Мэри Бойс - Зороастрийцы. Верования и обычаи
Аббасиды не только возродили пышность сасанидского двора, но и подражали сасанидскому авторитаризму в религиозных делах. (В этом и других подобных случаях можно только догадываться о той роли, которую сыграли зороастрийские жрецы, ставшие мусульманами.) Аббасиды начали свое правление с преследования еретиков, и хотя их рвение было, разумеется, направлено больше против сектантов-мусульман, чем против презренных зимми, но более суровые меры они принимали и против иноверцев. Все же зороастрийцы оставались еще достаточно многочисленными для того, чтобы их глава Худинан пешобай продолжал пользоваться уважением и некоторым влиянием.
Позднее при Аббасидах один из зороастрийских жрецов, занимавших этот пост, даже принимал участие в религиозном диспуте при халифском дворе. Это произошло во время правления свободомыслящего халифа Мамуна, завоевавшего себе иронический титул «Повелителя неверных». Но даже он энергично поощрял распространение ислама и приказывал своим военачальникам в Хорасане совершать набеги на соседние области против народов, еще не принявших новую вару. Из-за жестокости по отношению к неверным и чрезмерного покровительства мусульманам-персам Аббасиды оказались на деле смертельными врагами зороастризма, и именно в период их правления ислам укоренился и начал процветать повсеместно в иранских странах. Одновременно ислам все более и более зороастрианизировался, усваивал элементы зороастризма, заимствуя похоронные ритуалы, законы очищения, развивая культ святых вместо почитания божеств.
Шииты также придумали образ, заменивший в их мечтах и стремлениях фигуру Спасителя. Разочарованные тем, что Аббасиды не восстановили власть потомков Али, шииты продолжали рассматривать их как истинных имамов или вождей, наделенных особой божественной благодатью, наподобие царственной благодати-Хварэна. Из девяти имамов, ведших свое происхождение от Хусейна (предположительно от брака с Шахрбану), восемь погибли насильственной смертью, но девятый, как считалось, чудесным образом исчез в 878 г. Он и есть «скрытый», или «ожидаемый», имам, который, подобно Спасителю, появится в конце времен, восстановит истинную веру и наполнит землю справедливостью. Такие изменения и заимствования облегчали пути к вероотступничеству, упрощая для иранцев принятие семитской религии.
Зороастрийцы Ирана IX в.
В IX в., спустя семь поколений после арабского завоевания, зороастрийцы все еще составляли существенное меньшинство населения, и кое-что о них сообщается мусульманскими авторами, главным образом аббасидскими должностными лицами. Так, Абу-Зейд ал-Балхи писал об области Фарс (древнем Парсе): «Зороастрийцы сохранили книги, храмы огня и обычаи времен своих царей благодаря непрерывавшейся преемственности; они придерживаются древних обычаев и соблюдают их согласно своей религии. Нет больше другой страны, где бы зороастрийцы были бы столь многочисленны, как в Фарсе, потому что эта область является средоточием их владений, обрядов и религиозных книг» (Nyberg, 1958, с. 9).
Соседний Керман стал преимущественно мусульманским впервые при Саффаридах (869—903), и в конце X в. все еще было много зороастрийцев в области Джибал[66]. Далее к северу в городах Табаристана (где Гушнасп когда-то оказывал сопротивление Ардаширу) местная династия сохраняла старую религию до середины IX в., когда князь Мазьяр поднял восстание в отчаянной попытке возвратить прежние порядки[67]. Восстание подавили, а в 854 г. другой правитель Табаристана подчинился наконец требованиям халифа «разорвать зороастрийский пояс и принять ислам» (Ибн Исфандияр, с. 157).
В это время еще можно было увидеть храмы внушительных размеров, в которых продолжали гореть священные огни. На северо-западе страны за огнем Адур-Гушнасп, который находился в святилище, расположенном на вершине холма, ухаживали до середины Х в., а на юго-востоке священный огонь Каркой поддерживался до XIII в. Географ Казвини оставил описание этого храма. Оказывается, у него был двойной купол, увенчанный рогами животного, напоминающий гигантского быка. Казвини писал о многочисленных служителях этого вечного огня. Жрецы благоговейно поддерживали его сухой древесиной тамариска. При этом они прикрывали рты и пользовались серебряными щипцами.
По истории общины IX в. имеются также и зороастрийские источники, ведь значительную часть дошедшей до нас пехлевийской литературы составляют произведения, сочиненные или переработанные именно в то время – в первые столетия мусульманского господства, когда зороастрийцы еще сохраняли средства и способности для какой-либо творческой деятельности. Ею руководили сами Худинан пешобаи, из сочинений которых их можно определить как членов одной семьи.
