Максим Алексашин - Последний бой Василия Сталина
К 15 февраля полк был полностью укомплектован по штату 811/15. Но так как часть личного состава находилась в отпусках, а некоторые остались в Кубинке, пришлось заняться спешным доукомплектованием. Полку полагалось иметь 40 боевых самолетов и 44 летчика (Крылов Л., Тепсуркаев Ю. Правительственная командировка. // Авиамастер, № 3, 1997 г.).
…Подмосковный аэродром Кубинка. Три часа ночи. Мелкий холодный дождик. Дабы не привлекать внимания случайных граждан, пассажирский состав подали по специальной ветке прямо на территорию военного городка… Незадолго перед тем командующий ВВС округа генерал—лейтенант Василий Иосифович Сталин еще раз предупредил:
— Чтоб никаких провожающих! Ни жен, ни детей, ни тещ, ни возлюбленных!..
Генерал, понятно, был озабочен соблюдением секретности. Но если в гарнизоне каждый каждого знает, а «бабий телеграф» работает с удивительным быстродействием, то мыслимо ли сохранить в секрете убытие в «спецкомандировку» целого истребительного полка? Причем не какого—нибудь, а «парадного», да к тому же со всей материальной частью (40 машин), техническим персоналом и наземными службами?.. Так что, несмотря на дождь и позднее время, все названные В.Сталиным категории родства толпились у поезда… «Прощание, — вспоминал потом один из летчиков, — было нелегким, но и недолгим. Сталин—младший держал перед отъезжающими краткую речь.
— Товарищи! — сказал он. — Вам предстоят нелегкие испытания… Но где б вы ни были, в каких бы небесах ни летали, всегда помните — вы деретесь не за Кима, не за Мао, не за Корею, не за Китай… Вы деретесь за Родину!» (http://www.russia—hc. ru/rus/history/slava/flag/flag31.cfm).
Это были не просто расхожие «комиссарские» штампы. Скорее всего, Василий действительно так думал. Зная много больше остальных, сказал он чистую правду… Давно считается почти бесспорным, что в 1950–1951 годы существовала реальная и весьма немалая вероятность перерастания корейского конфликта в Третью мировую войну. Рубикон был пройден 30 октября 1951 года. В этот день (в историю американских ВВС он войдет потом как «Черный вторник») 21 самолет Б–29 «Суперфортресс» под прикрытием 200 истребителей предприняли попытку налета на китайский аэродром Намси. Навстречу противнику взлетели 44 советских «Мига», которые в строю колонны (22 пары) на скорости 1000 км/ч произвели всего лишь одну атаку… Но зато какую! Первыми были «срезаны» четыре истребителя прикрытия. Вслед за ними на землю посыпались горящие «крепости» — первая, вторая, третья, четвертая… Только тех, которые упали перед линией фронта, насчитали двенадцать, и сколько—то еще, вероятно, рухнуло в море… На всех остальных (до единого!) были убитые и раненые.
Но сбитыми «крепостями» дело не кончилось. Наши летчики знать пока не знали, что не просто записали себе в актив 16 побед, но сделали несравненно больше — сокрушили всю американскую стратегическую машину!
Б–29, основной носитель атомной бомбы, показал себя совершенно беспомощным перед «коммунистической» ПВО… И где? В какой—то Корее! А что будет над СССР?
— У нас нет больше средства доставки! — констатировал президент Гарри Трумэн и (по слухам) употребил при этом «ненормативную лексику». В этот день чаша весов мировой политики уравновесилась. Именно в Корее СССР опробовал свой воздушный щит.
На Новом воинском кладбище в Порт—Артуре покоятся 120 русских летчиков. Тех, которые отбыли когда—то в «корейскую» командировку. Тех, которые на чужбине сражались за Родину.
Командиром «командировочных» стал прославленный ас Великой Отечественной войны Иван Кожедуб. Вот как описал его назначение на должность комдива А.А.Щербаков: «Иван Никитович Кожедуб — уже трижды Герой Советского Союза — служит в Московском военном округе, а командует авиацией округа Василий Сталин. Василий, отдам ему должное, понимал, что значит хорошие летчики, и собрал в столичный округ части и отдельных летчиков, наиболее отличившихся в войне.
Под его началом оказались наш 176–й гвардейский Проскуровский полк и Иван Никитович.
В 1950 году Кожедуб с супругой отдыхает в санатории в Кисловодске. Далее по памяти воспроизвожу его рассказ.
«Поздно ночью стук в дверь. Открываю. Передо мной васильковая фуражка сотрудника госбезопасности.
— Товарищ Кожедуб! Следуйте за мной.
Оделся, вышел. У подъезда машина. В ней вторая васильковая фуражка. Сидя между ними, спрашиваю:
— Братцы, за что?
Они молчат. Едем. Подъезжаем к зданию горкома. Ага! Значит, не в тюрьму. Уже легче. Входим в кабинет первого секретаря.
— Кожедуб доставлен, — рапортует фуражка.
— Вас к правительственной связи, — обращаясь ко мне, говорит секретарь.
В телефонной трубке голос Васи:
— Ваня!.. — Длинная матерная тирада! — Есть работа. — Еще тирада. — Немедленно вылетай в Москву! Чтобы завтра был у меня!
