Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс
– Товарищ маршал, гость в приемной.
– Зови!
Георгий Иосифович встал из-за стола, хотя это не приличествовало его положению и статусу гостю, но глава ведомства знал правила дьявольской игры в политической системе.
Протянув сразу две руки навстречу идущему Станиславу Исаевичу Гейер-Генерозову, он радушно промолвил:
– Станислав Исаевич, рад тебя видеть, рад, и сразу скажу: нам нужна твоя помощь. Он положил руку на грудь и с глубоким чувством, пафосно, и даже не без влаги в глазах, продолжил:
– Я в твои годы был только комсомольским активистом, да не где-нибудь в столицах, а ты… молод, умен, с генеральскими погонами и уже сделал такие феноменальные открытия в космической сфере! Да нынешние космонавты должны преклоняться перед тобой, поверь мне на слово!
Выкормыш партии; преданный сын железного Феликса, маршал загорелся в предвкушении горячего поединка. Теперь перед ним сидел воспитанник не менее жестокого и праведного, чем он сам, коммуниста Гейер-Генерозова-старшего, с которым нужно было сыграть партию. Партию игры, в которой только три хода: «Деньги – баба – идеи марксизма-ленинизма».
Усадив гостя в роскошное кресло, Георгий Иосифович, ширя рот улыбкой, как заправский голливудский актер, предложил:
– Слава, коньяк, водки, виски, что желаешь? Тот попытался приподняться:
– Товарищ маршал…
– Никаких маршалов, тем более ты без формы, – предупредительно осадил его Лазовский, открывая сейф. Он достал из стального чрева обшитую шелком папку с золотым тиснением какой-то непонятной для гостя монограммы, вынул оттуда листы толстой бумаги.
– Слава, ты осуществляешь самые уникальные операции в мире. Они стоят очень, очень дорого, – словно поверяя тайну, продолжил маршал. – Мы провели ряд интересных мероприятий… не буду посвящать тебя, где и каких, ты ведь и сам работаешь в интересном месте, и знаешь, что заработать деньги можно везде и всюду, в любой точке планеты. Но не всем это удается… и это правильно. Так вот, мы провели ряд мероприятий, заработали хорошие деньги… а если что, я с Арсением Алексеевичем сам улажу, – протягивая бумаги, заверил маршал, – считай, что это знак потепления наших взаимоотношений. Мы решили оказать тебе, как ученому, посильную помощь. Ты можешь построить на эти деньги лаборатории, институты… все, что пожелаешь.
Генерал-майор Гейер-Генерозов взглянул на сумму, проставленную в банковских документах. Такой суммы с умопомрачительным количеством нулей на свое имя он еще не видел, а вот адрес престижного и надежного банка хорошо знал.
Он забрал бумаги, но ничего не сказал и не выразил эмоций. Это не понравилось руководителю госбезопасности.
– Слава, ты молодой человек и мне кажется, недостаточно воспитан, видимо, сказывается, что у тебя с Исаем Львовичем нет родной крови. За такую сумму надо бы поблагодарить, хотя б из вежливости. Тем более что когда ты будешь осуществлять свои операции… – Он сделал паузу и, подчеркивая каждое слово, продолжил: – Мы бы хотели рассчитывать на них. Скажем, у нас могут быть общие дела… Нет-нет, я не прошу тебя говорить то, что у вас сугубо конфиденциально для нужд Арсения Алексеевича… нет-нет. Словно гипнотизер, мягко произнося предложения и слова, маршал на глазах размякшего генерал-майора из какой-то очередной папки в сафьяновом переплете вынул аккуратную подшивку документов.
– Ознакомься. А я сделаю звоночек жене, что задержусь на работе.
Просматривая документы, Стас понял, что влип; что этот руководитель органов госбезопасности заглотил его, умного, претенциозного и наивного; и осознал, что на него с того самого момента, как переступил порог кабинета, воздействуют приборами электромагнитного излучения. Понял наверняка, потому что знал точно, что в кабинетах руководителей подобного ранга установлено торсионное оружие, затормаживающее мышление и сосредотачивающее внимание человека на той точке зрения, которая ему в данный момент навязывается. И там, где он сам работал, «в интересном месте», – как выразился маршал, – давно и с успехом применяли это излучение.
Оружие сработало; с ним все именно так и происходило, а он не мог побороть воздействие, понимая, в конце концов, почему хозяин кабинета осмелел и даже отчитывает его за невоспитанность.
Против своей воли он произнес:
– Георгий Иосифович, в ближайшее время я должен быть в командировке в Западном полушарии. У меня будет много интересных встреч с очень полезными людьми. Полагаю, что могу быть вам полезен.
