Александр Васильев - История Византийской империи. Т.2
Сражение при Кастории имело решающее значение для восстановления Византийской империи. Владения Эпирского деспота были сведены к его родовым владениям в Эпире. Латинская империя не могла полагаться на потерпевшее поражение Ахайское княжество, тем более, что во главе ее стоял слабый и безвольный Балдуин II.
Между тем, чтобы еще более обеспечить себе успех окончательного удара по Константинополю, Михаил Палеолог заключил договор с генуэзцами. Торговые интересы Генуи и Венеции сталкивались на Востоке повсюду. После четвертого Крестового похода и основания Латинской империи Венеция, как известно, стала исключительной торговой силой в латинских владениях Востока, с чем Генуя примириться никак не могла. Зная это, Михаил вступил в соглашение с генуэзцами, которые хотя и знали, что соглашение их со схизматическими греками вызовет суровое осуждение папы и Запада вообще, тем не менее были настолько охвачены желанием вытеснить венецианских соперников с Востока, что пренебрегли этим и заключили договор с Михаилом.
В марте 1261 года, в Нимфее был подписан весьма важный договор, который гарантировал генуэзцам торговое господство в Леванте, которым так долго пользовались венецианцы. Это был на деле оборонительный и наступательный союз против Венеции. Свободная торговля была навсегда гарантирована генуэзцам во всех настоящих и будущих провинциях империи. Договор содержал весьма важные привилегии генуэзцам в Константинополе и на островах Крит и Эвбея, если Михаил, «благодаря милости Божьей» сможет их отвоевать. «Смирна, прекрасный город для торговли, имеющий морской порт и изобилие во всем» был отдан под прямой и неограниченный контроль генуэзцев. Торговые центры с церквями и представительствами были открыты на островах Хиос и Лесбос и в некоторых других местах. Черное море (majus mare) было закрыто для всех иностранных торговцев, кроме генуэзцев и пизанцев, преданных подданных Михаила. Со своей стороны, генуэзцы брали на себя обязательство обеспечить подданным императора свободу торговли, поддерживать их флот при том условии, что корабли не будут направлены против папы и друзей Генуи. Генуэзский флот играл большую роль в планах Михаила по завоеванию Константинополя. Договор был ратифицирован в Генуе за несколько дней до того, как Константинополь был завоеван войсками Михаила. Это была блистательная победа для Генуи, которая после побед Саладина в Сирии понесла тяжелые потери. Это была новая страница ее экономической истории. «Мощь колониальной жизни XIII века представляет собой разительный контраст с нерешительным и застойным характером аналогичных явлений в веке двенадцатом. Причину этого явления следует искать в большем опыте, лучшей организации и особенно в поразительном развитии торговли».
25 июля 1261 г., не произведя ни единого выстрела, отряды Михаила вошли в Константинополь. Сам Михаил был в это время в Малой Азии, где он и узнал новость о том, что Константинополь взят. Он немедленно отправился в путь и в начале августа вошел в город, приветствуемый радостными возгласами населения. Вскоре была осуществлена его вторичная коронация в соборе Св. Софии. Балдуин II убежал на Эвбею (в Негропонте). Латинский патриарх и основное количество католического духовенства имели достаточно времени для того, чтобы оставить город до того, как он был взят. По приказу Михаила несчастный Иоанн IV Ласкарь был ослеплен. Михаил Палеолог сделался восстановителем Византийской империи, Михаилом VIII, основателем последней византийской династии Палеологов, сумевшим воспользоваться тем, что было уже сделано Никейскими императорами. Столица была перенесена из Никеи в Константинополь.
Беглый латинский император Балдуин перебрался с Эвбеи в Фивы и затем в Афины. Там «на священном афинском Акрополе разыгралась последняя жалкая сцена короткой драмы Латинской империи Константинополя. Потом Балдуин отправился из Пирея в Монемвасию и, оставив в Морее большую часть своей свиты, отплыл в сторону Европы просить помощи в своем проигранном деле и играть грустную роль императора в изгнании».
Таким образом, Латинская империя «создание крестоносного западного рыцарства, эгоистической торговой политики Венеции и иерархической идеи папства, пала, оставив по себе разрушение и анархию. Это уродливое рыцарское феодальное государство латинян принадлежит к незначительнейшим явлениям истории. Софистическое положение немецкого философа, который утверждал, что все существующее разумно, является здесь просто абсурдом». Другой немецкий историк заметил: «Латинский позор стал достоянием прошлого».
