Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном
На ночь его неизменно тянуло к «своему месту», в заросли Воронцовского парка. Тут каждое утро нападали на его след. Несколько раз волк с удивительной ловкостью уходил из-под выстрелов.
Но в минувший вторник, 23 ноября, не ушел…
Откуда могли появиться два этих волка? Загадка. В Московской области (а ее лесные пространства обширны!) волков нет уже несколько лет. Исключение составляет Можайский район, граничащий со смоленскими землями. Тут изредка выводки появляются.
В последние годы замечено: волки поняли меньшую уязвимость житья не в глухих местах, где охотники их настигают, а вблизи городов. Охоты тут нет, а обилие пищи большое — свалки, потерявшие осторожность собаки и кошки. Описанный случай — убедительное свидетельство необычайной гибкости и пластичности образа жизни волков. Но откуда все-таки появились два молодых зверя в черте Москвы? Исключить, что волки забрели из дальних лесов, нельзя. Но большинство охотников и биологов, с которыми я обсуждал этот случай, высказывают такое предположение. Волчат могли привезти в город щенками (из какой-нибудь экспедиции, например), а потом случайно или намеренно выпустить. Так действительно могло быть.
Верно ли поступили охотники, немедленно взявшись за ружья? Несомненно. Правда, у многих из нас шевельнется чувство жалости к двум этим странным зверям. В последние годы взгляд на волка как на врага, безусловно подлежащего истреблению, претерпел изменение. (Я тоже питаю симпатию к умному зверю, которому человек оставляет все меньше и меньше места для жизни.) Но что там ни думай, волк остается волком. Сохраниться он может только там, где нет обширной хозяйственной деятельности человека. У нас таких районов еще достаточно. И, стало быть, истреблению волка, как вида, в ближайшее время угрозы нет. Что касается бытующих сейчас разговоров о том, что волка следует охранять и «выпускать в заповедники, для регулирования поголовья других животных», то разговоры эти, как правило, малограмотны. Я живо представляю себе картину такого «регулирования», например, в хорошо мне знакомом Воронежском заповеднике. За месяц пара волков оставит от всего оленьего стада рожки да ножки. Кроме того, волки непременно нагрянут в овчарни соседних сел. А надо ли объяснять, как ведут себя волки в овчарне? Вред от волков во многих местах у нас еще ощутимо велик. И волков еще много. В 1970 году в одной только Российской Федерации отстреляно 4842 волка…
«Регулирование волками» возможно только в нетронутых человеком природных комплексах, где хищник является естественным звеном в цепях дикой жизни. Делаются попытки оставлять на земле островки такой жизни.
В Канаде, например, создан заповедник, где сами себе предоставлены семь сотен лосей и несколько групп волков. Наше телевидение купило недавно фильм об этом заповеднике. И мы, надеюсь, скоро увидим, как уживаются рядом хищник и жертва.
Что касается странных «московских волков», то, конечно, обреченными они были, как только их обнаружили. Даже бродячие собаки представляют опасность в условиях города. Волк же, какие бы чувства мы к нему ни питали, в условиях города — существо вне закона.
Фото автора. 28 ноября 1971 г.
Москву отстояли!
Сегодня день рождения Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Ему исполнилось 75 лет. В связи с этой датой и за большие заслуги перед Советским государством и Вооруженными Силами СССР Г. К. Жуков награжден орденом Ленина.
* * *
Юбилей прославленного полководца совпал с 30-й годовщиной разгрома фашистской армии под Москвой. Георгий Константинович Жуков — герой обороны столицы. Поздравляя маршала с днем рождения, наш корреспондент Василий Песков обратился к нему с вопросом:
— Георгий Константинович, каким был для вас этот день, 2 декабря 1941 года?
Ниже приводится запись беседы Жукова с журналистом.
* * *
Жуков: Этот день… Это были очень тяжелые и суровые дни — конец ноября и начало декабря 41-го года. Решалась судьба Москвы. Именно в эти дни фашисты рвались к ней, напрягая последние силы и не считаясь с потерями. А мы стояли, не жалея ни сил, ни жизни.
Я в эти дни был в Перхушкове, в штабе фронта. Это, считайте, рядом с Москвой. Фронт тоже проходил рядом. Отсюда была слышна артиллерийская канонада.
Вопрос: А как выглядел штаб в Перхушкове?
