Григорий Турский - История франков (Книги 1-5)
ПЯТАЯ КНИГА
1. Итак, когда король Сигиберт был убит около виллы Витри, королева Брунгильда с детьми находилась в Париже. После того как ей стало известно о случившемся и она, потрясенная горем и скорбью, не знала, что ей делать, герцог Гундовальд678, взяв ее маленького сына Хильдеберта. тайком увез его и, после того как он спас его от неминуемой смерти, собрал народ, которым правил отец Хильдеберта, и провозгласил Хильдеберта королем, хотя ему едва минуло пять лет. Начал он править в день рождества Христова679.
И вот в первом году его правления680король Хильперик прибыл в Париж и, захватив Брунгильду, отправил ее в изгнание в город Руан, а ее сокровища, которые она привезла в Париж, он отнял; дочерей же ее он приказал держать в городе Мо. В это время в Тур пришел Рокколен с людьми из Ле-Мана, разграбил его и совершил множество злодейств; впоследствии мы расскажем681, каким образом он погиб, караемый могуществом блаженного Мартина за совершенные им злодеяния.
2. Хильперик же отправил своего сына Меровея с войском против Пуатье. А тот, оставив без внимания приказание отца, прибыл в Тур и находился там во дни святой пасхи682. Его войско сильно опустошило ту область. Сам же он, делая вид, что хочет поехать к своей матери683, устремился в Руан. И там он встретился с королевой Брунгильдой и взял ее себе в жены. Хильперик, узнав о том, что Меровей, вопреки естеству и каноническим законам, женился на жене своего дяди684, крайне огорченный этим известием, поспешил в упомянутый город. Когда же они узнали о том, что Хильперик решил их разлучить, они нашли убежище в базилике святого Мартина, которая была построена из дерева за стенами города. Прибывший же туда король старался выманить их оттуда, применяя многочисленные уловки, но они, понимая, что он хитрит, не верили ему. Тогда он дал клятву, говоря: "Если это было по божьей воле, то я сам не стану пытаться их разлучать". Вняв этой клятве, они вышли из базилики. Облобызав и приняв их достойно, Хильперик разделил с ними трапезу. Но спустя несколько дней Хильперик, взяв с собой Меровея, возвратился в Суассон.
3. Но когда они (Хильперик и Меровей) находились там685, какие-то люди из Шампани, собравшись, напали на город Суассон и, изгнав из него королеву Фредегонду и Хлодвига, сына Хильперика, хотели подчинить себе город. Как только Хильперик узнал об атом, он отправился туда с войском, послав вестников сказать, чтобы те не причиняли ему никакой обиды, дабы избежать гибели обоих войск. Те же, пренебрегая этим, готовились к сражению. А когда началось сражение, сторона Хильперика взяла перевес и обратила в бегство своих врагов, из которых были уничтожены многие смелые и деятельные мужи. Обратив остальных в бегство, Хильперик вступил в Суассон. После этих событий Хильперик начал подозревать своего сына Меровея, в связи с его брачным союзом с Брунгильдой, в том, что это сражение произошло из-за его козней. Обезоружив и отдав его под стражу, он велел содержать его под домашним арестом, обдумывая, как с ним поступить далее.
А зачинщиком этого сражения был Годин, который ранее перешел от Сигиберта к Хильперику и получил от него много подарков; но, побежденный в сражении, он первый обратился в бегство. Его же виллы, которые король подарил ему из королевского фиска686в области Суассона, Хильперик отобрал и принес в дар базилике блаженного Медарда. Сам же Годин спустя немного времени внезапно скончался. Его жену забрал Раухинг, человек, преисполненный всяческого тщеславия, надменный, гордый и в высшей степени наглый. Он обращался с подчиненными, не проявляя ничего человеческого, но неистовствуя по отношению к своим ближним и выказывая безмерную и безумную злость, совершал гнусные злодеяния. А именно: если перед ним, как обычно, слуга во время пира держал факел, он приказывал ему обнажить ноги и прижимать к ним так долго факел, пока он не погасал; когда факел зажигали снова, он заставлял проделывать то же самое до тех пор, пока у слуги, державшего факел, не обгорали все ноги. Если же слуга пытался кричать или куда-нибудь уйти с этого места, он немедленно грозил ему обнаженным мечом, и бывало так, что когда тот рыдал, он ликовал от радости.