В то время как западные источники, почти все без исключения, ограничиваются лишь простым упоминанием о взятии Константинополя Михаилом и об изгнании франков, греческие источники высказывают по этому поводу великую радость. Георгий Акрополит, например, писал: «Весь ромейский народ находился по причине случившегося тогда в великом удовольствии, веселии и несказанной радости. Не было никого, кто бы не веселился и не радовался». Однако была слышна нота неудовольствия в словах высокого должностного лица при Михаиле Палеологе, преподавателя, комментатора Гомера и юриста, Сенахерима, который, после взятия греками Константинополя, воскликнул: «Что я слышу! И это было оставлено для наших дней! Что мы сделали для того, чтобы жить и видеть подобные катастрофы? Никто не может рассчитывать ни на что хорошее, ибо ромеи снова в городе!»
При подведении итогов хотелось бы отметить, что большинство исследователей смотрит с осуждением на поведение латинян во время их господства в Константинополе. Если взять во внимание взятие столицы крестоносцами, «рассеяние» ее многочисленных сокровищ по Европе и угнетение Греческой православной церкви, отрицательное отношение к современным событиям греческих источников и большинства новейших исследователей вполне понятно. Недавно, однако же, был поднят голос во извинение и частичное оправдание латинян. Американский профессор Е. X. Свифт исследовал отношение латинян по отношению к знаменитому и единственному в своем роде зданию: «Большой Церкви» — Святой Софии.
В 1907 г. E. M. Антониадис, греческий автор детальной монографии о Св. Софии, писал: «Пятьдесят семь лет латинского господства составляют самый худший и опасный период в истории церкви, которая была спасена только взятием греками Константинополя в 1261 г». Профессор Свифт усомнился в этом утверждении. Он полагал, что на основании исторических источников, также как и на базе археологических данных, которые можно наблюдать в здании таким, каким оно есть сейчас, можно прийти скорее к противоположному выводу. Землетрясения, происходившие до 1204 года, сделали архитектурную конструкцию здания шаткой и небезопасной. Ввиду того, что они нашли храм в опасно ослабленном виде, они предприняли адекватные меры для обеспечения стабилизации и сохранения их новоприобретенного собора, особенно путем сооружения контрфорсов. Следовательно, заключает Свифт, «латиняне не были столь черны, как их обычно изображают, однако скорее… стали спасителями одного из величайших памятников греческого архитектурного гения». Уточнение Свифта является важным дополнением к истории здания и весьма вероятно, что крестоносцы сознательно способствовали сохранению уникального памятника. Однако точно установлен и тот факт, что они безжалостно ограбили внутреннее убранство Св. Софии.
Церковные отношения в эпоху Никейской и Латинской империй
Завоевание Константинополя в 1204 году совершилось, как известно, против воли папы Иннокентия III. Однако, после основания Латинской империи папа прекрасно понял, что создавшееся положение вещей, как бы оно в первый момент и ни было неприятно папскому достоинству, тем не менее открывало широкие горизонты для дальнейшего усиления католичества и папства. Главная церковная задача эпохи заключалась в установлении взаимоотношений между восточной и западной церквами ввиду происшедших политических перемен на христианском Востоке. В основанных на территории Византийской империи латинских владениях должно было вместе с крестоносцами водвориться католичество. Первой задачей папы было организовать католическую церковь в завоеванных латинянами областях, выяснить ее отношение к светской власти и к туземному греческому населению, как светскому, так и духовному. Второй задачей было для папства подчинить Риму в церковном отношении те греческие области, которые остались после 1204 года независимыми и во главе которых стояла Никейская империя. Одним словом, вопрос об унии с греками стоял в центре всех церковных отношений XIII века.
В первое время существования Латинской империи положение папы было очень затруднительным. По договору, заключенному крестоносцами с Венецией, предусматривалось, что в случае избрания императора из франков, латинский патриарх должен быть избран из венецианского духовенства. Интересы Римской курии в договоре были оставлены в стороне, так как в нем не было сказано ни слова ни об участии папы в избрании патриарха, ни о каких-либо доходах, долженствующих идти в казну курии.