Так состоялось мое назначение командиром дивизии в Корею».
Что сказать об этом эпизоде? Конечно, полковник Кожедуб по правилам субординации мог послать васильковую фуражку в звании капитана достаточно далеко, но советский человек того времени знал, что означают цвета фуражек.
Иван Никитович успешно командовал дивизией в корейской войне, затем занимал ряд высоких командных должностей» (Щербаков А.А. Летчики, самолеты, испытания, глава «Василий Сталин»).
Кто интересуется военной историей, наверняка читали книги Пепеляева, Крамаренко, Сутягина, поэтому нет надобности пересказывать историю о том, как наши «соколы» пообщипали перышки американским «ястребам». Но следует заметить, что решающим фактором побед советских истребителей в небе Кореи стала отличная летная подготовка, в чем немалая заслуга и Василия Сталина с его бесконечными ночными тревогами.
Советские летчики—добровольцы участвовали в Корейской войне в составе 64–го истребительного авиационного корпуса. По советским данным, в воздушных боях они уничтожили 1106 вражеских самолета. Победы были записаны 347 летчикам, причем 52 из них стали асами. Таким образом, асы 64 ИАК составили 15 процентов результативных летчиков, но на их счету были 416 побед, или 37,6 процента. Причем советским данным можно верить. Потому что в советских частях существовала одна из самых строгих в мире система регистрации воздушных побед. В первую очередь — данные фотокинопулемета (по словам Героя Советского Союза, Сухова эффективность такого способа составляет примерно 75 процентов). Затем — свидетельства напарников. Но главным оставались подтверждения наземных частей, без чего сбитый самолет, как правило, не засчитывался. Помимо этого, представители полка выезжали на место падения сбитого самолета и должны были привезти какую—либо его деталь — лучше всего заводскую бирку. Показания самих летчиков практически не учитывались. Если сбитый самолет падал в море, то его тоже не засчитывали. Важно учитывать и тот факт, что через определенное время боевые счета эскадрилий, полков и дивизий проверялись высокими инстанциями, которые корректировали число побед в сторону уменьшения. Общее число советских авиаторов, прошедших Корейскую войну, оценивается в 1100 человек. Воспитание этих воздушных бойцов в основном лежало на командовании дивизий, которыми руководил Василий Сталин.
Но его карьера рухнула столь же стремительно, сколь блестяще началась. В 1952 году за неудачный парад, при котором на посадке разбились 2 самолета (реактивных бомбардировщика Ил–28), Василий по указанию отца был выведен в распоряжение Главкома ВВС, сдал свою должность генерал—полковнику авиации С. Красовскому, а в августе 1952 года был зачислен слушателем Военной академии Генерального штаба. Здесь действительно за ним замечается пристрастие к спиртному, на занятия он не ходит. Беда приближалась. Для Василия отстранение от должности было равноценно отстранению от полетов. Это не было простым проявлением отцовского негодования по поводу поведения Василия (слухи о нем, как правило, недостоверные, уже тогда потрясали Москву и компрометировали главу государства). Его «отфутболили», рвали связи с прошлым миром, якобы чтобы уберечь от пьянства.
Что же происходило в это время в его жизни? Восстановим хронологию. 1 мая 1952 года во время парада на Красной площади, которым командовал Василий Сталин, разбились самолеты. Расследование показало, что виноваты пилоты. Дело было так: как в довоенные, так и в послевоенные годы трижды в год проводились авиационные парады — 1 мая и 7 ноября над Красной площадью, а 18 августа над Тушинским аэродромом. Хотя и был накоплен большой опыт их проведения, но появление более скоростных реактивных самолетов эту задачу усложнило. Вообще показывать скоростные боевые самолеты плечом к плечу, как солдат на плацу, было неразумно. Эти самолеты не для того создавались. 1 мая 1952 года в параде над Красной площадью должны были пройти тяжелые поршневые бомбардировщики Ту–4, реактивные бомбардировщики Ил–28 и истребители МиГ–15. Синхронизировать пролет этих самолетов, взлетающих с разных аэродромов и летящих на разных скоростях, — достаточно сложные штурманская и организационная задачи. В день парада произошло резкое ухудшение метеоусловий, причем за короткое время. Группа Ил–28 по пути следования попала в район с очень плохой видимостью, в условия, в которых сохранить плотный парадный строй было совершенно невозможно. Илам было приказано на Москву не заходить. Однако совершить посадки на запланированных запасных аэродромах тоже было сложно, так как некоторые из них оказались в зоне плохих метеоусловий. В результате один Ил–28 разбился и еще один получил повреждения. Будучи более тихоходными и имея более совершенное навигационное оборудование, нормально прошли Красную площадь самолеты Ту–4. Истребители МиГ–15, ведомые Алексеем Микояном, из—за тех же плохих метеоусловий прошли Красную площадь под углом (А.А.Щербаков. «Летчики, самолеты, испытания», глава Василий Сталин). Это был первый тревожный сигнал, который Василий не услышал. 27 июля в Тушино прошел еще один парад, посвященный Дню Военно—воздушного флота. Василий справился с организацией как всегда блестяще. Затем позволил себя расслабиться…
