Анатолий Абрашкин - Мы – арии. Истоки Руси (сборник)
К числу знаменитостей, родившихся в Ионии, принадлежат также Пифагор, Анаксимандр, Анаксимен и Гераклит Эфесский. Интересно мнение относительно творчества последнего, высказанное тем же Вилом Дюрантом: «В целом философия Гераклита, сконцентрированная в 130 фрагментах, принадлежит к главным творениям греческого разума. Учение о Божественном Огне перешло в стоицизм; идея Последнего Пожара была передана стоицизмом христианству; Логос, или природный разум, стал у Филона и в христианской теологии Божественным Словом, олицетворенной мудростью, с которой или посредством которой Бог творит и направляет все вещи; в известной мере он подготовил почву для современного понятия природного закона. Добродетель, как послушание природе, стала лозунгом стоицизма; единство противоположностей с новой силой возродилось у Гегеля; понятие изменения обрело второе дыхание усилиями Бергсона. Концепция всеопределяющей вражды и борьбы подхватывается Дарвином, Спенсером и Ницше, который двадцать два века спустя возобновляет войну Гераклита против демократии». Но вернемся к истории ионийцев.
Главная роль в колонизации Северного Причерноморья принадлежала ионийским грекам, прежде всего милетянам. В VI в. до н. э. ими были основаны в устье Буго-Днепровского лимана Ольвия и ряд колоний на восточном побережье Крыма, по обоим берегам Керченского пролива, в древности носившего название Боспора Киммерийского. Основным населением этих областей в то время были потомки киммерийцев, тавры-треры и скифы. Между греческими колонистами и местными племенами установились оживленные торговые отношения. Импортируемые из Греции ремесленные изделия, вино и оливковое масло обменивались купцами на сельскохозяйственные продукты. Многочисленные вещи греческого происхождения, находимые при раскопках местных поселений и курганов, наглядно иллюстрируют интенсивность этих связей. Встреча «колонизаторов» и «аборигенов» носила исключительно мирный (взаимовыгодный) характер. И этому в первую очередь способствовало то, что встретились две очень близкие по происхождению и мировоззрению ветви одного и того же народа — ариев.
Отсутствие единения ионийцев-малоазийцев с жителями материковой Греции («стопроцентными» греками) наглядно продемонстрировали события, предшествовавшие греко-персидским войнам (500–449 гг. до н. э.). Персы, стремясь расширить границы своего владычества, в конце VI в. до н. э. напали на Ионию. Сопротивление ионийцев оказалось безуспешным. Действуя разрозненно, армии отдельных городов не смогли противостоять натиску врага. Персидские полководцы брали один город за другим. Напрасно обращались ионяне за помощью в Спарту, та отказалась от рискованного вмешательства в малоазийские дела. Охваченные ужасом жители Фокеи, второго по своему значению после Милета ионийского города в Малой Азии, погрузились на корабли и переселились на берега Италии. Остальные вынуждены были подчиниться Персии. Но дух свободы жил в ионийцах, и в 499 г. до н. э. они подняли восстание против персов. Возглавил его Аристагор.
Захват милетянами флота послужил сигналом для восстания всем ионийским городам, расположенным на островах и на западном побережье Малой Азии. Повсюду были низвергнуты тираны, поставленные персами, восстановлена демократия, готовились отряды для вооруженной борьбы. Аристагор, для того чтобы подать пример другим, сложил с себя власть и передал его народному собранию. Вожди восстания понимали всю трудность предстоящей борьбы: если на море можно было твердо рассчитывать на успех, то на суше персы были исключительно сильным противником. Поэтому Аристагор решил попытаться получить поддержку со стороны европейской Греции и осенью 499 г. до н. э. отправился в Спарту и Афины. И что же получил в ответ? Спартанцы вообще отказали в помощи, афиняне дали 20, а жители Эритреи снарядили 5 триер. Ясно, что эта поддержка совсем не соответствовала ожиданиям восставших. Для сравнения скажем, что в морском сражении со стороны ионийцев участвовало 353, а со стороны персов — 600 кораблей. И все же ионийцы в течение шести лет яростно бились с персами. Но они были обречены… С победой персов ионийские города теряют свою ведущую роль в Средиземноморье и приходят в упадок.
