Ричард Теймс - Япония : история страны
Экономическая экспансия и социальный прогресс Японии за несколько десятилетий после войны неопровержимы; ее культурные достижения были более спорными. За счет доходов старших сараримэн («саларименов», т. е. «белых воротничков», менеджеров, офисных клерков и т. п.) процветали клубы и кабаре, а тинейджеры и домохозяйки толпились в комнатах для игры в пинбол (пачинко) и в киссатэн (кофейнях). Национальный спрос на «мягкую» порнографию, комиксы манга, угрожал лишить Японию лесов. В то же время официальная поддержка «живых национальных достояний» помогала выдающимся ремесленникам, а массовый интерес к искусствам аранжировки цветов и каллиграфии способствовал процветанию сотен академических и частных преподавателей. Благосостояние сделало доступным традиционный досуг самураев для остального народа.
Одним из значимых следствий послевоенного периода было возрождение интереса к японской культуре на Западе. Британский мастер по глине Бернард Лич восхищался японской керамикой, традиционной и авангардной. Писатель Алан Уоттс популяризировал необычную философию дзэн. Группы энтузиастов начали заниматься дзюдо, кен-до и икебаной; другие серьезно увлеклись содержанием карпов кои (разновидность золотых рыбок) и выращиванием бонсай.
Вероятно, проводником, который первым подпитывал новый энтузиазм, был кинематограф. В 1951 году фильм «Расемон» режиссера Куросавы завоевал гран-при Венецианского кинофестиваля. Руководители крупнейшей студии Японии «Тохо» не хотели отправлять фильм на конкурс, опасаясь, что он не будет принят Западом (как и многими японцами). В фильме рассказывается и, что более в&кно, пересказывается средневековая история о грабежах и насилии с точки зрения их жертвы, злодея и стороннего наблюдателя. Чтобы еще больше запутать сюжет, от лица путешественников XVIII столетия, которые укрываются от грозы в разрушенных воротах Расе (Расе-мон) в Киото, внутри одной истории рассказывается другая. За основу фильма Куросава взял сюжет короткого рассказа Акутагавы Рюноскэ «В чаще». Вскоре путем Куросавы пошли и другие. Действие его фильма «Семь самураев» (1954) было перенесено в Мексику, там новая версия получила название «Великолепная семерка», а «Едзимбо» (1961) в руках Серджио Леоне превратился в фильм «За пригоршню долларов», тем самым положив начало чрезвычайно успешному циклу «спагетти-вестернов».
Самым известным послевоенным автором Японии стал не обладатель Нобелевской премии по литературе лиричный Кавабата Ясунари, отравившийся газом в 1972 году, а драматичный Юкио Мисима, совершивший сэппуку в 1970 году. Плодовитый и разносторонний писатель, Мисима превратил свою жизнь в искусство. Воспитанный в изоляции деспотичной бабушкой, он сумел благодаря интенсивным физическим тренировкам из застенчивого слабака, негодного для службы в армии, стать истинным атлетом. Одна из его лучших книг, «Золотой храм» (1956), рассказывает подлинную историю этого древнего сокровища Киото, которое чудесным образом пережило пять столетий, а потом было сожжено сумасшедшим монахом. Мисиму всегда завораживали образы неестественного и ужасного; позднее он написал рассказ и снял фильм о самоубийстве молодого офицера, вовлеченного в февральский «инцидент» 1936 года. Все более обеспокоенный тем, что он считал послевоенным моральным разложением Японии, Мисима сформировал военизированную группу «Общество щита», целью которой являлось духовное возрождение нации. В день, когда он завершил свою последнюю работу, тетралогию под названием «Море плодородия», Мисима вместе с преданными сторонниками из «Общества щита» попытался начать в военных казармах пригородного Токио государственный переворот во имя императора. Когда солдаты гарнизона ответили на его высокопарную речь недоверием и насмешками, он совершил самоубийство традиционным для самураев способом.
Некоторые западные литературные критики сожалеют об известности личности Мисимы на том основании, что публичность его жизни и работы затмевала достижения других выдающихся писателей, например «Огни на равнине» (1951) Оока Сехэй, где описываются ужасы каннибализма в филиппинских джунглях во время войны; роман-клаустрофобию «Женщина в песках» (1962) Кобо Абэ и «Молчание» (1966) Эндо Сюсаку, где живописуются преследования христиан в XVI веке. «Великим старым человеком» называли писателя Дзюъитиро Танид-заки (1886-1965), чей первый рассказ вышел в 1910 году. Его главная работа, переведенная под названием «Мелкий снег» (1943-1948), повествует о жизни среднего класса в дни, предшествовавшие войне. Последний роман Та-нидзаки «Дневник безумного старика» описывает жизнь старого человека, который начинает испытывать сексуальное влечение к ногам собственной невестки.
