Юрий Цурганов - Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне
В документе говорилось: «Национальная революция должна завершить революцию 1917 года, направив ее по такому руслу, которое сделает возможным осуществление народных чаяний» {{ Схема национально-трудового строя. — Б. м., 1944. — С. 91.}} . Подробности «Схемы» отражают степень политической зрелости советского общества. «Советское» влияние особенно сказалось на разделах, посвященных свободе и закону {{ Там же. — С. 20-24.}} . Здесь подробно перечисляются: свобода передвижения, свобода выбора местожительства, свобода слова, печати, убеждений, собраний; тогда как в более ранних проектах предполагалось знакомство читателя со всем этим. Подобные детали не включались в прежние программы, как очевидные. Новые члены Союза сыграли свою роль и в формулировании положения, согласно которому все национальности, имеющие собственные территории в границах Российского государства, являются частью нации.
«Схема» распространялась в оккупированных районах страны, ее переиздавали даже в прифронтовой полосе, забрасывали и в партизанские отряды.
В дальнейшем, и представители РОВС стали организовывать собрания для русских солдат и офицеров, служивших в германских частях. На собраниях зачитывались доклады по истории России, о русской культуре, Белом движении, о жизни русской эмиграции за истекшие годы {{ ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 24.}} .
Работа военных эмигрантов с соотечественниками из СССР не ограничивалась теорией. Лектором на Курсах пропагандистов РОА в Смоленске работал бывший офицер Добровольческой армии поручик Бурцев. Строевые и тактические занятия, а также стрелковую подготовку в Офицерской школе РОА в Пскове проводил полковник от инфантерии Маркелов. Расположенную там же Унтер-офицерскую школу РОА возглавлял Богоявленский. Часть курсантов псковской школы, способная работать в области пропаганды, направлялась на курсы агитаторов в Бреслау, одним из руководителей которых был князь Голицын. Административный и преподавательский состав Офицерской подготовительной школы в Цитенгорсте был частично укомплектован белоэмигрантами. Командиром 2-й роты являлся бывший капитан врангелевской армии Е. Л. Краузе, он же проводил классные занятия. Строевой подготовкой ведал поручик Г. Ф. Столбняков {{ Окороков А.В. Учебные структуры РОА, казачьих частей и ВС КОНР // Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 4. — С. 161, 185-186, 187.}} .
1 марта 1943 года в Дабендорфе под Берлином были открыты Курсы пропагандистов РОА, позже переименованные в Школу пропагандистов РОА. 25 марта туда была направлена группа выпускников «Вустрау» в количестве десяти человек во главе с Трухиным, они составили преподавательский костяк «Дабендорфа». Помимо Трухина, членами НТС в составе группы являлись А. Н. Зайцев (Артемов), Н. Г. Штифанов (Иванов) и Е. И. Гаранин (Синицын)* {{* Члены НТС часто использовали псевдонимы.}} . Качество работы курсов существенно улучшилось – Трухин был профессором Военной Академии им. М. В. Фрунзе, возглавлял кафедру методики боевой подготовки, работал в Академии Генерального Штаба РККА. Он обновил программу курсов и методику преподавания, положил в основу обучения курсантов РОА «Схему национально-трудового строя».
В Дабендорфе располагалась редакция газет «Заря» и «Доброволец». Оба издания находились в ведении бывшего майора Красной Армии М. А. Зыкова, с именем которого связано еще одно идеологическое направление во Власовском движении, альтернативное мировоззрению НТС. Свою критику существующей в СССР политической системы Зыков основывал на принципах марксизма. Несмотря на такую позицию, он пользовался большим уважением у последовательных противников коммунистической теории и практики благодаря своим высоким интеллектуальным данным. Во избежание идейных столкновений, компетенции в Дабендорфе были разделены: издательская часть в ведении Зыкова; учебная часть в ведении членов НТС – Трухина, Зайцева, Штифанова. Зыков пропал при невыясненных обстоятельствах, предположительно, он был похищен и убит агентами Гестапо.
Главным редактором «Добровольца» с лета 1944 по апрель 1945 года был эмигрант князь Г. А. Сидамон-Эристов, носивший звание капитана Восточных войск Вермахта, и не являвшийся членом НТС. В типографии Школы пропагандистов, со временем получившей статус издательства, печатались учебные пособия, брошюры и книги на политические темы. В частности: «Блокнот пропагандиста», представлявший собой курс лекций, составленных с использованием «Схемы национально-трудового строя»; брошюра А. и А. Новиных (А. Зайцева и Р. Редлиха) «Воин РОА (этика, облик, поведение)»; работа Н. Штифанова «Правда о большевизме», подготовленная на основе книги эмигранта Н. А. Базили «Россия под советской властью» {{ Окороков А.В. Учебные структуры — С. 176-177.}} .
