Владимир Рыжков - Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны
Свобода и демократия невозможны без института частной собственности. А в России всегда было самодержавие, бюрократический полицейский режим. Власть и собственность не были разделены, и так было много веков. В России самое важное — земля, потому что в России не было промышленности. Вся земля принадлежала государству. И в советское время тоже — базой советского государства было то, что каждый гражданин работал на государство.
Но свобода зависит от собственности. Потому что если человек — собственник, тогда государство имеет границу, которую оно не может переступить, — оно не может войти в дом к человеку. А вот опыт современной России показывает — может, и об этом говорят дело ЮКОСа и другие дела.
В России всегда между интересами государя и государства был знак равенства. Все принадлежало государю. Государь рассматривал свое государство как свою собственность, а это значило, что для власти не было никаких границ в произволе против населения.
И наконец, вопрос о роли идеологии в русской истории. Она всегда играла большую роль, даже в Средние века, — тогда бытовала самодержавная православная идеология. А вот сегодня в России не видно никакой идеологии. Есть какой-то возврат к русскому национализму и русскому консерватизму. Есть вера в либеральную экономику, но тоже не на сто процентов. В России идеология теперь очень странная. Какая? На этот вопрос очень трудно ответить.
Идут поиски национальной идеи. Да, каждая страна должна иметь свою национальную идеологию, но в России говорят: мы — великая держава. В Америке, например, все знают, что Америка — великая держава, и об этом даже не нужно говорить. А вот в России об этом все время говорят, и это приводит к тому, что русские хотят доказать, что они — великая держава. Русские говорят «нет» американцам на все, что те желают. Потому что сказать Америке «нет» якобы означает великую державу. Но ведь и Уго Чавес всегда говорит «нет», но разве Венесуэла «великая держава»?
Чечня: войне конец?
[30]
Ровно 13 лет назад, 31 августа 1996 года, Аслан Масхадов (от имени Яндарбиева, президента Чеченской Республики) и Александр Лебедь (он тогда возглавлял Совет безопасности России) подписали знаменитое Хасавюртовское соглашение о мире. В связи с этим возникает вопрос: а закончилась ли сегодня война в Чечне? И что представлял собой Хасавюртовский договор? Что это было? Ошибка России? Капитуляция Москвы перед Грозным? Или все-таки это был шанс, который давал какие-то надежды на мирное развитие отношений России и Чечни?
Мнение по этому вопросу Алексея Малашенко, члена научного совета Московского центра Карнеги:
Нужно четко понять, чего хотела Россия. Хотела ли она мира или она хотела передышки? Я считаю, что Москва хотела передышки, чтобы потом добить тех, кто сопротивлялся. С этой точки зрения передышка была использована. Она затянулась, потом была вторая война, еще одна маленькая война под названием «контртеррористическая операция». Но я думаю, что в тот момент, когда это подписывалось, речь о реальном мире в Чечне не шла. Это был политический ход Москвы. А во-вторых, эта передышка должна была способствовать улучшению внутриполитической ситуации в России. Подписывал генерал Лебедь, и мы знаем, как он сыграл потом и как потом сыграли с ним. И есть какой-то символ в том, что и Масхадова, и Лебедя больше нет в живых.
Хасавюрт — это была передышка до 2001 года, но такой срок запланирован не был. Я думаю, что были надежды раньше возобновить или войну, или давление, или еще что-то. Но цель России в конечном счете состояла в том, чтобы подчинить себе Чечню.
А вот Масхадову был действительно нужен мир постольку, поскольку он прекрасно понимал, что война безысходна, что сил для полноценного сопротивления ему не хватит. И в принципе он — военный человек, и он прекрасно все понимал. Но он рассчитывал на то, что будет заключен какой-то мир. Не перемирие, а мир. И в ходе этого мира удастся найти какое-то компромиссное решение. Потому что Масхадов, по сути своей, не был у истоков сепаратизма. Как советский полковник он все-таки полагал, что есть какая-то возможность реальной интеграции с Россией.
Итак, был шанс, и Масхадов прекрасно знал, что примерно 2/3 чеченцев, а может быть, даже больше — не были за создание независимого государства. Масхадов это понимал, и если бы политика была более тонкой, если бы чеченский конфликт не был инструментом в руках Москвы, то можно было бы достичь реального соглашения при наличии доброй воли с обеих сторон.