Совсем иной была судьба ионийских колоний в Северном Причерноморье. Они еще долгое время продолжали оставаться центрами притяжения для торговцев. Ионийцы первыми познакомили древних жителей южнорусских областей с греческой культурой. Триумфальное пришествие христианства на Русь было в значительной степени предопределено тесными контактами двух народов в языческие времена. Мы уже привыкли, что многие наши имена греческого происхождения. Но нельзя забывать и о примерах обратного влияния. Возьмем, к примеру, популярное у древних греков имя Аристей. Первичное его значение понятно всякому европейцу:
…Аристей = Есть Арий, или Истинный Арий.
У греков слово «аристос» означает «лучший». По нашему глубокому убеждению, оно отражает отношение греков к своим учителям — ариям. Слово Аристей входит в состав многих известных двусоставных греческих имен — Аристагор, Аристофан, Аристотель, Аристарх.
Один из героев греческой мифологии — Орион — своим именем также напоминает о принадлежности к арийцам (Он Арий). Мифологи пришли к заключению, что в мифах об Орионе нашли отражение мотивы столкновения догреческого древнейшего великана с миром, живущим по законам богов-олимпийцев. Это прекрасно вписывается в нашу «схему» присутствия ариев в Средиземноморье. Имя другого персонажа — Орфея (Фея Ора или Бога Ора) — также арийского происхождения. Орфей не почитал бога греков Диониса, но считал величайшим богом арийского Гелиоса (Белиоса), которого сопоставлял с гиперборейским Аполлоном. Не случайно и то, что родиной Орфея была не Греция, а Фракия. Разгневанный Дионис наслал на чужеземца менад. Они растерзали Орфея, разбросав повсюду части его тела, собранные и погребенные потом музами.
По имени Орфея было названо религиозное движение в Греции, возникшее в VI в. до н. э. в результате реформы культа Диониса: центральный ритуал дионисийских оргий — поедание сырого мяса растерзанной в вакхическом исступлении жертвы — был переосмыслен как первородный грех титанов, разрубивших ребенка-Диониса на части и вкусивших его мяса. Искупить наследственный грех (лежащий на всем человечестве) мог только посвященный в мистерии и ведущий орфический образ жизни, отличительной чертой которого для грека V в. до н. э. было вегетарианство. Священное сказание о грехе титанов потребовало создания своей оригинальной теокосмогонии, а вера в бессмертие души и загробное воздаяние — разработанного учения о конечных судьбах мира и человека, которые были зафиксированы в ряде поэм. Учредителем очистительных обрядов и автором этих поэм создатели новой религии провозгласили мифического певца Орфея — жившего до Троянской войны и участвовавшего в походе аргонавтов: его учение было древнее и «ближе к богам» и, следовательно, авторитетнее теологии Гомера и Гесиода. В современной литературе «орфиками» называют авторов поэм Орфея, а также всех, исповедовавших религию Орфея.
Орфики выступали хранителями учения о первозданности Эроса. Аристофан в комедии «Птицы» писал:
Сначала были Хаос и Ночь, да черный Эреб [Мрак], да Тартар широкий,
И не было ни Земли, ни Воздуха, ни Неба. В беспредельном лоне Эреба
Чернокрылая Ночь перво-наперво рождает яйцо, что ветром надуло.
Из него по истечении времени вылупился полный вожделения Эрос
Со сверкающими крыльями на спине, подобный быстрым, как ветер, вихрям,
Совокупившись с крылатым ночным Хаосом в широком Тартаре,
Он высидел наш род и впервые вывел его на свет.
Прежде чем Эрос все соединил, не было рода бессмертных;
Когда же одно соединилось с другим, родились Небо и Океан,
Земля и нетленный род всех блаженных богов.
Аристофан поэтически пересказал орфический гимн творения, о котором мы уже говорили в главе об Яриле. По именам его «двойников» — Эроса и Фанета (Фанеса) — греки стали называть проникшие в Грецию арийские племена.
Утверждение орфизма в Греции VI в. до н. э., очевидно, было связано с активизацией деятельности проповедников этого учения. Наиболее логично предположить, что приходили они в Грецию с родины Орфея — Фракии. И действительно, как уже упоминалось, в это время на территории Фракии находились арийские поселения треров-тавров, осуществлявших чуть раньше отсюда набеги в Анатолию, а также части киммерийцев, отступивших из Малой Азии. Греческий философ Платон и римский историк Тит Ливий описывают любопытный обычай, существовавший во Фракии в начале второй половины I тыс. до н. э.: фракийцы в определенные дни водили по городу козу. Так же позднее поступали славяне Поднепровья в день новолуния, совпадавшего с праздником зимнего солнцестояния. Существование у фракийцев культа Химеры (Козы) подтверждает нашу идею о происхождении имени киммерийцев.
