ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт

Эту постоянно развивающуюся совокупность медицинских знаний и практик я называю, за неимением лучшего слова, «гинекологией». Она абсолютно необходима для эволюционной приспособленности нашего вида. Без нее мы вряд ли зашли бы так далеко.

Это может быть трудно принять. Ведь женщины беременеют и рожают каждый день. Некоторые женщины умирают. Некоторые младенцы умирают. Некоторые женщины становятся бесплодными. Большинство из нас живы-здоровы. Так что не такое уж это и большое дело, да?

Нет. Эффект гинекологии огромен, особенно если вам предстоит взять репродуктивную систему, подобную нашей, в ее древнем состоянии и создать достаточное количество населения, чтобы успешно мигрировать по большей части планеты, выдерживая повторяющиеся периоды голода по мере адаптации к различным средам. Поскольку мы неоднократно сталкивались с одной нелепой проблемой за другой, нашим Евам приходилось заново растить жизнеспособную популяцию. В этом вся суть миграции и адаптации: нужно достаточное количество следующего поколения, чтобы продолжить внедрять инновации, будь то физиологические или поведенческие. Другими словами, нужно достаточное количество детей, чтобы смягчить случайные серии смертей, которые были частью меняющегося мира древних гомининов.

Но как это сделать, если ваша репродуктивная система по природе своей опасна и часто дает сбои?

Другие приматы – существа, чьи тела по сей день очень похожи на тело Умелой, – рожают гораздо легче, чем она. В дикой природе самка шимпанзе вряд ли умрет из-за осложнений, связанных с беременностью. Среди диких шимпанзе материнская смертность такого рода настолько редка, что приматологи даже не пришли к единому мнению о репрезентативной цифре. Вероятно, она довольно низкая. В то же время смертность человеческих женщин колеблется на уровне 1–2 %. Если показатель кажется низким, помните, что это уровень материнской смертности: процент тех из нас, кто умирает из-за беременности и родов в пределах короткого отрезка времени. Уровень осложнений при беременности и родах – который, опять же, может легко остановить развитие генетической линии – достигает трети всех человеческих женщин. 58 % американских женщин имеют проблемы со здоровьем, связанные с беременностью, более чем через шесть месяцев после родов. Процент во всем мире еще выше. В Найроби осложнения настолько распространены, что в некоторых клиниках висят большие вывески с рекламой лечения «фистулы», написанные крупным жирным шрифтом, который видно с дороги. Акушерская фистула в большинстве случаев возникает из-за длительных и тяжелых родов, при которых тело ребенка оказывает такое сильное давление на ткани таза, что разрывает перегородки между влагалищем и мочевым пузырем или прямой кишкой, вызывая у женщины недержание.

Есть две вероятные причины, почему человеческое размножение так опасно. Во-первых, риск внутреннего кровотечения. Наши глубоко инвазивные плаценты могут разрывать вены и артерии (редко), могут отделяться от стенки матки раньше времени (чаще) или могут спровоцировать кровотечение во время или сразу после рождения (редко, но это одна из основных причин материнской смертности).

Вторая причина, по которой наша репродуктивная система доставляет столько проблем, – так называемая акушерская дилемма. По сравнению с другими обезьянами, у человеческих женщин очень маленькое тазовое отверстие, а у человеческих младенцев очень большая голова. Когда люди научились ходить прямо, структура нашего таза должна была измениться, что привело к уменьшению тазового отверстия и родовых путей. У Арди все, вероятно, еще не было так уж плохо, но для Люси и тем более для Умелой и ее современниц это стало настоящей проблемой. Нелегко протолкнуть арбуз через отверстие размером с лимон.

Роды стали занимать больше времени. Американка сегодня тратит на роды в среднем шесть с половиной часов. Шимпанзе рожают около сорока минут. Евы, такие как Умелая, вероятно, были где-то посередине. В то время как шейке матки шимпанзе нужно раскрыться всего лишь до 3,3 сантиметра, нашей – до 10. И это обалдеть как больно. А также смехотворно опасно: шесть с половиной часов нарушений сердечного ритма, скачков адреналина и напряжения [145]. Достаточно времени, чтобы плацента начала отделяться до срока, чтобы разорвались кровеносные сосуды в тазу или чтобы на вас напала стая голодных хищников.

Когда шейка матки расширяется, ситуация становится еще безумнее. Родовые пути современного человека имеют своего рода изгибы: в некоторых местах они шире, а в других уже: новорожденный при рождении фактически поворачивается на девяносто градусов в середине влагалища. Еще один подарок эволюции человекообразных: большой голове нужны большие плечи, чтобы поддерживать развивающиеся мышцы шеи. У черепа новорожденного гибкие пластины. Но его широкие ключицы жесткие, поэтому после выхода головы плечам приходится проходить через тазовое отверстие боком. Толчок, поворот и еще раз толчок [146].

У других приматов к финишу ведет прямой путь [147]. Поэтому неудивительно, что роды шимпанзе (в отличие от наших, при которых расширяется шейка матки) занимают всего несколько минут. У нас регулярно уходит до часа. А если ребенок застрянет…

Судя по оценкам среднего размера черепа и плеч новорожденных и тазовых отверстий окаменелостей гоминидов, похоже, что рождение стало делом ненадежным еще во времена Люси. Ко времени Умелой череп и плечи плода уже были бы серьезной проблемой. Роды длились дольше. Беременность, вероятно, тоже стала длиннее: у современных людей она занимает примерно на тридцать семь дней больше, чем можно было бы ожидать от обезьяны нашего размера. Другими словами, по ходу эволюции, весь процесс рождения детей сверху донизу становился все более опасным и трудным.

Давайте вернемся к этому числу: 8 миллиардов человек. Если смотреть только на грубую механику размножения, никогда не подумаешь, что линия человекообразных может достичь такого успеха. Во всем мире насчитывается менее 300 000 шимпанзе и менее миллиона оливковых павианов, хотя их тела лучше приспособлены к быстрому увеличению популяции. Но вот мы. И нас миллиарды.

В целом верно, что необходимость – мать изобретений. Мы знаем, что Умелая сталкивалась с акушерскими проблемами, поэтому мы также знаем, что у нее была потребность в решении – что-то, что мог придумать только очень социальный, очень умный пользователь инструментов. Самым большим ключом к разгадке потенциала Умелой в гинекологии являются знаменитые олдувайские инструменты. Картирование этих тайников – насколько далеко они друг от друга, насколько похожи технологии, как часто их находят вместе со скелетами – лучший способ отследить, как ранние гоминиды делились сложными социальными знаниями.

Пользователи олдувайских инструментов были людьми, которые проводили много времени вместе. Обработка кремня – дело непростое и небыстрое. Это то, чему нужно учиться. Таким образом, Умелая, вероятно, жила в коллективах, отчаянно пытаясь всему научиться и обогнать мир, полный мускулистых и зубастых существ, которые точно не отказались бы ее съесть. Когда она не бегала, она время от времени – мучительно и с трудом – рожала. И выживала, в немалой степени благодаря тому же поведению, что создало каменные орудия: все работали вместе.

Протянуть сестре руку помощи

Появление акушерок – один из тех моментов в истории человекообразных, про который можно сказать: «Вот когда мы начали становиться людьми».

Но трудно точно сказать, когда это произошло, поскольку практика акушерства не оставляет четких доказательств, в отличие от каменных инструментов. Верно также, что, чтобы помочь кому-то родить, Евам пришлось стать намного менее похожими на шимпанзе, чем предшественницы.