Комические и сатирические произведения японских авторов обычно считаются не слишком «серьезными» для перевода на другие языки, и потому у западных читателей легко может сложиться впечатление, будто японская литература концентрируется почти исключительно на меланхолии, болезнях и мазохизме.
МЯГКО ДОБИВАТЬСЯ ЦЕЛЕЙВо время оккупации главной целью японской национальной политики было восстановление права на эту самую политику. В 1950-е годы Япония предприняла несколько внешнеполитических инициатив, направленных на возобновление членства в международных организациях и заключение соглашений о репарациях с бывшими оккупированными ею странами. В 1964 году, в год Токийской олимпиады, были наконец отменены сложные правила, долгое время ограничивавшие зарубежные поездки частных лиц, что стало пусть маленьким, но значимым символом повторного появления Японии на международной арене. В 1965 году Япония восстановила дипломатические отношения со своей бывшей колонией, Республикой Корея (Южная Корея); эти отношения вряд ли можно было назвать сердечными, но они открыли путь для дальнейшего взаимовыгодного экономического сотрудничества.
Отношение к Китаю было сложным. Оставаясь лояльными США и признавая националистический режим на Тайване, Япония получала выгоду за счет расширения торговли со стремительно развивающимся островом, но одновременно поддерживала нерегулярные, косвенные контакты с материковым Китаем через торговые дома, якобы поддерживаемые левыми организациями, симпатизирующими коммунизму. К 1970 году оборот составлял 2% японского экспорта и 20% китайского импорта. Даже правые продолжали испытывать сдержанное уважение к Китаю как к источнику японского культурного наследия, ядерной державе и потенциально огромному будущему рынку.
Политика в отношении СССР оставалась явно негативной. Проведенный в 1971 году опрос общественного мнения показал, что японцы не любят СССР даже сильнее, чем изоляционистскую и милитаристскую Северную Корею. Отчасти это было выражением антикоммунистического настроя, отчасти — памятью об обращении русских с японскими военнопленными, отчасти — продолжающейся советской оккупацией Южных Курильских островов, которые японцы упорно считали неотъемлемой частью своей территории. На протяжении десятилетий вопрос о «северных территориях» остается неразрешенным и выступает преградой для экономического и технологического сотрудничества, которое могло бы быть крайне выгодным для обеих сторон.
Лишенная армии и неискушенная в дипломатии, в мире Япония чувствовала себя увереннее, имея дело с экономикой и технологиями. Соответственно, немалые усилия власти приложили для проведения в Осаке в 1970 году «Экспо» — международной выставки, которая показывала другим странам, как далеко вперед ушла Япония за четверть века. Однако события 1971 года подтолкнули Японию к болезненному осознанию того, что она рано начала праздновать. Америка, краеугольный камень глобальной политики Японии, провела сразу две инициативы, которые застали японское правительство врасплох: США признали «Красный Китай» и подняли тарифы на импорт, включая японский. Дело не в том, что Япония не могла приспособиться к этим важным изменениям в политике, но в самом факторе внезапности, который воспринимался как шок или удар. Впоследствии американцы смягчили принятые решения, уверяя японцев, что не будут заключать с Китаем соглашений, ущемляющих интересы Японии, и позволив в итоге Окинаве вернуться под японский суверенитет. Тем не менее Японии насильственно напомнили, что ее «особые отношения» с США по-прежнему остаются односторонними.
СПАДЭкономические «чудеса» не являются исключениями из правила, что все на свете имеет свою цену. Загрязнение воды химическими компаниями и токсины бумажных компаний, попадавшие в пищевую цепь, стали вызывать уродства и преждевременную смерть среди фермеров и рыбаков. Скоро слово когай (загрязнение окружающей среды) широко распространилось, японцы узнали о страхах, ассоциируемых с болезнью Минамата (хронические отравление ртутью) и астмой еккаити. Раньше города конкурировали между собой за привлечение новых фабрик, теперь они же вместе протестовали против них. К 1971 году действовало более 450 групп против загрязнения окружающей среды, в одном Токио их насчитывалось свыше ста. К этому времени столица страдала от побочного продукта своего богатства — фотохимического смога. В 1971 году власти города официально заявили: «Жители Токио дышат отравленным воздухом. Их водные источники загрязнены. Они живут с уровнем шума, который действует на нервы. Земля под их ногами проваливается. Животным, растениям и жизни в море угрожают промышленные отходы».