Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия
П. Н. Берков полагал, что для признания литературного произведения принадлежащим к какому-либо конкретному лицу необходимо, чтобы доводы при атрибуции состояли из трех основных групп: 1) биографические, 2) идеологические, 3) стилистические, при этом важно произвести «негативное исследование», то есть доказать «непринадлежность произведения другому кандидату или другим кандидатам»[271].
Приписывая авторство «Слова о полку Игореве» Иоилю Быковскому, А. А. Зимин опирается прежде всего на биографические данные, сведенные им в следующую таблицу, которую приводим без купюр.
«Как видно из приведенного сопоставления, – заключает А. А. Зимин, – сведения о жизни Быковского вполне укладываются в представление о возможном авторе «Слова». То, что мы знаем об идеологии Быковского (близость к кругам разночинной интеллигенции, рационалистические интересы в рамках церковной идеологии), соответствует идейному содержанию Песни о походе князя Игоря. Иван (Иоиль) Быковский – это тот фокус, в котором как бы сходятся все линии исследования «Слова о полку Игореве». В самом деле, в языке «Слова» находят русские, украинские, белорусские и польские элементы. Черты украинского и белорусского фольклора, интерес к полоцким и черниговским князьям в «Слове» несомненен. Но ведь Быковский родился в Белоруссии, жил и воспитывался на Украине (в частности, в Чернигове), в Петербурге и Ярославле. Одни исследователи считают «Слово» фольклорным произведением, другие находят в нем церковные элементы, третьи – книжные. И действительно, Иоиль и был человеком широкой образованности как светской, так и церковной.
Перебирая всех известных лиц, которые могли бы создать такое крупное поэтическое произведение, как «Слово о полку Игореве», мы не находим среди них ни одного, в жизненном и творческом пути которого было бы столько перекличек с текстом этого произведения. Наконец, ни один писатель или другой деятель XVIII века, кроме издателей, Н. М. Карамзина и Ивана Быковского, не был знаком с рукописью «Слова о полку Игореве»… (а как же быть с целой дюжиной т. н. «самовидцев»?. – А. К.).
…Конечно, мы предлагаем читателю объяснить кажущиеся противоречия в тексте Слова, давшие повод для различных суждений о его авторе. Поиски должны продолжаться. И не исключено, что они приведут к новым выводам, откроют до конца завесу, скрывающую фигуру автора Слова о полку Игореве»[272].
Действительно, со времени написания А. А. Зиминым своего монументального труда появилось несколько новых версий об авторстве и датировке «Слова о полку Игореве», но все они не выдержали «конкурса» с Иоилем Быковским. Новейшим кандидатом на авторство «Слова о полку Игореве» считается известный чешский филолог и историк Йосеф Добровский, «выдвинутый» на эту роль американским славистом Эдвардом Кинаном в начале нынешнего столетия[273]. Как пишет А. А. Зализняк в статье «Новейший кандидат на авторство «Слова о полку Игореве» – Йосеф Добровский», вошедшей в его монографию «Слово о полку Игореве» // взгляд лингвиста»: «…книга Кинана – основательный и интересный труд. Это третья книга в серии больших работ, доказывающих поддельность «Слова о полку Игореве», после Мазона и Зимина… Большим достижением Кинана по сравнению с его единомышленниками является тезис о том, что все предлагавшиеся до сих пор кандидаты на роль автора «Слова» никоим образом для этой роли не подходят, поскольку они были заведомо неспособны решить необходимую лингвистическую задачу. Тут мы с ним охотно соглашаемся. Действительно, лучше Й. Добровского кандидата нет: все прочие предлагавшиеся кандидаты в отношении лингвистической подготовки не идут с ним ни в какое сравнение»[274]. Однако, проделав серьезную работу по лингвистическому анализу как книги Кинана, так и всех известных трудов самого Й. Добровского, А. А. Зализняк убедительно доказал, что Добровский не мог быть автором «Слова о полку Игореве». Попутно он отвел версии австрийских лингвистов К. Троста, Р. Айтцетмюллера и М. Хендлера, выдвигавшиеся в 1970-х – 1990-х годах в пользу поддельности «Слова о полку Игореве».
Отведя версию Эдварда Кинана об авторстве Й. Добровского, А. А. Зализняк косвенно отводит и кандидатуру И. Быковского на роль автора «Слова», который с точки зрения лингвистической подготовки «не <идет> с ним ни в какое сравнение». Однако А. А. Зализняк признается, что его книга не решает окончательно вопрос об авторстве «Слова», равно как и других его «загадок». Так и не решена загадка «чудесной» находки памятника и происхождения «темных мест» в тексте «Слова».