Далее, некоторые рассказывали, что в то время двое из его слуг, мужчина и девушка, как это часто бывает, взаимно полюбили друг друга. И после того как эта любовь продолжалась в течение двух или более лет, они поженились и укрылись в церкви687. Узнав об этом, Раухинг пришел к местному епископу и попросил немедленно вернуть ему слуг, которым он (якобы) простил их вину. Тогда епископ сказал ему: "Ведь ты знаешь, какое уважение следует оказывать божьей церкви. Ты же сможешь их получить только тогда, когда поклянешься оставить их брак в силе и вместе с тем пообещаешь освободить их от всякого телесного наказания". А Раухинг после долгого колебания наконец, обратившись к епископу, положил свои руки на алтарь и, клянясь, сказал: "Я их никогда не разлучу, а сделаю так, что они навеки пребудут в этом союзе. Хотя мне и неприятно было, что это произошло без моего разрешения, однако я с этим охотно примирюсь, потому что ни он не выбрал чужую служанку, ни она - чужого слугу". Епископ простодушно поверил обещанию хитрого человека и возвратил их с условием, что они не будут наказаны. Получив их и поблагодарив епископа, Раухинг отправился к себе домой. Он тотчас же приказал срубить дерево, обрубить с него сучья, вогнать клинья с обоих концов ствола и выдолбить его. Затем он приказал положить колоду в вырытую в земле на глубине трех или четырех футов яму. Потом велел положить туда девушку, как кладут мертвых, а сверху - слугу; закрыв их крышкой, он наполнил яму землей и заживо похоронил их, говоря при этом: "Я не обманул, давая клятву в том, что они будут вовеки неразлучны". Когда об этом известили епископа, он поспешно прибежал туда и, браня Раухинга, с трудом добился того, чтобы их откопали. Слугу все же он вытащил живым, а девушку нашел уже задохнувшейся. Вот такими именно делами отличался этот негоднейший человек, способный только на издевательства, хитрости и всякие гнусности. Вот почему он и заслужил такой конец жизни, которую он так недостойно вел. Об этом мы собираемся рассказать впоследствии688.
Референдарий689Сиггон, хранитель перстня-печати короля Сигиберта и приглашенный королем Хильпериком на ту же должность, какую он занимал во времена правления его брата, также оставил Хильперика и перешел на сторону короля Хильдеберта, сына Сигиберта. А его (Сиггона) имущество, которое у него было в Суассоне, получил Ансовальд. И многие другие, которые перешли из королевства Сигиберта к Хильперику, вернулись к Хильдеберту. А жена Сиггона спустя немного времени умерла, но он снова женился.
4. В эти дни Рокколен, посланный Хильпериком, прибыл в Тур и вел себя чрезвычайно кичливо. Расположившись лагерем на другом берегу Луары, он направил к нам послов690, разумеется для того, чтобы мы выгнали из святой базилики Гунтрамна, которого обвиняли тогда в смерти Теодоберта691; если же мы этого не сделаем, то он, Рокколен, прикажет предать огню город и все его окрестности. Услышав это, мы направили к нему посольство, говоря, что то, чего он требует, никогда не делалось с давних времен и никоим образом нельзя допустить поругания святой базилики; если это произойдет, то не будет благополучия ни ему, ни королю, отдавшему такое приказание; пусть он лучше боится святости великого епископа, чья чудотворная сила выправила вчера расслабленные члены692. Он же, ничего этого не боясь, во время своего пребывания в епископском доме, находящемся по ту сторону Луары, разрушил сам дом, сбитый гвоздями; а гвозди растащили пришедшие вместе с ним из Ле-Мана люди, набив ими свои сумы; они же уничтожили годовой запас зерна и все опустошили.
А тем временем, когда Рокколен вел себя так, его покарал бог. Но он, сделавшись желтым от царской болезни693, все же отдал нам грубое приказание: "Если вы сегодня не выгоните герцога Гунтрамна из базилики, то я истреблю всю зелень вокруг города, так что это место будет пригодным только для пашни". Между тем наступил святой день богоявления694, и Рокколен все больше и больше начал страдать. Тогда по совету своих людей он переправился через реку и прибыл в город. И вот когда из главной церкви вышли с пением и шли к святой базилике (св. Мартина), он верхом на коне следовал за крестом, а впереди несли хоругви. Но как только он вошел в святую базилику, его гнев и угрозы смягчились. По возвращении из церкви он не смог в этот день принимать пищу. Затем, так как он сильно задыхался, он уехал в Пуатье. Когда же был великий пост, он то и дело ел крольчатину. Он уже распорядился о том, чтобы с мартовских календ обложить налогами и наказать жителей Пуатье695, но накануне испустил дух. Так успокоились его гордыня и высокомерие.
5. В то время Феликс, епископ города Нанта696, написал мне письмо, полное упреков, в котором он сообщал, кроме того, и о том, что мой брат697был убит потому, что он, стремясь получить епископство, сам убил епископа. Но написал он об этом лишь потому, что жаждал получить церковную виллу. И так как я не хотел давать ему эту виллу, он в бешенстве обрушил на меня, как я сказал, тысячу упреков. Я же ему, между прочим, ответил: "Помни слова пророка: "Горе прилагающим дом к дому и присоединяющим поле к полю! Неужели они одни населят землю?"698. О если бы ты был епископом Марселя, то корабли никогда не привозили бы ни масла, ни других товаров, а привозили бы только одну бумагу699, благодаря которой ты имел бы больше возможности порицать добрых людей. Но недостаток в бумаге положил конец твоему многословию". Он ведь был весьма жаден и хвастлив. Но я, пренебрегая этим и чтобы не показаться ему таким же, объясню, каким образом покинул свет мой брат и как быстро возмездие господне настигло его убийцу.
