Александр Тюрин - Правда о Николае I. Оболганный император
В марте 1829 генерал Гессе начал действия против Аджарии, где концентрировались османские войска, нацеливающиеся на захват Гурии и Мингрелии. Ввиду недостаточности своих сил для обороны столь большого региона, Гессе попробовал опередить турок. Гурийцы, после удаления княгини Софьи, оказали русским поддержку, собрав 1,3 тыс. чел. ополчения.
5 марта Гессе атаковал аджарцев в с. Лимани, на черноморском побережье, где восьмитысячный аджарский отряд ожидал прибытия турецких войск из Трапезунта.
Завалы из поваленных деревьев прикрывали аджарцев, но солдаты пробились через них, в тыл противнику зашла гурийская милиция – и довершила разгром.
В феврале поступили дурные известия из Тегерана – там погиб русский посол Грибоедов со всем посольством.
Вслед за истреблением посольства, вынужден был уехать и русский консул из Тавриза. Англичане всеми силами подталкивали Персию к столкновению с русскими. И, поскольку наследный принц Аббас-Мирза был теперь на стороне России, английский посол в Тегеране Макдональд грозил, что англичане помогут другому принцу, Хассану-Али-Мирзе, собрать войско против наследника престола. Новая русско-персидская война казалась более чем вероятной. Произошло вторжение персидского феодала Мир-Хассан-хана на российскую территорию, в Талышинское ханство. В ожидании русско-персидского разрыва началось брожение в Шеке, Карабаге, Ширвани. Под влиянием новостей из дома третий конно-мусульманский полк, только что сформированный, собирался разойтись по домам. Курдские вожди-аги также начали отказываться от намечавшегося союза с русскими. А с приходом чумы в Ахалцихе, курдские племена опять занялись христианскими селениями – так, 1 апреля курды совершили крупное нападение на армянские деревни в округе Хамур, и только донские сотни спасли жителей от резни. Аджарцы Ахмет-бека снова прошли горными тропами к стратегически важному боржомскому ущелью, а джаро-белоканские лезгины просачивались, шайка за шайкой, через Алазанскую линию в Кахетию. Немалая часть грузинского дворянства ожидала появления царевича Александра, рисуя в мечтах воскрешение легендарной державы времен царицы Тамары. Все Закавказье имело вид булькающего котла с супом, стоящего на краю плиты…
Это становилось новым большим ограничением для масштабного наступательного плана, который разработал Паскевич.
Русский командующий вызвал из Тавриза суфийского проповедника Ага-Мир-Фет-Сеида для успокоения умов в мусульманских районах Закавказья, к этому привлек и главу секты алиевитов. Отряд Бурцова разбил аджарцев Ахмет-бека, угрожавших Ахалцихе. В дигурском округе, у Чаборио, силы генерала Гофмана, поддержанные азербайджанской милицией, разгромили шеститысячное войско турок.
Но, в целом, судьба Закавказья зависела от успеха кавказского корпуса на Арзерумском направлении.
Корпус двинулся из Карса 9 июня. Вместе с войсками ехал и Пушкин, ставший в это время историографом императора Николая I.
В арзерумском походе, помимо русских солдат, участвовали четыре конно-мусульманских полка, грузинские «татары», во главе со своими беками и агаларами (представители мусульманского населения Грузии), армяне Эриванской области из числа бывших персидских солдат-сарбазов, и курдские отряды. Армянская конница действовала также хорошо как и мусульманская, но пехота, на взгляд русского командования, выглядела потешно. То, что русские солдаты несли на себе (провиант, амуницию и т. д), армянские пехотинцы по персидскому обычаю везли отдельно, используя гужевой транспорт. Среди ополченцев были нередки случаи самовольного ухода домой, когда воин начинал вдруг скучать по маме или девушке.
Первым успехом российских войск в Арзерумском походе можно считать переход через Саганлугский хребет. Здесь херсонский полк Бурцова отвлек на себя главные турецкие силы и Кавказский корпус преодолел горные высоты без боя.
Пушкин был свидетелем того, как на реке Инджа-Су турецкий отряд в 500 человек пытался разгромить русские аванпосты. Замечено было Пушкиным и то, что турки обезглавливают трупы русских солдат – головы отсылались в Константинополь, видимо для поднятия настроения у султана и столичной толпы.
16 июня состоялась сражение с турецким авангардом, под командованием Осман-паши Бордуса. Конно-мусульманские части показали себя с наилучшей стороны.
