И. Василевский - Романовы
Говорить о царствовании маленького Иоанна VI так и не пришлось. Через год после того, как Миних стащил с постели полуголого Бирона и возвел на престол Анну Леопольдовну, Елизавета, дочь Петра, повторила поступок Миниха. С толпой солдат она подошла ночью ко дворцу, и вот уже стащена с кровати Анна Леопольдовна, вытащен из колыбели маленький император. Современники рассказывают, что новая императрица Елизавета Петровна взяла на руки свергнутого ею маленького монарха, поцеловала его и сказала: «Бедное дитя».
Судьба этого бедного ребенка исключительна. Елизавета Петровна после своего восшествия на престол приняла все меры, чтобы исчезли следы царствования маленького Иоанна. В особом манифесте было объявлено, что принц Иоанн и вся его семья будут отправлены в Германию со всеми почестями, подобающими их положению. Вместо этого маленького царя с Анной Леопольдовной и всей семьей посылают в Двинск, а оттуда предписывают через два года перевести в Ораниенбург. По ошибке пленника увозят в Оренбург, за Урал. Оттуда возвращают в Ораниенбург, потом гонят всех в Архангельск, в Соловецкий монастырь. Во время этих путешествий Анна Леопольдовна произвела на свет еще двух сыновей. Умерла она в Холмогорах в 1746 году. Муж пережил ее почти на 30 лет. Дети росли полуидиотами.
Через 10 лет после смерти Анны Леопольдовны командированный из Петербурга сержант охраны по распоряжению императрицы похитил бывшего царя Иоанна и в глубокой тайне привез его в Шлиссельбург, где его держали в одном из казематов до самой смерти. Все эти годы он так и не знал, где находится: по строгой инструкции он не должен был видеть ни одного лица. Через 25 лет заточения его убили.
Все эти годы в сумрачном каземате он медленно, но верно теряет человеческий облик. Уже в 1759 году сообщения о нем рисуют Иоанна полупомешанным. Но в эти годы он еще сохраняет туманное сознание своей личности. Когда ревизовавший Шлиссельбург Шувалов спросил его: «Кто ты?» — Иоанн ответил: «Я очень важная особа. Я принц. Мое имя подменили».
Другие источники рассказывают, как в ответ на побои тюремщика узник заявляет: «Как ты смеешь так обращаться со мной? Я государь!»
За долгие десятилетия своего заточения два раза несчастный Иоанн в наглухо закрытой карете был вывезен в Петербург. Императрица Елизавета желала видеть то «бедное дитя», которое она когда-то в ночь своего восшествия на престол вынула из кроватки и нежно поцеловала. Она пожелала своими глазами убедиться в том, что вместо претендента на престол перед нею действительно сломленный, разучившийся говорить, обросший волосами, полупомешанный человек.
Эпоха переворотов продолжается. Елизавета, пришедшая вслед за Анной Леопольдовной, спихнувшей в свою очередь с трона Бирона, уступает свое место Петру III. Новый император Петр III задушен в Ропше — на престоле оказывается Екатерина II. Идет, движется смена лиц, смена партий, а бывший царь Иоанн по-прежнему заживо гниет в Шлиссельбурге. Даже Екатерина II не пожелала облегчить участь бывшего царя и его семьи. Иоанна убили, а братья и сестры его (отец умер в 1775 году) все еще пребывают в Холмогорах.
Только в 1780 году Екатерина II по просьбе королевы Дании, тетки Иоанна VI, согласилась, наконец, отпустить несчастных за границу.
Архангельский губернатор Мельгунов послан в Холмогоры, чтобы сообщить несчастным радостную весть: отныне они свободны, будут жить в Дании, получат крупную пенсию. Но на лицах заключенных вместо радости изумление и ужас. Услышав имя императрицы, они в страхе бросились на пол. Архангельский губернатор с трудом смог добиться от них объяснений — они разучились общаться с людьми, боялись их. Старшая, Екатерина, оглохла и объяснялась только жестами. От имени всех говорила младшая — Елизавета: «Мы разучились жить среди людей; прежде мы ждали свободы, мечтали о ней, а теперь не хотим ее. Нам прислали платья, но мы не умеем их надевать. Мы никуда не поедем, мы останемся здесь».
— Мне предписано выполнять все ваши желания, — рапортует бравый губернатор.
Но желаний у несчастных нет.
— Вот только рядом баню выстроили. Мы боимся сгореть. Уберите баню.
Бравый губернатор нашелся. Он решил, что рассуждать — не его дело, на то начальство имеется. Раз есть приказ препроводить в Данию заключенных, значит, надо препроводить, пусть даже силой.
