Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным
Могадишо (Сомали).
Мечта… (Каир).
Афмаду (Сомали).
В сомалийском городке Афмаду на самой окраине мы услышали гулкое бормотание. Заглянули через плетеный забор — школа! Тридцать или сорок мальчишек зубрили урок. На песчаном полу лежали «учебники» — тонкие потертые временем доски.
По этим «книгам» учились, наверное, отцы мальчишек, а может, еще и деды. Подновлялись черною краской буквы, но все та же древняя грамота учит людей, что один бог на земле — Магомет, и все люди — дети его. Больше ни о чем не расскажут потертые, обломанные по краям учебники-доски. Но ребятишки родились в счастливое время. Будут в Африке школы с просторными светлыми классами, с партами и с другими учебниками. Узнают ребятишки, почему летает спутник, какого цвета небо увидел Гагарин и что есть на земле места, покрытые снегом. Много расскажет настоящий учебник.
А пока… Учитель кивает головой, и сорок учеников, проводив нас глазами, хором начинают молитву, записанную на старых досках…
Фото автора. 7 июля 1961 г.
Звездный пахарь
ИТАК, еще одна борозда на звездной целине. Еще одно имя в золотой книге героев Земли, еще один коммунист прославил великую партию. Мир взбудоражен, мир рукоплещет!.. Прислушайтесь к вашему сердцу. Правда, ведь в эту минуту чаще удары. Наш, наш, наш… Наш, советский.
Сегодня он прибывает в Москву. За плечами большие звездные сутки: день-ночь, день-ночь, закат, восход. Семнадцать рейсов вокруг огромного шара! Мелькали звезды на черном небе, голубела Земля. На ней кремлевская башня считала минуты, на ней Волга и тихие речки с березами ожидали его возвращения. Родные, любимая, друзья, сказавшие «до свидания», весь мир ожидал его возвращения. Струнами звенели антенны. Земля слушала, Земля следила за каждым шагом, за каждым вздохом. С Земли корабль его виделся звездочкой среди звезд…
Кто же он, звездный пахарь? Три дня назад мы называли его Космонавт Два. Сегодня весь мир знает имя: Герман Титов.
Я знаю о нем немного. Встречи были недолгими. Но я стоял на пороге его дома, купался в «его речке», ел яблоки в саду, где прошло его детство. Я с радостью расскажу все, что знаю о нем.
Был один космонавт. Теперь — два! Герман Титов и Юрий Гагарин.
Фото из архива ИТАР — ТАСС.
* * *
Алтай. Косихинский район. Село Полковниково… Холмы. Березы по колено в цветах. Высокие облака, высокое синее небо. Пшеница. Гречихи молочные полосы. Запах меда, запах клевера с донником.
Село приютилось в лощине между березами. Сотня уютных бревенчатых домиков глядится в чистое озеро. Стая совхозных уток. Пасека. Крапины известки у новой школы. В село, бывает, заходят лоси. Тракторы уживаются в хорошем соседстве с косяком лошадей…
В плену у тополей домик из необхватных сосновых бревен. На крайнем тополе заплывшая, почти незаметная надпись: ГЕРМАН ТИТОВ. Отец и теперь расскажет, как взыскивал с сына за баловство. Дорожку к дому закрывают малина, кусты смородины: на ветках вишни воробьев и дроздов пугает чучело из рубахи и соломенной шляпы. Телега во дворе и прислоненный к ней велосипед с моторчиком. Скрипучие, чисто вымытые ступеньки в дом…
Целый день я снимал совхозное стадо, лазил с фотоаппаратом на крышу птичника, был на пасеке. Ночевать пришел в этот дом к совхозному садоводу Титову Степану Павловичу.
— Милости прошу… В честь субботы, может, и в баньку со мною, а?.. Русская баня. С паром, с березовым веником, с каплями влаги на бревенчатых стенах…
Потом малина в эмалированной чашке, блины со сметаной. Разговор о хозяйстве, о прошлом, о детях.
Писем его ждут с нетерпением. Читают их на ступеньках родного порога. Отец космонавта Титова Степан Павлович, мать Александра Михайловна, сестренка Земфира. Письма от сына… Какой матери, какому отцу не дороги-письма!..
* * *
Лапотным было отцовское детство. На холмах под березами пастушонком ходил за коровами. Светлой души человек, сельский учитель Андриан Топоров заметил способного, игравшего на свирели парнишку. Пристроил в школу. Учил рисованию. Купил скрипку и показал, какие звуки она рождает…
Скрипка до сих пор поет на деревенских праздниках, на клубных концертах, на сенокосе.
Пастушонок, влюбленный в музыку, окончил девятиклассную школу и вернулся в село работать учителем.