Мнение по этому вопросу Абдуллы Истамулова, политолога из Грозного, руководителя центра «Северный Кавказ — Стратегия»:
Это действительно была передышка. И передышка эта была, на мой взгляд, вынужденная, причем больше — с российской стороны. Если мы помним, в начале 90-х годов мы набрали кучу кредитов, около девяти миллиардов, из них половину, как всегда, проворовали, а вторую половину потратили на войну. Денег не было. И к тем переговорам ресурсы у России были очень маленькие. Что касается чеченской стороны, то они и так много лет были без денег, у них в этом смысле положение было лучше.
Но реального шанса все-таки найти какую-то формулу мирного сожительства в одном государстве при наличии в Чечне Басаевых и Радуевых не было. И Масхадов не мог переломить ситуацию. Он был другого плана человек. Может быть, это был человек не на своем месте. Соответственно, вторая война была неизбежна. Она была запланирована.
При этом в 1997 году были президентские выборы. Выбрали Аслана Масхадова, и он завоевал в первом туре 57 % или 60 % голосов, и явка была высочайшая.
В Чечне на тех выборах очереди стояли. И Масхадов победил в первом туре, и люди говорили: «Ну вот, Масхадов победил, теперь мы, наконец-то, полностью договоримся с Россией и постепенно туда вернемся». Конечно, Басаев тоже получил немало голосов, и это в принципе грозило гражданской войной. Но подавляющее большинство чеченцев говорило именно так, верило в мирное развитие республики.
Если бы не Масхадов, внутри Чечни была бы гражданская война. Ее не было именно благодаря его выдержке, именно благодаря тому, что он где-то поддавался Басаеву и делал шаги назад. Но в итоге эти шаги назад постепенно привели к полной потере им контроля над ситуацией и к дестабилизации. Дело в том, что реальная власть где-то в середине 1998 года уже была у радикалов-ваххабитов.
А что же сейчас? Если еще в прошлом году говорилось, что где-то хуже, где-то лучше, то сейчас мы видим колоссальную вспышку насилия в Чечне, такую вспышку, которой не было давно. С весны 2009 года уже семь раз были задействованы смертники.
15 мая террорист взорвал себя в центре Грозного, недалеко от здания МВД, и было убито 4 человека, в том числе 2 милиционера. 22 июня в Назрани смертник врезался в кортеж президента Ингушетии Юнус-бека Евкурова. К счастью, президент выжил, его вылечили. 26 июля террорист подорвался при досмотре перед входом в концертный центр в Грозном. Там погибли 6 человек, в том числе высокопоставленные офицеры МВД. 17 августа боевик на «Газели» взорвал здание РУВД в Назрани: 21 милиционер погиб, 150 получили ранения. 21 августа в Грозном произошел взрыв, и погибли 4 сотрудника МВД. 25 августа 25-летний смертник атаковал милицейский пост в Шалинском районе Чечни:
4 милиционера убиты, 3 ранены.
И это только смертники. Но к этому надо добавить многочисленные обстрелы, нападения, взрывы и т. д. Можно говорить о том, что в этом году имеет место просто какой-то всплеск насилия по всему Северному Кавказу. Значит, там появилось новое качество насилия? Новое качество терроризма? И если говорить о новом качестве, то в чем оно?
Мнение по этому вопросу Абдуллы Истамулова:
Это всплеск насилия, связанный с разными причинами. Но то, что террористы поменяют стратегию или уже поменяли, это чувствовалось. Та передышка, о которой мы говорим, относительная стабильность, которая была, — они ее использовали для анализа и для подсчета собственных ресурсов, а также для смены стратегии. Причины? Очень сложно назвать причины, но в этот раз никто из террористов не кричал «Аллах Акбар». Никто не кричал, они просто взрывались. То есть причины могут быть разные. Как и почему чеченец может сам себя взорвать? Ведь по религии, по традициям тысячелетним нельзя убивать самого себя. Самоубийцу не хоронят на кладбище. Это позор из поколения в поколение его роду и его семье. Так почему же так происходит? На мой взгляд, это может быть только в одном случае — если этот человек доведен до отчаяния, если его честь и честь его семьи поругана.
И все же — что изменилось? И год назад, и два года назад, к сожалению, и в Чечне, и в Дагестане, и в Ингушетии общество сталкивалось с похищениями, с насилием, с нарушением прав, с не расследованием прежних преступлений. Что же качественно изменилось в 2009 году? Это в обществе что-то произошло или это боевики и террористы изменили тактику?
