Виктор Суворов - Тень победы
3.
И вот мы открываем книгу Жукова и читаем о том, как летом 1942 года враг рвался к Сталинграду, как Красная Армия героически сражалась с врагом, как она остановила вражеское наступление. Жуков живо вспоминает и красочно рассказывает о событиях, к которым он не имел никакого отношения. Если нас интересует обстановка в июле 1942 года под Сталинградом, мы найдем достаточно источников. Книга «Воспоминания и размышления» написана от имени Жукова, поэтому было бы правильно рассказать не про Сталинградский фронт, на котором Жукова не было, а про Западный фронт, которым Жуков в тот момент командовал. Но все, что происходило весной и летом 1942 года на Западном фронте, в мемуарах изложено в одном абзаце. Авторов жуковских мемуаров понесло на стратегические высоты: «37-я и 12-я армии Северо-Кавказского фронта получили задачу…» Зачем нам рассказывают про Кавказ, если там не было Жукова? А они не унимаются: «По зову ЦК партии Грузии, Азербайджана и Армении формировались вооруженные отряды…»
В мемуарах Жукова подробно описана катастрофа 1942 года в районе Харькова. И названы виновники. Но Жукова и там не было. Жуков за это направление не отвечал. Описана катастрофа Крымского фронта. И опять названы виновники. Но и в Крыму Жуков не воевал, Крым — не его забота. В мемуарах Жукова описаны поражения советских войск под Воронежем, авторы вспомнили падение Севастополя и неудачную попытку войск Северо-Западного фронта ликвидировать немецкую группировку в районе Демянска. Во всех этих событиях Жуков участия не принимал. Зачем все это вписано в мемуары?
Затем, что авторы воспоминаний Жукова одним выстрелом убили сразу трех зайчиков.
Во-первых, продемонстрировали стратегическую широту жуковского кругозора.
Во-вторых, показали суровую горькую правду: вот смотрите на поражения… соседей Жукова, смотрите на просчеты глупого Сталина и командующих всех фронтов, где нет Жукова.
В-третьих, заполнили посторонними описаниями главу про 1942 год так, чтобы не осталось места на рассказ о самом Жукове и его деяниях.
Между тем 1942 год для Западного фронта, которым командовал Жуков, был годом жестоких поражений и огромных потерь. На Западном фронте Жуков проводил непрерывные бестолковые наступательные операции, каждая из которых завершалась провалом. Самая кровавая из них: Ржевско-Сычевская — 30 июля — 23 августа.
Интересно, что «Советская военная энциклопедия» (Том 7, стр. 119-120) четко определяет сроки проведения этой операции, перечисляет армии и корпуса, которые привлекались для ее проведения, помещает карту. Если энциклопедия описывает операцию, значит она того заслуживает. А Жуков, который эту операцию проводил, не сообщает ни сроков проведения операции, ни сил, которые привлекались, и карту не помещает. Вместо этого из мемуаров Жукова мы узнаем:
о коварной политике США и Великобритании;
о планах Сталина на 1942 год;
о замыслах Гитлера на 1942 год;
о партийно-политической работе в Красной Армии;
о подвигах рядовых солдат и сержантов;
о сопротивлении советского народа в тылу врага;
о героическом труде рабочих и крестьян;
о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии и ее мудрого Центрального комитета;
об операциях на всех фронтах, кроме Западного.
В мемуарах Жукова нет карты Ржевско-Сычевской операции, которую Жуков проводил, зато есть другая карта: вот как немцы рвались к Сталинграду, в котором Жукова в то время не было, за оборону которого Жуков в тот момент не отвечал.
А нас интересует не Сталинград, а Жуков и Ржевско-Сычевская операция, о которой он скромно умалчивает. Для проведения этой операции Жуков сосредоточил 20-ю и 31-ю армии, 1-ю воздушную армию, 6-й и 8-й танковые корпуса, 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Сколько в этих армиях и корпусах было людей, танков, орудий, самолетов, ни Жуков, ни «Советская военная энциклопедия» не сообщают. Но мы и сами видим — силы немалые. В мемуарах Жукова сказано, что немцы понесли у Сычевки «большие потери». О наших потерях источники молчат. Видимо, обошлось без потерь.
Чтобы помочь Жукову, в направлении той же Сычевки наносили удар войска левого крыла Калининского фронта: 29-я и 30-я армии при поддержке 3-й воздушной армии.
Четыре общевойсковых армии, кавалерийский корпус, два отдельных танковых корпуса при поддержке двух воздушных армий… для штурма Сычевки!?
Не много ли?
Да нет же. Жукову этого оказалось мало.
Взял ли гениальный Жуков такими силами ту самую Сычевку? Увы.