Тридцать годов работы. Тридцать лет учил ребятишек русскому языку. А в трудное время, когда не стало учителя по немецкому, «решил овладеть». И овладел. Днем учил языку пятиклассников, ночью учился сам. Закончил институт иностранных языков. На войне был шофером. После Берлина вернулся в родную школу.
Опять зазвучала на селе скрипка учителя, опять по воскресеньям видели его с мольбертом и красками на зеленых пригорках — весь дом Титовых увешан этюдами Степана Павловича.
В последние годы садоводством увлекся. Десяток сортов яблонь, малина, степная вишня, орех. Не было в селе Полковниково садов. У Титовых — первый. Пошли по селу из этого сада саженцы и черенки. Растут теперь у домов «титовские» яблони, крыжовник, смородина. Идут к Титовым за добрым словом и за советом.
Два года назад заболел сельский учитель. С почетом проводили его на пенсию. Не захотел сидеть дома. Пришел в контору совхоза:
— Садовником возьмете?..
Работает садовником Степан Павлович. По воскресеньям берет этюдник, идет к березам. А вечерами в саду у Титовых играет скрипка… Дом из толстых сосновых бревен «от киля до мачты» срубили те же руки, что умеют ласково лечь на детскую голову, что умеют из скрипки извлечь чудесные звуки.
…Мы сидим на старом бревне возле сада. Сверкают зарницы. В овсах кричит перепел.
— Ну а дети?..
— Не жалуюсь. Растут, как все…
Звонят железными путами лошади на лугу. Кричит перепел. С глухим стуком падает в траву яблоко с ветки.
— Вся жизнь с детьми. Свои и чужие. — Степан Павлович приносит пожелтевший альбом. — Я ведь и фотографией баловался. Вот поглядите. Строго не надо судить. Так, для памяти делал.
* * *
На куче собранных тыкв — трехлетний малыш. Что-то кричит, высоко подняв руку.
На снимке надпись: «Первая высота. 1938».
— Это чуть ли не первый снимок. Герману три года…
Босоногое детство. Катание на лошади. Ночное. Купание. Рыбалка. Ягоды и грибы. Первые книжки.
— Хотелось, чтобы музыку полюбил. Купил гармошку. А он вдруг приходит: «Утопил гармошку. Не буду играть». Семь лет было — что спросишь… — Степан Павлович достает грамоту. — А ведь вышло время — взялся за ум: «Награждается Герман Титов за отличное исполнение музыкальной программы…»
…Война. Грустные глаза матери, Александры Михайловны, глядят с фотокарточек. Похудевший мальчонка копает лопатой огород. Школа. Первая похвальная грамота… Еще одна. Еще. За отличные успехи, за физкультуру, за самодеятельность.
— Очень любил он физику и математику. Может быть, потому, что был у нас в школе очень способный, очень любимый всеми учитель Семен Николаевич Ванюшкин…
— Увлечения? Велосипед! Каждый свободный час крутились старенькие колеса по перелескам. Это была страсть к быстрой езде, желание за день увидеть лесные дорожки, съездить на речку, на пасеку, «открыть» соседнюю деревушку. Когда подрос, пристрастился к машинам.
На школьных вечерах его надо было искать возле мотора, который давал электричество. С девятого класса лучшими его друзьями стали шоферы.
— Трудно сказать почему. Потому ли, что я всю войну за баранкой и очень люблю шоферскую службу. Желание посидеть за рулем? Страсть глотать километры и открывать деревеньки? Шоферы его тоже любили…
В летнее время сельский шофер дядя Тихон, уезжая в дальние хлебные рейсы, заходил непременно: «Ну, собирайся…» В кабине садились рядом. Герман запускал мотор и ждал ночи, когда уставший дядя Тихон начнет носом клевать. Тогда можно будет попроситься за руль. Можно будет вести груженную хлебом машину бесконечно длинной дорогой, пугать фарами зайцев и глядеть, как падают звезды в пшеницу…
— Принес аттестат зрелости. Пятерки! Конечно, радость отцу. Но лето было тревожным — какую дорогу выбрать?..
Судьбу решил знакомый летчик, приехавший в отпуск. До темноты сидели на старом бревне возле сада. Вздыхала и умолкала гармошка. Летчик рассказывал, Герман слушал.
А утром сказал: «Еду!» Сбрил щегольские «выпускные усы». Попрощался с шоферами, с любимым учителем, обнялся с хорошим другом Юркой Черемновым.
— Письма приходили издалека. «Учусь летать. Это сложнее и интереснее, чем ездить…» «Видел Землю сверху — нет слов рассказать…» Я ответил тогда: «Пасечник Семен Федорович — хороший пасечник. Шофер дядя Тихон — хороший шофер.
