Игорь Прокопенко - Военные тайны ХХ века
В страшных боях, когда за день погибали целые полки, дивизия Родимцева остановила сентябрьское наступление врага.
Альберт Бурковский стал сыном полка в дивизии Радимцева. Вот что он помнит: «У нас в день в полк прибывало 500—600 человек, к вечеру оставалось три человека. Это мясорубка была, самая настоящая».
Летом 1942 года вышел самый жесткий документ военных лет – приказ № 227, известный как «Ни шагу назад». Теперь отступление приравнивалось к преступлению против Родины.
Для укрепления дисциплины во всех армиях стали создавать штрафные роты для солдат и штрафные батальоны для офицеров. Чтобы штрафники и другие части, шедшие в наступление, не дрогнули, за их спинами выставляли заградительные отряды НКВД. На Сталинградском и Донском фронтах за четыре месяца были задержаны 140 000 бойцов. Из них 1100 были расстреляны.
В августе 1942 года на Калининском фронте создается группа из нескольких десятков летчиков‑штрафников. Командовал ею летчик-испытатель Иван Федоров. Большинство его подопечных попали в штрафбат за убийство: «Трое за то, что повара в котле сварили. Лучшие продукты дают гвардейцам и платят больше, чем всем остальным. А тут подметками кормят, и все. Они его два раза предупредили. А моряки и летчики два раза только предупреждают. А третий раз – это уже все, хана».
Летчики группы Федорова бесстрашно сражались и били лучших асов «Люфтваффе». Многие штрафники были представлены к высшим правительственным наградам. Все преступления им простили.
Вспоминает Иван Федоров: «Иногда в прицел возьмешь самолет нацистский, только нажать на гашетки – и он будет сбит. И смотришь, а он уже взорвался, его уже штрафники у меня из-под прицела взяли. И мы сбили поэтому 519 самолетов».
И Сталин, и Гитлер понимали, что здесь, в Сталинграде, решается дальнейшая судьба войны. С Кавказа под Сталинград перебрасывали все новые дивизии вермахта. К осени 1942 года численность немецких войск под Сталинградом достигла 600 000 человек.
Мы должны были отстоять Сталинград. Известен лозунг того времени: «За Волгой для нас земли нет».
Генерал Паулюс хорошо осознавал опасность расположения своей армии и предлагал отвести ее от города. Но Гитлер категорически отверг его предложение. Тем временем советское командование разработало операцию «Уран», целью которой было полное окружение и ликвидация Сталинградской группировки.
Удар советских войск по ненадежным частям союзников, румынам, привел к катастрофе. Через несколько дней 300‑тысячная группировка немцев оказалась в котле.
Гитлер пообещал народу Германии и своим генералам, что деблокирует армию Паулюса. На прорыв была брошена танковая группа «Дон». Но это уже не могло спасти положение. Немцы стали пытаться вырваться из котла.
Гитлер присвоил маршалу Паулюсу звание фельдмаршала и отдал последний приказ: держаться до последнего. Но, издавая эти приказы, фюрер уже знал, что армия Паулюса обречена.
Тем временем советские части начали операцию «Кольцо» по ликвидации Сталинградского котла. Мощными ударами он был разбит на несколько очагов сопротивления. Армия Паулюса медленно агонизировала.
В городе начались зачистки. В одном из отрядов шел чеченец Мата Радуев: «Когда нас перебросили в Сталинград, город уже был разделен на сектора. Мы зачищали набережную и наткнулись на один подвал. Мы сразу почувствовали: что-то здесь нечисто. Поднимаем люк, там немцы, которые начали стрелять. Погибло восемь наших. Часть немцев из этого подвала мы убили, остальные сдались в плен. Всего мы поймали около 800 человек».
Тысячи немецких солдат, предоставленных самим себе, пытались спастись. Но это было практически невозможно. Впервые за всю Вторую мировую войну немцы несли такие колоссальные потери.
В феврале Паулюс отдал приказ о капитуляции Сталинградской группировки. В плен попало около 100 000 немецких солдат и офицеров.
Самого Паулюса отправили в Москву. Сталин рассчитывал сделать из него такой же символ, как сделал Гитлер из Власова.
Глава 7
Лоб в лоб: 1943
По улицам разрушенного Сталинграда бредут немецкие военнопленные – остатки 22‑й дивизии непобедимой 6‑й армии вермахта. Командующий фельдмаршал Паулюс, гордость рейха и один из разработчиков плана «Барбаросса», в Берлине объявлен погибшим. Паулюса допрашивают и тщательно охраняют. Вместе с высшими генералами его штаба фельдмаршала доставляют поближе к Москве, на секретный спецобъект.