19 июня при Каинлы был разгромлен 30-тысячный корпус сераскира Гаджи-Салеха, сам он попал в плен. Здесь в очередной раз отличился херсонский полк Бурцова, отразивший бешенный натиск турецкой конницы.
Затем у Милли-Дюза был разбит корпус Гагки-паши, его командующий взят в плен казаками. И вновь конно-мусульманские полки были на высоте. Однако Паскевич, всегда требовавший напряжения сил при преследовании разбитого противника, был недоволен нерешительными действиями генерал-майора Остен-Сакена и отстранил его от командования.
Турецкая крепость Гассан-Кале, которую Пушкин называет «ключом Арзеруму», досталась Паскевичу без боя 24 июня.
Взятие Арзерума оказалось не слишком тяжелой задачей. Отпущенные Паскевичем пленные турки сообщили жителям города, что не сераскир разбил русских, а совсем наоборот. Удивление оказалось столь велико, что в Арзеруме начались волнения. Турецкие солдаты, расстроенные потерей народной любви, бросили защищенные артиллерией позиции на высоте Топ-дага, на восточной стороне города. Русский парламентер Бекович-Черкасский (внук князя Бековича, погибшего при Петре в первом хивинском походе) принудил город и сераскира к сдаче. Очевидно, после недавних поражений у турок просто не было сил, чтобы защищать Арзерум. 27 июня (9 июля) войска Паскевича вошли в столицу азиатской Турции, имевшую стотысячное население. Для них теперь открывался путь к Трапезунду.
В противоположность тем сценам насилия, которые творились в городах, занятых турками и персами, в покоренном русскими Арзеруме было тихо. Не тронуты были и гаремы пашей, воевавших против России. Как писал Пушкин, в Арзеруме, где находилось 10 тыс. русского войска, «ни один из жителей ни разу не пожаловался на насилие солдата».
В своем письме Паскевичу император сказал: «Трудно мне выразить, любезный мой Иван Федорович, с каким душевным удовольствием получил я известия, привезенные Дадиановым и Фелькерзамом. Вы все сделали, что можно только ждать после продолжительной и трудной кампании и все сделали в 14 дней; вы вновь прославили имя русское, храброе наше войско и сами приобрели новую, неувядаемую славу; да будет награда вам – первая степень Георгия – памятником для вас и для войск, вами предводительствуемых, славных ваших подвигов и того уважения, которое с искренней дружбой и благодарностью моей навеки принадлежит вам. Изъявите всем мое совершенное удовольствие и признательность; поведение войск после победы мне столь же приятно, сколь славнейшие подвиги военные; оно стоит побед влиянием в пользу нашу… Сего же вечера получил я рапорт Ивана Ивановича из Айдоса… Вопрос чего хочет султан? Казалось бы, правда, и этого довольно, но товарищ Махмуд упрям; зато мои Иван Федорович и Иван Иванович его прошколят досыта».
20 июня, турецкое войско, двигавшиееся из Вана, подошло к Баязету, где стоял русский гарнизон. Туркам удалось занять часть города, но на следующий день они были выбиты русскими из всех кварталов, а армянское ополчение произвело «зачистку».
Подразделения херсонского полка, возглавляемые Бурцовым, занимают укрепленный Бейбурт, главный город лазов. После этого Бурцов пытается взять лазское селение Харт, находящееся на пути в Трапезунд.
Отряд майора Засса не успел подойти к нему на помощь и несколько сотен херсонцев увязли в уличных боях. После подхода дополнительных турецких сил, Бурцов со своими солдатами вынужден был отступить. Армянская конница на этот раз оказалась не на высоте, и не смогла прикрыть отступление русских сил.
После подхода отряда Засса, русские гренадеры снова штурмуют Харт и почти занимают его. Однако во время штурма Иван Бурцов, наверное самый отважный и инициативный командир на этой войне, погибает. Наши силы отходят. Наконец 27 июня русским силам удается полностью окружить и захватить Харт – здесь находят 80 тел зверски замученных русских раненных. Вслед за тем был взят Балахор, находящийся на пути к Трапезунду.
13 августа русские войска уже были в городке Гюмюш-Хане, населенном греками, потомками византийцев, и находящемся в 75 верстах от Трапезунда – турки при отходе грабили его и бесчестили христианок.
Но пять дней спустя было принято решение оставить город, ввиду невозможности пробиться отсюда к Трапезунду по горной местности. Почти все жители Гюмюш-Хане ушли вместе с русскими в район Балахора.
Из-за нападений на эвакуирующихся греков была произведена карательная акции против Катанлы и ряда других турецких деревень.