Жуков: Ну, понятное дело, это не была некая «кутузовская изба». В Перхушкове был комплекс больших зданий, где размещался штаб. Тут были различные управления фронта, крупный узел связи. (Кстати говоря, связью фронта руководил тогда нынешний министр связи Николай Демьянович Псурцев.)
Вопрос: Немцы могли знать о месте нахождения штаба?
Жуков: Трудно сказать. Налеты бомбардировщиков на Перхушково были. Одна бомба попала в мой дом. Угол его был разрушен. Но я в этот день выезжал на линию фронта и разрушение увидел, когда вернулся.
Вопрос: Не было ли опасным держать управление решающим сражением так близко от фронта?
Жуков: Риск был. Ставка мне говорила об этом. Да и сам я разве не понимал? Но я хорошо понимал и другое: оттяни штаб фронта — вслед за ним оттянутся штабы армейские, дивизионные. А этого допустить было нельзя. Обстановка была такой, что командование должно было чувствовать каждый нерв ожесточеннейшего сражения, мгновенно реагировать на малейшие изменения обстановки.
Вопрос: Переломный момент сражения…
Жуков: Фашисты подошли к Москве угрожающе близко. Отдельные части захватчиков с северо-запада сумели даже преодолеть канал и ворвались в Яхрому. Сегодня это уже черта Москвы. Сдержать натиск было невероятно трудно. Надо было умело и быстро осуществлять перегруппировки и держаться, держаться. Мы держались. Если на первом этапе операции «Тайфун» (так гитлеровцы называли наступление на Москву) ударные силы фашистов проходили с боями в среднем пятнадцать километров в сутки, то в конце ноября, когда они предприняли решающий штурм, за сутки им удавалось пройти не более двух-трех километров.
Потери их были очень большими. Нам эти дни тоже стоили много крови. Но мы измотали фашистов и обескровили. К тому же, несмотря на огромные трудности с перевозками (шла эвакуация промышленности), на защиту Москвы были подтянуты свежие силы резерва: дивизии уральские, сибирские, дальневосточные. Это была грозная сила.
Вопрос: Опасность на Востоке в то время тоже была реальной?
Жуков: Да. В переброске восточных дивизий риск, безусловно, был. Но Ставка все тщательно взвесила и не ошиблась. Твердость на рубежах Москвы отрезвила японцев, внимательно следивших за ходом войны. Таким образом сибирские дивизии оказались в нужном месте и вовремя.
Вопрос: Георгий Константинович, вернемся к дню 2 декабря…
Жуков (улыбается): Мой день рождения…
Признаюсь, я тогда забыл об этом. О себе в то время никто не думал. По-человечески последние дни ноября и первые дни в декабре были для меня очень тяжелыми. Больше недели не спал совершенно. Но сорок пять лет — не семьдесят пять! Утром растирался до пояса снегом, пил кофе — и опять за работу. Это были дни, когда решалось все. Мы выстояли и почувствовали: враг вот-вот выдохнется. 30 ноября Ставка утвердила наш план перехода от обороны в контрнаступление. 5–6 декабря наступление развернулось. Все мы тогда с облегчением вздохнули: Москву отстояли!
8 декабря, я помню, впервые за много дней прилег отдохнуть и проспал едва ли не двое суток. Вот после этого мне вдруг говорят: — Вас надо поздравить…
— С чем?
— День рождения у вас…
— Да, действительно… Но опоздали мы с вами почти на неделю…
Пришли поздравить друзья. Были трогательные подарки. Но самым большим подарком были для меня вести с фронта: фашисты бегут, угроза Москве миновала. Впереди было еще много тяжелых дней и бессонных ночей, много жертв. Но у всех нас после Москвы появилась уверенность: придет время — как полагается, будем отмечать и дни рождения, и все наши праздники.
Вопрос: Недавно в переводе на русский язык вышел последний том дневников начальника генерального штаба немецких сухопутных войск Ф. Гальдера…
Жуков: Я с дневниками знаком. Теперь же и широкий читатель может проследить за ходом войны, причем увидеть ее глазами наших врагов. Там много любопытных признаний и откровений. Записи Гальдер вел ежедневно. Хорошо видно, как готовилось наступление на Москву. И как забуксовала, остановилась и тронулась вспять машина фашистской армии. Под Москвой гитлеровцы потеряли огромное число живой силы и техники.
Записи Гальдера показывают, как расправился Гитлер за поражение под Москвой и с генералами. Были отстранены от должностей главнокомандующий сухопутными войсками фельдмаршал Браухич, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок, командующий 2-й танковой армией Гудериан и десятки других генералов…
