Сергей Цветков - Князь Рюрик и его время
«В лето 6374 (866). Пошли Аскольд и Дир на греков и пришли туда в 14-е лето царствования Михаила. Царь же был в это лето в походе на агарян и дошел уже до Черной речки, когда епарх прислал весть, что русь идет походом на Царьград. И возвратился царь. И те вошли внутрь Суда (залив Золотой Рог в Константинополе), убили много христиан и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и с патриархом Фотием всю ночь молился Святой Богородице на Влахерне. И вынесли они с песнями божественную ризу Святой Богородицы, и омочили в море ее полу. Была в это время тишина, и море было спокойно, но внезапно поднялась буря с ветром, и вновь поднявшиеся огромные волны смели корабли безбожных русов, отбросили их к побережью, и избили их, так что мало их избежало такой беды и вернулось восвояси»[274].
Это, описанное в летописи событие, удивительным образом совпадает с событием 860 года, отраженным в многочисленных источниках, когда флот русов напал на Константинополь.
В 2003 году, в очередном томе «Древнейшие государства Восточной Европы» вышла работа П.В. Кузьменкова «Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках», опубликовавшим в переводе на русский язык практически все имевшиеся источники, посвященные этой военно-морской операции и последовавшее за ней первое крещение Руси.
18 июня 860 года (точную дату сообщает Брюссельская хроника) произошло важнейшее для российской и мировой истории событие, которое смело можно считать первым, засвидетельствованным многочисленными средневековыми источниками, доказательством существования у наших предков достаточно мощного по тем временам военного флота, даже о возможном существовании если не государства, то некого достаточно мощного предгосударственного образования. Речь идет о нападении флота русов на Константинополь.
Об этом хорошо организованном и, видимо, хорошо спланированном нападении сообщают свидетель этого события константинопольский патриарх Фотий в своем знаменитом «Окружном послании» и современники этого военного похода авторы: архиепископ Никодимский Георгий, Римский папа Николай I, Иосиф Песнописец и многие другие. В Повести временных лет это событие возможно освещено как поход Аскольда и Дира, правда, произошедшем на шесть лет позже. Может быть, все дело в том, что Аскольд и Дир вовсе не были ставленниками Рюрика, а правили в Киеве до его призвания и были потомками Кия?
В древнерусской истории трудно найти событие, которое освещалось бы столь подробно в многочисленных византийских, западноевропейских и древнерусских источниках, что, несомненно, говорит о том, какое большое значение придавали этому событию народы средневековой Европы. Бесспорно, это свидетельствовало о первом серьезном выходе Руси на международную арену, причем на два года раньше призвания Рюрика, с приходом которого традиционно связывается начало русской государственности. Может быть, поэтому русский летописец сдвинул это событие, приписав его из политических соображений ставленникам Рюрика Аскольду и Диру, или же смешав эти два нападения в одно.
В общих чертах эта информация, почерпнутая из разных источников и проанализированная П.В.Кузьменковым выглядит следующим образом:
18 июня 860 г. к Константинополю подошел вражеский флот.
Число судов флота русов в разных источниках составляет от 200 до 360 кораблей. Это был народ, дотоле малоизвестный и малозначительный, но добившийся крупных побед над своими соседями. Поскольку император Михаил III со своей армией находился в это время в походе против арабов, не встретив сопротивления, русы осадили город, разграбив пригороды Константинополя, захватили в плен и убили множество жителей. Они подвергли разорению также и окрестные области, в том числе Принцевы острова в Мраморном море, в 100 км от столицы империи. В одну из ночей, скорее всего, была предпринята атака на город со стороны моря, которая посеяла панику среди горожан. Патриарх Фотий всячески успокаивал горожан, призывая уповать на покровительство Богородицы; вокруг городских стен с молебнами была обнесена священная риза Богородицы, вскоре после чего русы сняли осаду и отступили от Константинополя, унося большую добычу. Император Византии, получив известие об этом нападении, прервал свой военный поход и спешно вернулся в Константинополь. Вместе с патриархом он молился во Влахернском храме, и когда в море окунули хранившуюся там святыню — покров Богородицы, внезапно поднялась буря, погубившая вражеский флот. Вскоре после этого события грозный и жестокий народ, недавно причинявший христианам одни беды, добровольно склонился к принятию христианства. В Константинополь прибыло посольство Руси, заключившее с империей договор о мире и просившие о крещении. Фотий отправил к руси епископа, который около 866/867 года сообщил об успехах своей проповеди[275]. Интересно, что в Повести временных лет это событие не нашло отражения — а ведь это необыкновенно важный момент: первое крещение, произошедшее именно во времена Рюрика, совпадает с временем нападения Аскольда и Дира на Константинополь. Может быть, это второе нападение на Константинополь и было вызвано их нежеланием креститься? Или все гораздо сложнее, и Аскольд и Дир по прибытии в Киев были все же крещены? Или крещены были вовсе не киявляне, а русы загадочного Русского каганата, известного по Вертинским анналам и местоположение которого многие специалисты видят в междуречье Дона и Волги? Это тоже одна из загадок русской истории.