Семья была выслана за границу и с этих пор стала получать от русской казны пенсию по 8 тысяч рублей на каждого. Но, вырванные из привычной обстановки заключения, несчастные не умели жить на воле и очень быстро умерли. Только старшая, глухая Екатерина, умудрилась прожить еще 27 лет после этого. Ее могила и могила ее сестер и теперь считаются достопримечательностью маленького датского городка Горсинс.
Судьба Иоанна вызывает горячее сочувствие и симпатию. Он не царствовал, он так и не взошел на трон и прямо из колыбели попал на всю жизнь в глухой каземат.
Отчего же остальные, царствовавшие Романовы, симпатии и сочувствия не вызывают?
Елизавета Петровна
— Ура! Мы победили! Наша взяла!
— А кто это «наши»?
— А кто победил, те и наши. Дело ясное!
История повторяется. Всего год назад Миних глухой ночью ввел во дворец кучку солдат стаскивать с трона Бирона и возводить на престол Анну Леопольдовну с маленьким Иоанном.
Экспедиция, как мы видели, удалась блестяще. Но вот уже новая смена на троне. Не прошло и полгода царствования, как в ночь на 25 ноября все повторяется. На этот раз кучку в меру подпоенных солдат ведет Лесток. На руках солдаты несут Елизавету Петровну.
Новый переворот — новая смена стекляшек в российском калейдоскопе.
— Кто там? — только и успела спросить разбуженная шумом верховная правительница Анна Леопольдовна.
На этом разговоры кончились. Анна Леопольдовна с мужем и детьми сослана в Холмогоры, где она умрет, а муж останется с больными детьми. Маленького Иоанна отвезут в Шлиссельбургскую крепость, где его сведут с ума, обратят в полуживотное состояние, а потом, через двадцать пять лет, убьют.
На престоле Елизавета. «Ура!» — кричат причастные к перевороту и обеспечившие этим свою карьеру при дворе счастливцы. Кричать «Караул!» людям, к перевороту непричастным, строго воспрещено.
Переворот идет как по нотам. Именно так, как полагается. Одним из немногих членов прежнего правительства, уцелевших при перевороте, оказался фельдмаршал Ласси. Когда его уже под утро в ночь переворота разбудили обычным в то время вопросом: «Вы за какое правительство?» — он догадался без малейшего колебания ответить: «Конечно за то, которое стоит у власти». Этот догадливый человек был оставлен на своем посту — такие люди всегда нужны.
Остальные оказались не так находчивы. В казематах Петропавловской крепости очутились и Миних, и Остерман, и Левенвольд, и многие другие. В свое время здесь окажутся Щегловитов, Протопопов и также многие еще.
Комиссия под представительством генерал-прокурора Никиты Трубецкого (не путать с комиссией под председательством Муравьева при Керенском) творит грозный суд, производит следствие над бывшими вершителями судеб, чинит допросы с пристрастием. Любопытная Елизавета, спрятанная за занавеской, неотлучно присутствует при этих допросах. Она очень любознательна.
Годы бироновщины были отмечены тяжелым деспотизмом немцев, и переворот Елизаветы Петровны совершен под флагом освобождения от засилья иноземцев.
Новые герои желали уничтожить страх. Делалось это до такой степени откровенно, что одновременно с допросами, судом и следствием над всеми, кто принадлежал к немецкой партии, победители делят между собой даже наряды, платье и чулки немецких придворных. Особенно богатые запасы такого рода найдены у обер-гофмаршала графа Левенвольда. Вот это подсудимый! Такого и судить приятно!
Убрать немцев оказалось сравнительно легко, но найти им заместителей из русских было несравненно тяжелее. Немецкий посланник Марденфельд в своем донесении Фридриху сообщает: «Белье и платье графа Левенвольда разделено между новыми камергерами императрицы. У них ничего не было. Двое из них были раньше лакеями, третий служил в конюхах».
Следствие и суд над представителями немецкой партии дали, конечно, именно те результаты, какие требовались. Список приговоренных бесконечен. Остерман приговорен к колесованию. Миних — к четвертованию. Елизавета может спать спокойно. Дело в том, что одновременно с заточением в казематы очередных жертв переворота в срочном порядке возвращаются из тюрем и ссылки жертвы переворотов прежних. Возвращен, например, бывший любовник императрицы Елизаветы Петровны сержант Шубин. В свое время именно за свои отношения с царевной он перенес все ужасы пытки и был сослан в Сибирь.
Теперь его вернули, но Елизавета, увы, не желает его больше видеть. Поздно. Красота Шубина сильно пострадала во время его пребывания на Камчатке. Кроме того, теперь сердце Елизаветы занято Разумовским.