А в чем причина провала? Кто виноват? Причина — мало сил на Сычевку бросили. Всего у Жукова на Западном фронте в тот момент было только десять армий. Ему не хватило еще «одной-двух армий». Виноват, понятно, Сталин — не дал этих армий Жукову. «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы… К сожалению, эта реальная возможность была упущена Верховным Главнокомандованием». («Воспоминания и размышления» Стр. 395)
А ведь этот штурм Сычевки не первый. Начиная с января и по август 1942 года пять армий Конева и десять армий Жукова рвались на Ржев и Сычевку. Напомню еще раз: Жуков был не только командующим Западного фронта, но и главнокомандующим Западного направления, в составе которого был Западный фронт (Жуков) и Калининский фронт (Конев). Иными словами, пять армий Конева тоже подчинялись Жукову. Перед очередной Ржевско-Сычевской операцией Ставка ВГК 5 августа 1942 года еще раз подтвердила полномочия Жукова: он руководил не только операциями своего Западного фронта, но и соседнего Калининского. (ВИЖ 1991, № 10. Стр.24)
В районе Ржева и Сычевки уже пластами лежали трупы советских солдат, убитых в предыдущих штурмах. Там уже громоздились целые кладбища сгоревших советских танков. Многомесячную тупую мясорубку под Ржевом и Сычевкой под руководством гениального Жукова помнили все фронтовики. Одно из самых пронзительных стихотворений о войне написал Александр Твардовский. И вовсе не зря оно называется «Я убит подо Ржевом». Вспомним:
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит, и не знаю:
Наш ли Ржев наконец?
Штурм. Штурм. Штурм. В лоб. По той же схеме, что и вчера. По той же программе. По пять атак в день. По семь. По десять. На те же высотки. Месяц за месяцем. С января по август. Вперед! С нами Жуков!
4.
Наши официальные историки изобрели особый язык и целую серию спецприемов, которыми они скрывают провалы в войне, прежде всего — провалы Жукова. Однако существует вполне надежные индикаторы вранья. Вот один из них. Допустим, вы встретили описание наступательной операции, но кодовое наименование этой операции не сообщается. Знайте: перед вами ложь.
Дело тут вот в чем. Оборонительные операции в своем большинстве не имеют кодовых названий. Враг стремится делать то, чего мы не ждем, к чему мы не готовы, что нашими планами не предусмотрено. Враг старается наносить удары там, где мы планировали оборонительные действия гораздо меньшего размаха или не планировали их вообще. Поэтому во многих случаях оборонительная операция — это импровизация. Кроме того, в оборонительной операции не надо скрывать наши намерения. Если мы обороняем Сталинград, следовательно, намерены его удерживать.
А наступательную операцию готовим мы сами. Мы должны скрыть от противника время, место, цель, замысел, состав сил и многое другое. Поэтому подготовка наступательной операции начинается с присвоения ей кодового названия. Делается это для сохранения тайны. Идет в Генеральном штабе разговор про «Малый Сатурн», если вы посвящены в тайну, вам понятно, о чем речь. Если вам тайна не доверена, то ничего вы не поймете. «Уран», «Анадырь», «С.3-20», «Гроза», «Багратион». Что это? О чем генералы говорят? Если знаешь, все просто. Не знаешь — тупик. Даже шифровальщик, допущенный ко многим великим тайнам, не имеет представления, в чем суть передаваемого сообщения. Пишет он: «Искра», но не знает, что за этим названием скрывается.
Прошло полвека после войны, и вот в очень толстой энциклопедии мы встречаем описания наступательных операций со странными названиями: Ржевско-Сычевская, Ржевско-Вяземская, Сычевско-Вяземская. Кодовые названия этих операций не сообщаются. А мы сообразим: мог ли Жуков в штабе Западного фронта планировать операцию и называть ее Ржевско-Сычевской или Сычевско-Вяземской? Нет, не мог. Если он так операцию называл, то уже самим названием операции выдавал всем штабным машинисткам и телефонисткам, всем чертежникам, писарям и охранникам свои намерения и свой замысел. Если Жуков не полный идиот, значит, при подготовке этих операций он использовал кодовые названия. Почему же нам через полвека их не сообщают?
Потому, что эти операции до сих пор, через 50 и 60 лет, все еще засекречены. Причина секретности вот какая. Планировался, допустим, разгром германской группы армий «Центр» с прорывом глубиной 600 километров и выходом советских войск к побережью Балтийского моря. Но группу германских армий не разгромили, оборону не прорвали, продвинулись не на 600 километров, а на 23. Планировали дойти до Витебска, Минска и Риги, но дошли только до Сычевки, и взять ее не смогли.
