоит в том, что кельты переняли италийскую форму щита, когда вторглись в Италию в V в. до н.э. Затем они стали пользоваться им и по другую сторону Альп. Кроме того, галыптаттские ножны могли быть вывезены от кельтов северной Италии. Невозможно согласиться с утверждением, что кельты вообще не были знакомы со щитом до прихода в Италию, поскольку кельтская тактика требует его наличия. По серии умбонов, изображенных выше, можно проследить их эволюцию от простых полосок III в. до н.э. до тщательно проработанных умбонов-«бабочек» I в. н.э., найденных в Британии. Хотя все они, кроме изображенного на рис. 19, были обнаружены в континентальной Европе, практически всегда находятся соответствующие им британские экземпляры. Большая часть кельтских щитов имела овальную форму, хотя на изображениях и среди археологических находок попадаются прямоугольные, шестиугольные или круглые экземпляры. Те же изображения говорят о том, что щиты украшали различными символами, рисунками животных или геометрическим орнаментом. Диодор утверждает, что украшения эти были бронзовыми, но скорее всего их просто рисовали краской. Возможно, что историк имел в виду изысканные бронзовые щиты того типа, что был обнаружен в Британии, однако их явно использовали только для церемоний, а не для битвы. Описание кельтского шлема, данное Диодором, не слишком соответствует тем данным, что предоставляет нам археология. Все описанные им шлемы сделаны из бронзы, с крупной фигуркой на верхушке, благодаря чему их владельцы казались значительно выше своего роста. Далее он рассказывает, что иногда эти фигурки имели форму рогов, которые прикреплялись к шлему так, что казались одним целым с ним, а иногда им придавали вид передней части птичьего или звериного туловища. Шлемы, которые могут приблизительно соответствовать этому описанию, действительно были обнаружены, однако они не являются наиболее типичными представителями своей группы. Давайте сначала рассмотрим самые характерные из них. Множество шлемов найдено в той области Италии, которая была населена се нонами (часть Атлантического побережья между Анконой и Римини). У всех них есть козырек в тыльной части, который предназначался для защиты шеи. Шлемы такого типа обычно называют монтефортинскими — по тому погребению, где их впервые обнаружили. Можно легко проследить связь этого типа шлема с теми, которыми пользовались во Франции и Австрии в V в. до н.э. Изготовлялись они из бронзы и были вытянуты вверх. Вероятно, в Италии этот тип шлема появился вместе с сенонами. Там он превратился в шлем монтефортинского типа, сохранив назатыльник и довольно длинную верхушку, хотя сам шлем приобрел значительно более округлую форму. Изображения 5, 6 и 7 представляют шлемы, обнаруженные в принадлежавших сенонами погребениях и датируются периодом до 282 г. до н.э. — времени, когда это кельтское племя было окончательно вытеснено римлянами. Обычно их относят к концу IV — началу III вв. до н.э. Шлемы, извлеченные из Сенинских погребений, обычно изготовлены целиком из железа или из железа и бронзы и лишь изредка — полностью бронзовые. У некоторых из них есть сложное составное крепление для гребня, которое сделано из железного держателя, зафиксированного на макушке шлема.
Вероятно, по обеим сторонам у такого шлема были украшения из перьев, а на макушке — гребень из конского волоса. Нащечники у этого типа практически всегда «трехдисковый» формы (см. рис. 6) и, возможно, были переняты у италийцев. Их стиль настолько напоминает самнитские нагрудные пластины (см. стр. 108), что в происхождении трудно усомниться. В III в. до н.э. форма этих нащечников упростилась, они стали треугольными, с тремя «шишечками». Италийцы быстро переняли шлем монтефортинского типа. На экземпляре, обнаруженном в Болонье, есть этрусская надпись, что позволяет датировать его временем до ухода этрусков из долины По в середине IV в. до н.э. Встречаются такие шлемы и на рельефах из могилы IV в. в Черветери. Нащечники на обоих шлемах имеют ярко выраженный зубец. В Этрурии находили и «трех-дисковый» тип, однако он, кажется, существовал не дольше IV в. до н.э. Один экземпляр шлема с «зубчатыми» нащечниками нашли в Монтефортинском некрополе, но он скорее всего привозной. Монтефортинский тип шлема получил широкое распространение по всему кельтскому миру: номер 13 обнаружили в Югославии, а практически полный его галатский аналог изображен на победном фризе в Пергаме. Хотя кельты были практически полностью вытеснены из Италии к первой четверти II в. до н.э., монтефортинский тип все еще продолжал существовать в долинах Альп. Найденные там образцы (см. 12, 14) изготовлены исключительно из железа и имеют отдельно сделанный назатыльник, который приклепывался затем к шлему. Нащечники окончательно отошли от изначального варианта, но все еще остаются основной характерной чертой этого типа (14). Монтефортинский тип был наиболее удачной из всех существовавших конструкций шлема и использовался в римской армии на протяжении почти что четырех веков, не претерпев при этом существенных изменений. По самым осторожным подсчетам, было, должно быть, изготовлено порядка трех-четырех миллионов таких шлемов. Существовал второй тип шлема, очень близкий к монтефортинскому, но без «шишечки» на макушке (10, 11, 15). Его обычно именуют тип «кулус», по первому найденному во Франции экземпляру I в. Хотя он не пользовался таким же успехом, как монтефортинский, но в I в. до н.э. получил довольно широкое распространение и, возможно, стал предшественником шлема римских легионеров I в. н.э. Происхождение типа кулус может быть столь же древним, как и у монтефортинского — один из таких шлемов нашли в сенонском захоронении, а галынтаттский экземпляр можно датировать 400 г. до н.э. На некоторых шлемах имеется нечто вроде крыловидных украшений по бокам. Похоже, что появился этот тип в Италии, вероятнее всего, под влиянием крылышек с самнитских шлемов. Такие шлемы были популярны на Балканах в III—II вв. до н.э.; есть их изображения и на победном фризе из Пергама, в Малой Азии. Один экземпляр был найден в Амфревилле, северная Франция, однако он мог быть привезен откуда-либо. На арке из Оранжа (21) изображены рогатые шлемы, которые заставляют вспомнить рассказ Диодора. Вновь обратившись при этом к рельефу из Бормио, мы можем сделать предположение, что это могли быть шлемы знаменосцев. В Италии обнаружили несколько экземпляров с вырезанными из тонкой листовой бронзы частями, напоминающими рог. Совершенно изумительный образец рогатого церемониального шлема нашли в Темзе неподалеку от моста Ватерлоо (18). Очень редки шлемы, украшенные фигурками животных, — такие, как описанные Диодором. В сущности, нам известен только один экземпляр. Его обнаружили в Киумешти, в Румынии. Это шлем батинского типа (13), с изображением птицы на верхушке. Распростертые крылья птицы были сделаны на петлях, так что они, должно быть, хлопали на скаку, когда хозяин шлема несся в битву. В нескольких кельтских погребениях в северной Италии были обнаружены этрусские шлемы типа негау. То, что кельты переняли этот тип, подтверждают находки нескольких экземпляров шлемов негау кельтской формы на территории Центральных Альп. Два новых типа шлема появились в I в. до н.э. Они родственны друг другу и обычно объединяются в агенпортский тип. Агенский тип (17) напоминает шляпу-котелок с полями, а у портского типа при таком же «котелке» присутствует довольно большой назатыльник, который приклепывался к шлему (16). На обоих шлемах нащечники были нового типа — того, что был позднее заимствован римлянами. Портский тип стал прямым прототипом имперского галльского шлема I в. н.э. Образцы таких шлемов,
