Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том II)
III. Филипп II ответил 15 августа неожиданно энергично. Он высказал изумление, что отцы собора занимаются больше частными делами, чем теми, которые интересуют религию вообще; повелительные распоряжения бреве, представленного ему нунцием, противоречат его державным правам и чести его особы; поэтому он надеется, что Его Святейшество не найдет ничего плохого в том, что не прикажет опубликовывать этот папский документ и будет продолжать ведение процесса, заслуживающего его внимания. Папа опасался рассердить Филиппа, и без того уже очень недовольного тем, что посол Франции получил право старшинства перед испанским послом, и потому предоставил испанскому королю требуемую отсрочку. Одновременно папа поручил кардиналу-легату, председателю собора, успокоить отцов собрания, пообещав от его имени, что он прикажет отправить в Рим архиепископа Толедского со всеми документами по его процессу, когда дело будет расследовано. Легат должен был также уверить отцов собора, будто папа не делает этого уже в данный момент лишь потому, что так требуют интересы религии, даже интересы собора, обязывающие его вести себя осторожно с таким могущественным государем, каким является испанский король.
IV. Однако Пий IV в своем бреве о продлении срока приказывал обращаться с архиепископом Толедским с большей мягкостью, чем было до сих пор. Дом Гаспар де Суньига запросил Его Святейшество относительно смысла этой фразы. Папа ответил 8 сентября, что ее следует толковать без ущерба для судопроизводства.
V. Эта папская резолюция успокоила на время отцов собора. Но вскоре они занялись другим делом, не менее неприятным для испанского короля. Епископы и богословы, которым был поручен разбор книг, квалифицировали катехизис Каррансы и признали его учение католическим. Они сообщили об этом решении архиепископу чешской Праги [98], который был председателем конгрегации индекса [99]. Тот созвал собрание 2 июня. В его состав вошел этот архиепископ и патриарх Венеции; архиепископы Браги в Португалии, Ланчиано и Палермо в Сицилии; епископы Шалона-на-Соне, Коломбрии, Модены, Вицины в Венгрии, Невера и генерал августинского ордена. Все эти богословы одобрили катехизис и постановили, что архиепископу будет послан акт их одобрения, чтобы он воспользовался им для своей защиты. Это доказывают их письма, писанные на другой день: одно - Мучио Калино, а другое - нунцием Висконти-а-Санто Карло Борромео, опубликованные Балюзом {Балюз. Собрание памятников. Т. II. С. 207; Т. IV. С. 314.} [100], кроме отмеченного в актах этого почтенного собрания. Действительно, секретарь в тот же день выдал подлинное удостоверение, и папа 26 июня разрешил напечатать катехизис в Риме. Одобрительный декрет должен был быть подтвержден общим собранием и получить таким образом силу соборного декрета. Когда стало известно, что это произойдет 29 июля, пришлось прибечь к насилию, чтобы воспрепятствовать этому.
VI. Испанский посол, узнав об этом, энергично протестовал против этой резолюции. Он говорил, что катехизис Каррансы запрещен испанской инквизицией как содержащий еретические тезисы и что осмелиться объявить его учение истинным и правоверным означало бы смеяться над авторитетом его государя и верховного совета. Вследствие этого он требовал отмены декрета конгрегации. Дом Антонио д'Агостино, епископ Лериды (впоследствии архиепископ Таррагоны), был членом конгрегации индекса, но не присутствовал на собрании 2 июня. Это обстоятельство привело к тому, что он примкнул к требованию графа де Луны и старался подкрепить его некоторыми доводами. Но его неприязнь к толедскому архиепископу и желание угодить королю заставили его так неумеренно бороться против резолюции, что он осмелился сказать, будто конгрегация одобряет ереси, так как они находятся в катехизисе. Архиепископ Пражский, дорожа защитой чести своей и своих коллег, послал папским легатам формальную жалобу против епископа Лериды как от своего имени, так и от имени всей конгрегации; он требовал публичного удовлетворения за оскорбление, нанесенное им, заявляя, что в случае отказа никто из них не будет присутствовать на собраниях. Кардинал Морона употребил свой авторитет для посредничества в этом неприятном и опасном инциденте и сумел примирить две партии; он предложил отсрочить подтверждение декрета, благоприятного для катехизиса, воспретить выдачу письменной копии и поручить графу де Луне изъять у агента архиепископа ту, которая была ему выдана, при условии, что епископ Лериды принесет публично извинения прелатам конгрегации, в частности архиепископу Пражскому, ее председателю. Епископ исполнил, что требовалось от него, и графу удалось наконец при помощи просьб, хлопот и обещаний получить от агента Каррайсы переданный ему документ {Рейнольда. Церковная летопись, под 1563 годом. э 13; Отец Паоло Сарпи. История Тридентского собора. Кн. 8. э 32.}; но он уже послал удостоверенную копию в Испанию.