Представители ее занимали пост главы зороастрийской общины более ста пятидесяти лет. Первым стал известен Адурфарнбаг Фаррохзадан, выдающийся религиозный деятель, живший при халифе Мамуне (813—833) и искусно защищавший зороастризм на диспуте при его дворе. Ему наследовал его второй сын Зардушт, который, как предполагают, поверг в уныние свою общину, отрекшись во время правления Мутаваккиля (847—861) и став одним из приближенных халифа. Так ли это было или нет, но его сын Вахрамшад остался непреклонным, и он дважды упоминается в качестве авторитета по зороастрийским законам. Должность Худинан пешобая затем досталась его сыну Гошнджаму. У последнего было четыре замечательных сына, один из которых, Манушчихр (расцвет его деятельности относится примерно к 881 г.), наследовал пост отца.
Сохранилось три письма, написанных Манушчихром (к сожалению, сложным, запутанным стилем), а также его сочинение Дадестани-Диниг («Религиозные решения»), в котором разбираются вопросы мирян относительно религии и богослужения. «Религиозные решения» проливают свет на трудности, которые испытывала община в те времена. Так, миряне спрашивают Манушчихра: почему верующим выпало на долю столько зла и почему именно добрые страдают? Насколько тяжелы грехи тех, кто отрекается от религии поклонения Мазде ради «чужеземной и злой веры»? Позволительно ли вести куплю и продажу с неверующими «неиранцами»? Становятся очевидными увеличивающаяся бедность общины и трудности, которые она испытывает в поисках достаточного количества ученых жрецов.
Манушчихр поучает, выносит решения и призывает верующих твердо придерживаться законов религии так как последние были истолкованы авторитетами древности. Он глубоко убежден в том, что зороастризм сумеет выжить и исполнить свое назначение как носитель божественного откровения лишь тогда, когда будет строго хранить традиции и избегать изменений и приспособленчества. Эта его уверенность ясно выражена в письмах Манушчихра, вызванных намерением младшего брата, Задспрама, сократить обряд очищения-барашном. Основное возражение против этого нововведения по мнению Манушчихра, заключается в том, что ему недостает законности, а потому проведенное новым способом очищение недействительно. Манушчихр был потрясен самонадеянностью Задспрама, осмеливавшегося вводить такое новшество по своей инициативе. Он настаивал на том, что в религиозных обрядах нельзя ничего изменять не только без его одобрения, но и без согласия других видных зороастрийцев эпохи. Должны быть совещания и соглашения между «жрецами, являющимися главами и вождями общин… членами советов из различных провинций» (Послание Манушчихра I, IV, 12, 14). Свидетельство ясно указывает на то, что зороастрийцы еще держались вместе. Различные местные общины явно надеялись на руководство персидского верховного жреца, и Манушчихр мужественно прилагал усилия для того, чтобы отразить «наказания и несчастья» и предотвратить незаконный захват храмов огня для превращения их в мечети – но это, очевидно, безжалостно продолжалось.
Отступление Задспрама от традиций, видимо, этим и ограничилось. Он считался усердным ученым, и его единственное сохранившееся сочинение «Избранное» («Визидагиха») свидетельствует о том, что в целом Задспрам был консервативен. Это сочинение – тексты, отобранные большей частью из Зэнда, н касаются они четырех тем: космогонии и космологии, жизни Зороастра, физиологии и психологии людей и, наконец, эсхатологии. Выбирая отрывки, автор стремился привлекать такие места из источников, в которых цитировались греческие ученые, и пытался привести все в соответствие с зороастрийской схоластической традицией. Этим его космографический раздел отличается от соответствующей части Бундахишна, растянутой компиляции из Зэнда, которая была переделана и расширена племянником Задспрама – Фарнбагом Ашавахиштом. Сравнение двух этих сочинений с работами арабских географов IX в. показывает, что древние мифы препятствовали развитию зороастрийской науки.
Бульшая часть других дошедших до нас сочинений IX в. связана в основном с практикой. Они касаются ритуала, законов чистоты, права или повседневных обрядов, или же авторы в них пытаются дать ответ на затруднительные ситуации и проблемы своего времени. Так, есть несколько небольших книг для мирян, включающих простые положения веры или же повествующих о таких предметах, как символизм кусти, действенность и значение разных религиозных служб. В этих книгах жрецы, пытаясь укрепить мирян против тех, кто обращает их в другую веру, вновь и вновь призывают верующих повторять: «Я не должен сомневаться…» Все эти сочинения написаны на среднеперсидском языке (свободном от арабских заимствований) трудным пехлевийским письмом, но если их читали вслух, то, конечно, миряне легко понимали текст.