Руководители НТС вышли на контакт с Власовым осенью 1942 года, когда он был переведен в Берлин. Власов захотел получить тексты всех эмигрантских политических программ, и ему незамедлительно передали один из идеологических документов НТС. Политические основы других организаций, за неимение оригинальных текстов, разъяснили на словах. Власов вернул документ с комментариями и поправками на полях. Этот экземпляр не сохранился, и оценки Власова нам неизвестны {{ Андреева Е. Указ. соч. — С. 251-252.}} . Но в составленной им «Смоленской декларации» прослеживаются отголоски идей НТС.
Власов, после его ознакомления со «Схемой национально-трудового строя», был поставлен в известность членами НТС в Дабендорфе о том, что они входят в состав подпольной политической организации. Каждую неделю Зайцев ездил с докладом о работе Курсов – сначала к председателю НТС В. М. Байдалакову, потом к Власову. «Отношения, – вспоминает Зайцев, – были лояльными, недоразумений не возникало» {{ Артемов А. НТС и Освободительное движение времен войны // Посев. — 1994. — № 5, — С. 107.}} .
Размещение выпускников Дабендорфа происходило при ста фронтовых дивизиях и специальных частях. Дабендорф начал распространять свое влияние и на «остовские» рабочие лагеря. Школа пропагандистов стала кузницей кадров НТС. За время существования лагеря в Союз вступило около пятидесяти человек {{ НТС: Мысль и дело… — С. 24.}} . Была установлена связь между НТС и разбросанными по всем немецким фронтам русскими солдатами и офицерами, к чему солидаристы стремились с первых дней войны. Такая практика имела, однако, и отрицательную сторону. Привлекая в свою организацию «подсоветских» людей, солидаристы, конечно, не имели возможности проверять благонадежность новых соратников. При стремлении увеличить численность организации путем привлечения в нее граждан СССР, дело шло не по линии отбора, а по линии набора. В результате, в НТС вошли и такие лица, о которых в оповещении Совета организации от 6 июля 1946 года будет сказано: «За военный период в ряды Союза попали, по нашей оплошности или ошибке, люди не подходящие и случайные» {{ Цит. по: Прянишников Б. Новопоколенцы… — С. 172.}} .
Дабендорф отличался от Вустрау своей массовостью. До ноября 1944 года десять учебных сборов закончили около 5 тысяч курсантов. Начальником курсов с февраля по август 1943 года был генерал-майор И. А. Благовещенский, с августа 1943 по октябрь 1944 года – генерал-майор Ф. И. Трухин, а с октября 1944 и до весны 1945 года – майор Г. А. Пшеничный. В бытность на этом посту Благовещенского, Трухин заведовал учебной частью курсов. Пшеничный сменил Трухина после назначения последнего начальником Штаба Вооруженных Сил КОНР. К тому времени курсы в Дабендорфе утратили былое значение* {{* Работа курсов в Дабендорфе продолжалась до 28 февраля 1945 года, после чего, в связи с приближением фронта к Берлину, курсы были эвакуированы в селение Гишюбель близ Карлсбада. Там они просуществовали до начала апреля. 22 числа последняя группа постоянного состава офицеров и солдат покинула расположение курсов и направилась на юг Германии, где 5 мая была интернирована американцами в лагере военнопленных в городе Хам в Баварии.}} . Таким образом, большую и наиболее важную часть времени своего существования идеологический центр Власовского движения находился под руководством члена Совета НТС Трухина. Он, вне всякого сомнения, играл ключевую роль в Дабендорфе, однако, вопрос о том, насколько важным фактором в этой связи была его принадлежность к организации солидаристов, остается открытым. Мемуаристы из НТС сходятся во мнении, что костяк подобранного при активном участии Трухина преподавательского состава, состоял преимущественно из членов Союза. Вместе с тем, существует весьма жесткая оценка деятельности старых и новых членов НТС как в Дабендорфе, так и во Власовском движении вообще. Активный его участник, эмигрант второй волны Н. А. Троицкий (Нарейкис) вспоминает: «Зайцев не проявлял в Дабендорфе, что он член НТС… Штифанов был очень затронут советизмом… Рар и Казанцев ничего общего не имели с освободительным движением, хотя и претендовали на это. Казанцев главным образом занимался составлением листовок, сбрасываемых с немецкой стороны. Рар главным образом работником внутреннего порядка. И я не знаю, что они делали по линии НТС в своих работах…» {{ Воспоминания Н.А. Троицкого о РОА и второй эмиграции (1990-1993). — ГАРФ. — Ф. 10015, Оп. 1, Д. 75, Л. 74-76. }} Оценивая деятельность новых членов НТС, необходимо учитывать, насколько серьезно они воспринимали свое членство в организации солидаристов. Иными словами, кем они воспринимали себя, прежде всего, – членами НТС, принимающими участие во Власовском движении; или участниками движения, вступившими в НТС. Критерием являются действия людей в послевоенные годы – либо сохранение членства в Союзе, либо переход в одну из ветеранских организаций РОА. Штифанов, Зайцев, Казанцев и Рар остались в НТС. Остается бесспорным одно, НТС всеми силами стремился внедрить свою идеологию во Власовское движение, надеялся, что оно станет той «третьей силой», о которой солидаристы размышляли еще в предвоенное время.