VII. Дом Педро Гонсалес де Мендоса, епископ Саламанки, член собора, автор книги заметок об исключительных происшествиях этого времени, передает инцидент, только что рассказанный мною. Он прибавляет: епископ Лериды и граф де Луна для доказательства недействительности декрета ссылались на то, что он вынесен не в день заседания и что члены конгрегации не были созваны; епископ сильно оскорбил председателя, но последний доказал, что выдаваемое за ересь таковой не являлось и что решение состоялось в среду 2 июня, в день, назначенный для очередного заседания каждой недели и в обычный час; таким образом, если кто-то не присутствовал, то можно приписать это забывчивости или небрежности, а никак не какому-либо дурному намерению {Раймонд де Кабрера сообщил мне содержание этого труда и позволил снять с него копию, а также с писем короля и посла, оригиналы коих хранятся в архивах Альбы и Альтамиры.}.
VIII. Филипп II был очень раздражен; этого следовало ожидать, если вспомнить, что он уже не любил Каррансу. Вместо того чтобы быть довольным таким беспристрастным отзывом, он видел в этом решении средство, направленное против мер святой инквизиции его королевства, которой он сам был неспособен противостоять.
IX. Государь, узнав о декрете 2 июня, написал 2 августа графу де Луне письмо, в котором он выражал сильное недовольство происшедшим и поручал ему представить папе и собору, что это решение является результатом интриги, клонящейся к покровительству частным целям, таким же оскорбительным для папы, как и для него самого, и разъяснить составителям декрета, что ни их решение, ни его обнародование не позволяют надеяться на успех их намерений, так как король никогда не допустит этого, особенно если они рассчитывали в результате добиться отправки архиепископа и документов его процесса на собор, "так как (говорил монарх) это самое важное и самое серьезное дело, какое мы могли бы иметь на этом собрании; мы его считаем таким, и как таковое вы должны его разбирать".
X. 26 октября граф де Луна послал государю подробности всех своих выступлений и их результаты. Он говорил об этом, стараясь оправдаться в том, что не знал о решении, какое должны были вынести о катехизисе Каррансы 2 июня. Он уверял, что по получении инструкции 20 октября 1562 года он немедленно приложил все усилия к упразднению комиссии индекса или, по крайней мере, к аннулированию результата ее решений относительно книг, запрещенных в Испании, но кардиналы-легаты ответили ему, что его просьбу нельзя исполнить, потому что комиссия создана собором, а не папой; поэтому он должен был обратиться непосредственно к общему собранию, от которого, впрочем, не рассчитывал получить благоприятного результата и мог ходатайствовать лишь о деле, не противоречащем вынесенным декретам, то есть о том, чтобы комиссия не выходила из границ своих полномочий.
XI. Граф де Луна также передавал государю, что епископ Лериды, член конгрегации индекса, взял на себя ту же заботу на двух заседаниях, проходивших еженедельно; хотя эта комиссия, писал де Луна, должна рассматривать только книги, содержащиеся в Индексе Павла IV, она получила, однако, от папы Пия IV отдельное бреве для расширения своей работы на все книги, запрещенные другими христианскими индексами; дело, касающееся катехизиса Каррансы, было проведено без ведома епископа Лериды и доктора Педро Сумеля, каноника Малаги, облеченного полномочиями архиепископа Севильи и епископа Малаги перед собором и комиссара инквизиции по всем интересующим ее делам; исходя из этих соображений епископ Лериды и дом Хуан Томас де Сан-Фелисес, епископ Кавы, апеллировали против декрета конгрегации и просили объявить его недействительным и несостоявшимся. Граф сам писал тотчас же герцогу де Сесо и лиценциату Гусману, пребывающим в Риме, чтобы они выставили все доводы перед Его Святейшеством; он мог еще заявить протест на заседании собора, но после зрелых размышлений отказался от этого намерения из опасения, как бы это выступление не причинило больших неприятностей {Эти выражения показывают, что граф предвидел, что решение собора будет благоприятно для катехизиса и что в этом случае святой трибунал Испании почувствует себя опозоренным}. Граф де Луна прибавлял, наконец, что старались внушить, будто это случилось вследствие оплошности испанских епископов, но их нельзя упрекать в этом и виною происшествия была поддержка, оказываемая Каррансе у папы кардиналом Лотарингским, которому содействуют архиепископ Браги, епископ Модены и некоторые другие.