Осознавая, что с ним происходит, Станислав Исаевич понимал и другое: что все его слова, жесты, мимика скрытно фиксируются с многих точек, и что его присутствие в этом кабинете – и есть согласие на сотрудничество.
…Уже отбывая в своей «Волге» домой, в роскошный особняк в огромном элитном квартале Березового бора, Станислав Исаевич, постепенно приходил в себя. Но мысль о том, что, может, следовало бы доложить обо всем своему руководству и начать вести двойную игру, так и не пришла ему в голову. Отчего? Да оттого, что в мире давно есть научно-исследовательские центры, где изобретают особо варварские средства, способные воздействовать на мозг человека так изощренно, так чудовищно, что простому обывателю это и представить невозможно. Точно так под воздействие этих варварских средств попал доктор медицинских наук, доктор технических наук, эксперт в медицине и эксперт в космосе генерал-майор медицинской службы Станислав Исаевич Гейер-Генерозов.
Он стал волей сложившихся и не от него зависимых обстоятельств личным агентом советского руководителя госбезопасности. И это он, Станислав Исаевич, передал по назначению в Америке документы «Особой государственной важности. Только для конкретных исполнителей», тайно врученные ему маршалом Лазовским.
…В ту ночь, когда в загородном доме руководителя госбезопасности раздался звонок от генерал-майора Левинсона, которого в свою очередь поставил в известность Василий Алимян, позвонив из оперативной комнаты госбезопасности, произошли давно ожидаемые события.
Маршал, ждавший в ближайшие дни звонка, спокойно приехал в свое ведомство; на многое из доклада эксперта он мог бы ответить уверенно: «Я знаю».
От входной двери он направился к комнате экспертов, возле дверей которой его ожидал друг и помощник генерал-майор Левинсон, с ходу доложивший:
– Товарищ маршал, наша ловушка по резидентурам Архимандритова в Западном полушарии сработала! Георгий Иосифович, крепче обычного пожимая тому руку, твердо подытожил:
– Ну что ж, мы уже с тобой давно попрощались. Твое время, Володя, пришло.
И с этой минуты маршал Лазовский и генерал Левинсон словно отрешились друг от друга, а их уставшие лица посерели и осунулись.
Маршал отрешенно слушал доклад эксперта Василия Алимяна, заведомо зная практически все, что тот скажет. И рядом, рука об руку, сидел один из его самых близких друзей и помощников, с которым они шли по жизни более 30 лет… шли, чтобы попрощаться здесь, у дверей этой засекреченной комнаты.
Алимян подтвердил, что передача документов противнику состоялась; а фраза «кто из нас четверых, не исключая и меня, мог быть причастен к передаче секретной документации?» была кодовой информацией, которая поступила на специальное устройство в коре головного мозга, вмонтированное в голову Левинсона. Крохотное, микроскопическое устройство было введено в кровь с помощью инъекции шприцем и методом магнитного притяжения «перетянуто» в мозг и закреплено там. Обычная, почти обыденная операция, о которой многие из верховной власти даже не подозревали…
Как только маршал сказал ключевые слова, в сознании генерала окончательно созрела мысль о самоубийстве. Он вошел в свой кабинет вместе с Василием Алимяном и, попросив того подождать, в его присутствии написал короткую записку, снимавшую подозрение с остальных причастных: «Будьте вы прокляты, это я сдал вас американцам»; после чего хладнокровно выстрелил себе в рот.
Когда руководитель госбезопасности понял, что время пошло, и его друг Володя Левинсон застрелился, он запустил пустой стакан в пространство полутемного кабинета и осушил бутылку дорогого виски.
Глава 31
Конечно, пройдет время, и Станислав Исаевич Гейер-Генерозов расскажет Папе Сене, кто такая Кати-Шерри Клайн, и кто такая Вильма, и как он стал работать на тех и на этих… Но прежде, попав в выматывающую нервы и ломающую психику передрягу, Станислав попытался втянуть в игру так отчего-то сильно ненавидимого им капитана 1-го ранга Ивана Румянцова. Самым идеальным способом втягивания в игру и одновременно мщения была подстава каперанга в глазах босса.
Совершенно неожиданно секретарю ЦК Арсению Алексеевичу Архимандритову пришла информация от высокопоставленного чиновника в советском представительстве ООН Юрия Родионовича Торнаева. Помимо исполнения своих обязанностей по линии МИДа, он никогда на протяжении почти 40 лет работая в системе, не забывал, что является личным агентом Архимандритова. Они сотрудничали по четко отработанной еще в 30-е годы системе.