С большим тактом относится А. А. Зализняк к А. А. Зимину, отмечая его подвижническую работу по поиску автора «Слова», как выдающегося историка ХХ века, но никак не лингвиста, хотя в его фундаментальном труде имеется несколько довольно серьезных лингвистических находок.
Историк Александр Александрович Зимин (22.II.1920—25.II.1980), можно сказать, не вошел, а ворвался в сферу «слововедения», зорко «охраняемую» филологами и лингвистами на протяжении полутораста лет, в начале 60-х годов ХХ столетия. Поводом к тому, что «Слово» привлекло к себе внимание крупного советского историка и захватило его до конца жизни, был выход в свет летом 1962 года сборника статей «“Слово о полку Игореве” – памятник XII века», подготовленного Сектором древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР (ИРЛИ). Сборник содержал несколько статей с «запоздалой» (по выражению А. А. Зимина) полемикой с А. Мазоном, французским ученым, утверждавшим в своих работах 1938—1944 годов, что «Слово» написано в XVIII веке, автором которого мог быть широко образованный человек из окружения графа А. И. Мусина-Пушкина.
А. А. Зимин буквально «заболел» «Словом», прочитав вышедший сборник, после чего последовало напряженное, прямо-таки азартное, внимательнейшее изучение всего, что когда-либо было написано о «Слове». Последствия этой напряженной творческой работы было весьма драматичным. 15 февраля 1963 года А. А. Зимин обратился с письмом к академику Д. С. Лихачеву, возглавлявшему Отдел древнерусской литературы ИРЛИ, с просьбой заслушать его доклад на тему: «К изучению “Слова о полку Игореве”». Заседание с почти трехчасовым докладом Зимина состоялось 27 февраля без Д. С. Лихачева, поскольку он не мог присутствовать по уважительной причине. Как писал впоследствии Зимин, «это был первый доклад, который я делал не по бумажке, поскольку самой работы как таковой еще не было (была груда материалов и уйма выводов)». Интерес к теме доклада был огромным, на заседании присутствовало свыше 150 человек, среди которых было много студентов. Слух о докладе Зимина пошел по всей России, узнали вскоре о нем и зарубежные специалисты. Однако руководство Института истории АН СССР, где работал А. А. Зимин, выразило недовольство его действиями, не согласованными с начальством, которое предложило представить тезисы своего выступления для публикации в журнале «Вопросы истории». От такого предложения А. А. Зимин категорически отказался, поскольку публикация тезисов закрывала дорогу для публикации в последующем самой работы. К концу 1963 года он закончил работу «“Слово о полку Игореве”: Источники. Время написания. Автор», которая была издана ротапринтным способом в количестве 101 экземпляра с грифом секретности. Эта книга была роздана участникам обсуждения, которое состоялось в Отделении истории Академии наук СССР 4—6 мая 1964 года. Участникам обсуждения, список которых утверждался на самом высоком уровне (Идеологический отдел ЦК КПСС), предписывалось после окончания заседания возвратить экземпляры книги. Отчет по итогам совещания: «Об обсуждении одной концепции» был опубликован в редакторском варианте (без подписей) в сентябрьском номере журнала «Вопросы истории» за 1964 год. Опубликованные автором в последующем несколько статей не давали полного представления о его концепции. Таким образом, книга оказалась недоступной широкому кругу читателей в течение 40 лет, несмотря на то что подавляющим большинством выступавших на совещании 4—6 мая 1964 года было признано право ученого опубликовать свои материалы и выводы в широкой печати. Ученый до конца своей жизни отстаивал право на публикацию своей книги, о чем писал в сохранившемся дневнике («Слово и дело. Страницы дневника». 1963—1977 годы): «Выступления с пересмотром традиционных взглядов на время создания «Слова о полку Игореве» было борьбой за право ученого на свободу мысли. Речь шла не о том, прав ли я или нет, а о том, следует ли издавать «еретическую» книгу или нет. Эта борьба получила благожелательный отклик в сердцах многих людей доброй воли… Их лейтмотивом было то, что свобода научной мысли является непременным условием развития науки… Я понял великие методические трудности, стоящие перед историком-древником… Только комплексное источниковедение, а не одно логическо-смысловое может приблизить ученого к решению проблемы. Нужно быть честным и строгим критиком своих выводов. Многовариантность решений – обычный вариант, с которым приходится смириться. Иногда же и вовсе загадку решить невозможно»[275].
