Владимир Бушин - Тотальный проект Солженицына
И тот ухмыляется в «Теленке»: всё переписать, конечно, не мог, но самое важное переписал и передал, куда надо. Его мать была стенографисткой и обучила способного мальчика. Боже мой, и ещё говорят о всезнающем и всемогущем КГБ!
Это был хлюст, который, когда дельце провернул, уже не скрывал своего бесстыдства, хвастался своим подонством и предательством. Да, его жена Н. Решетовская была права, озаглавив книгу о нем «Обгоняя время». В Солженицыне было все то, что пышным ядовитом цветом расцвело позже – в эпоху Горбачева-Ельцина-Путина. Он был её провозвестником.
И в конце концов этот страдалец вынудил Твардовского однажды сказать ему: «У вас нет ничего святого… Ему с… в глаза, а он – божья роса!.. Я вас запретил бы». А потом, по свидетельству В.Я. Лакшина, его заместителя в «Новом мире», Александр Трифонович выразил суть своих отношений с Солженицыным стихами Бёрнса:
Вскормил кукушку воробей,
Бездомного птенца,
А он возьми да и убей
Приёмного отца.
И это притом, что Твардовский не мог знать того, что его чадо отчубучит позже. В «Архипелаге», в «Теленке», вышедших уже после смерти Твардовского, он не только глумился над вскормившим его журналом и главным редактором, – он врал и о себе, и о войне, и о стране.
…Поставили памятник Твардовскому на Страстном бульваре недалеко от улицы Горького, откуда он ушел на войну, и от дома, где находилась редакция «Нового мира», которую он возглавлял пятнадцать лет.
Ждали на открытие городского голову Сергея Собянина. Но ему некогда: пробки вышибал и готовился к открытию памятника Расулу Гамзатову. Впрочем, тут оказался министр культуры В. Мединский. Он произнес хорошую речь. Видимо, был обрадован назначением ему в советники по театрам Тахира Гадельзяновича Иксанова, срочно выставленного с букетом роз из директорского кресла Большого театра. Министр даже прочитал наизусть «Я убит подо Ржевом». Жаль, что не решился прочитать до конца, остановился, как вкопанный – низзя! – как раз пред лучшими строками:
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За Советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть…
Перед церемонией открытия памятника дочерям Твардовского позвонили из министерства культуры: «Мы хотим пригласить Наталью Дмитриевну, вдову Солженицына. Вы не против?» Дочери, конечно, были решительно против. Действительно, это же было бы всё равно, что пригласить на открытие памятника Пушкину известную Екатерину Дантес. Правда, она к тому времени уже почила в бозе, но всё-таки… Однако, представьте себе, мадам Солженицына припожаловала!
Поезд шёл, колёса терлись.
Нас не звали – мы приперлись.
Да ещё как! Родные дочери стояли в толпе, а её, как почетную гостью, пригласили на некое украшенное возвышение, подобие президиума. Она ещё и речь толкнула…
Но я хорошо отношусь к читателям и потому не буду пересказывать деревянную речь мадам Солженицыной, подобную деревянным виршам супруга…
А после открытия памятника мадам подошла к Валентине Александровне Твардовский с любезностями: «Какой прекрасный праздник! От души поздравляю вас!» И в ответ услышала: «Праздник был бы гораздо лучше, если бы вы украсили его своим отсутствием». Как! И это в лицо великой вдове бессмертного писателя, труды коего за счёт «Василия Тёркина» сейчас штудируют школьники?
– Бэ-бэ… мэ-мэ…
– Вы же до сих пор переиздаёте «Теленка».
– Но там Александр Трифонович показан таким живым, таким…
– Он там оболган, оклеветан, там грязная карикатура.
Мадам ретировалась…
А, поди, когда ехала на Страстной или когда возвращалась в своё роскошное имение в Троице-Лыково, шевелилась мыслишка: «А когда же моему бодливому теленку памятник поставят? Он же Нобелевский лауреат, награждён орденом Андрея Первозванного. Кажется, он и знамя победы над рейхстагом водрузил. Когда же?..»
Ах, сударыня, это так опасно! Ведь на другой же день взорвут! И кто? Школьники, которым Путин приказал вбивать в голову «Архипелаг». Право…