Оттуда почти ежедневно на имя Сталина идут отчеты о ходе обработки Сатрапа – такой оперативный псевдоним присвоен Паулюсу. У Сталина свои виды на любимца Гитлера. Вождь намерен добиться «покраснения» Паулюса, чтобы явить миру еще одно доказательство преимущества советского образа жизни.
Марина Кирина, переводчица МИДа, была поражена комфортными условиями, созданными для гитлеровского фельдмаршала: «С Паулюсом мы работали в таком просветительском плане, специально никаких допросов, а просто чтобы создать ему настроение. У него была очень хорошая обстановка, большая палата, рояль ему сохранили, его собственный адъютант, свой повар. Никому не делались такие уступки».
Пехотный капитан Хорст Цанг служил в армии с 1939 года, прошел Польшу, Францию, Украину. Как и фельдмаршал Паулюс, он стал одним из 110 000 немцев, попавших в плен в ходе операции «Кольцо», завершившей разгром немецких войск под Сталинградом, и с 1943‑го по 1953‑й находился в советском плену. Вот что он рассказывает: «Под конвоем русских солдат мы шли несколько дней, почти ничего не ели. Среди нас были больные и слабые. Я шел в колонне, в которой было 150 человек. Нельзя было отставать, тех, кто не мог идти, русские расстреливали. Вот такая была дорога в лагерь, в Дубровку под Сталинградом».
Это была самая большая партия немецких военнопленных с начала войны. Разместить их было негде, кормить нечем. Пешие колонны, которые конвоировались на сборные и пересыльные пункты, растягивались на километры. В директиве военного совета Донского фронта даже указывается, что это нарушает порядок в тылу и мешает войскам.
Хорст Цанг вспоминает: «Уже в Дубровке я обнаружил, что не могу натянуть сапоги. Обморозил ноги. Русский врач сказал, что нас отправят в госпиталь. Там в подвале из 30 офицеров, с которыми я туда попал, в живых остались только трое».
Рядовой Красной Армии Александр Ефимов был призван в начале 1943 года, через полгода в боях под Брянском попал в плен. Совершил побег. Затем снова плен. Этапирован в Освенцим, освобожден в 1945‑м. Вот его рассказ: «Вы знаете, каждое воскресенье там, в Освенциме, вешали. Главврач Освенцима Менгеле, слышали про такого? Менгеле, Рудольф Менгеле, был красивый мужчина. Он был одет в парадную форму, и палка у него была, заостренная на конце. И вот одному он выколол глаз этой штукой. Тот заорал бешеным криком, тогда Менгеле его стал колоть куда попало и в конце пристрелил».
Александр Ефимов попал в плен во время контратаки, отстреливаясь до последнего патрона. В немецком плену находилось около 6 000 000 советских солдат и офицеров. Более 3 000 000 из них погибли. Еще до начала боевых действий нацистское командование полагало, что счет захваченных в плен советских солдат и офицеров пойдет на миллионы. Большинство из них должно было умереть.
Уже осенью 1941‑го в главном концлагере рейха и учебном центре СС «Заксенхаузен» была осуществлена так называемая «русская акция» – расстрел 18 000 солдат и офицеров Красной Армии.
Пленных подкашивала изощренная система пыток, болезни, каторжный труд, холод, голод. В специальных блоках на советских узниках испытывали новые виды ядов, химических веществ, в том числе газов. С особой педантичностью и изощренностью проводились медицинские и психологические эксперименты.
В лагерях под управлением СС, которые зачастую являлись дочерними предприятиями крупнейших германских концернов, таких, как «Фарбен», до 1945 года исправно функционировал настоящий конвейер смерти. Чтобы умереть, узники ждали в очереди, их вызывали по номерам. В каждом отсеке были репродукторы.
Вспоминает Николай Кюнг, с 1943 года узник концлагеря Бухенвальд:
«Что это за номер? Это вызывали заключенных, которым пришла очередь в крематорий идти. И все знали, что, как назовут твой номер, значит, завтра утром надо идти к воротам, третье окошко. Там дежурный смотрит твою фотографию – и 140 шагов до крематория».
А вот что вспоминает о своем пребывании в советском плену капитан Хорст Цанг: «Я пробыл в Дубровке до лета 1943 года. Затем на госпитальном пароходе нас отправили в Вольск. Мы плыли по Волге, и это было незабываемо. Койки с чистым бельем, за нами хорошо ухаживали. Я скажу так: в отличие от Дубровки, это были два лучших, незабываемых дня за все время моего плена».