Далее события развивались следующим образом. После убийства Михаила III и низложения патриарха Фотия, новый император Василий I с помощью богатых даров добился от руси подтверждения мирного соглашения и исполнения договоренности о крещении, однако архиепископ, поставленный патриархом Игнатием, был встречен с недоверием. Тогда он по просьбе вождя русов на собрании старейшин и народа явил чудо — книга Евангелия была брошена в огонь и осталась невредимой[276].
Необходимо отметить, что, по мнению большинства специалистов, нападавшие на Константинополь корабли русов не были примитивными долблеными лодками-однодревками, а крупными морскими ладьями, снаряжение которых на базе моноксил описывает Константин Багрянородный, вместимость которых составляла от 40 до 100 человек, что не отличалось от вместимости других западноевропейских и даже большинства византийских судов (рис. 76). Так что можно считать, что в нападении русов на Константинополь 860 года участвовали достаточно серьезные военно-морские силы.
Рис. 76. а — Изображение ладьи на бересте (X в.). Старая Ладога (прорись); б — Изображение ладьи на коровьем ребре (VIII в.); в — русская ладья из рукописи «Сказания о Борисе и Глебе» (по И.И. Срезневскому)С этим событием историки связывают и возможное существование русской государственности, а именно Русского каганата, существовавшего до прихода Рюрика, о котором более чем за два десятилетия до этого упоминают Вертинские анналы и арабские средневековые источники, и начало русской дипломатии и даже первое крещение Руси, произошедшее благодаря этому событию через несколько лет.
Необходимо отметить, что этой военной операции предшествовали набег «великой русской рати» во главе с «сильным князем Бравлином» на южнокрымские города, в том числе на Сугдею (Сурож, совр. Судак), случившееся вскоре после кончины епископа этого города св. Стефана (конец VIII в.) о чем повествует «Житие Стефана Сурожского», об активизации русов в конце VIII — начале IX века говорит и греческий текст «Жития Георгия Амастридского», в частности, о нападении «народа Рос» на византийский город Амастриду (Черноморское побережье Малой Азии). Специалисты считают, что это нападение произошло до 863 года[277].
Однако нападение флота русов на Константинополь в 860 году не идет ни в какое сравнение с вышеописанными событиями по количеству нападавших кораблей и высокой степени организации похода, требовавшей привлечения огромных по тем временам материальных и человеческих ресурсов, что возможно только на стадии существования государственности. К моменту этой военной операции на территории Древней Руси существовали уже такие укрепленные торгово-ремесленные поселения, как Любша (конец VII в.), Ладога (середина VIII в.), Псков (VI в.), Изборск (конец VII в.), Киев (VI в.) и многие менее известные выявленные археологами городища. Сеть этих протогородов занимала ключевые стратегические позиции на пути «из варяг в греки» и Великого волжского пути и создавала материальную базу для создания объединенного флота русов.
Каковы же были причины похода? Г.Г. Литаврин пишет, что русы «испытывали настоятельную необходимость отстоять свое место в системе государств, причем наиболее крупных и сильных, обозначить свои границы и свои интересы, предъявить свои претензии на международной арене. Все это в условиях того времени можно было сделать, только продемонстрировав свой военный потенциал. Чтобы заставить считаться с собой, надо было первому нанести удар и обнаружить готовность его повторить. Иначе не было никаких надежд на то, что такие державы, как Византия, вступят с новым политическим образованием в дипломатические (включая торговые) отношения»[278]. Не исключено, что были и какие-то дипломатические договоренности. Литаврин допускает, что руководители похода 860 года знали, что послы правителей русов в 838/839 году добились каких-то уступок от императора Феофила, и теперь русы пытались возобновить их. В.В. Седов считает, что поход «русов на Константинополь мог быть подготовлен только в Русском каганате Днепровско-Донского региона. Высказываемые иногда в литературе догадки о том, что нападение на византийскую столицу было осуществлено норманнами из Скандинавии, должны быть отвергнуты и по историческим, и по археологическим соображениям»[279]. Это предположение было вызвано существованием реального похода викингов, но только не на Константинополь, а на Рим в том же, 860 году. Правда, они приняли за этот город маленький портовый городок Луна, который и разграбили.
