Надежда Ионина - Стамбул. История. Легенды. Предания
После падения Османской империи этот салон использовался как игорный дом для представителей высшего класса. Позже в нем останавливались государственные особы высокого ранга. Среди высокопоставленных гостей здесь побывали иранский шах Реза Пехлеви, король Иордании Хусейн, президент Индонезии Сукарно, король Эфиопии Хайле Селасийе, Шарль де Голль (президент Франции). В настоящее время дворец «Шале» используется только для официальных государственных приемов.
Дворец Кючуксу смотрится в голубые воды Босфора с азиатского берега, где в пролив впадает ручей с одноименным названием, известный как «Азиатские сладкие воды». Султан Абдул-Меджид построил дворец в 1856 г. как летний — с двумя этажами: в центре его находится зал, а по бокам — четыре со вкусом обставленные комнаты. В свое время в одной из комнат первого этажа недолго жил Кемаль Ататюрк.
Фатихчрками (мечеть султана Мехмеда-Завоевателя)
Фатих-джами, видная издалека, расположилась на вершине Фанарского холма — чуть севернее того места, где некогда стояла церковь Святых Апостолов. При владычестве латинян храм этот пережил много разрушений, грабежей и кощунств над могилами императоров и патриархов. После завоевания Константинополя султан Мехмед II в течение десяти лет не трогал церковь, а в 1463 г. приказал разрушить ее вместе с храмом Цибис и повелел греческому архитектору Христодулосу возвести на освободившемся месте мечеть[59]. Постройка ее продолжалась несколько лет, в течение которых прах и кости смешались со щебнем, шедшим на фундамент.
Фатих-джами представляет собой купольное здание, а весь комплекс мечети является одним из самых выдающихся и чрезвычайно интересных по своей архитектуре. Но, к сожалению, большая часть зданий этого комплекса до нас не дошла, так как в 1768 г. многие из них были разрушены землетрясением. Это стихийное бедствие разразилось через час после восхода солнца в третий день Курбан Байрам (праздника жертвоприношений). Совершенно разрушенный купол впоследствии восстановили, но, к сожалению, от первоначального здания Фатих-джами осталось очень мало. В книге «Сад мечетей» X. Джевами о ней сказано только следующее: «Так как две большие ноги слона и две большие порфировые колонны были опрокинуты и разрушены, то купол воздвигли на четырех столбах; колонны же были зарыты в землю».
В настоящее время Фатих-джами занимает огромное пространство, и по обе стороны ее высятся два минарета, каждый с двумя балконами. Перед мечетью расположилась паперть с галереями, стрельчатые арки которых поддерживают маленькие купола, покрытые свинцовыми пластинками. С двух сторон главного портала к окнам приделаны балконы, с которых муэдзины могут слышать молитвы и повторять их тем, кто молится во дворе.
Внутри Фатих-джами поражает своими размерами, но следует отметить, что в ней нет той роскоши, которыми отличаются культовые здания Стамбула более поздних эпох. Почти с самого начала ей был придан строгий, почти пуританский характер. Стены мечети украшены только черным орнаментом на белом фоне. Свет в нее проникает через множество окон, расположенных в шесть рядов — один над другим. Внутри, на правой стороне от входа, прибита небольшая мраморная дощечка, на которой золотыми арабскими буквами по зеленому фону каллиграф Тимурджи Челеби вырезал слова, якобы произнесенные Пророком Мухаммедом: «Константинополь будет взят! Какая честь для армии, которая его завоюет, и какая слава для ее вождя!».
В прежние времена вокруг мечети размещались больница для умалишенных, госпиталь, бани, дом для приезжих лиц духовного звания и другие постройки. Среди них выделялись высшая и начальная школы, возведением которых султан Мехмед II словно хотел напомнить завет ислама: «Наиболее священной является война, которую ведут не против неверных, а против невежества». Рядом с молитвенными домами размещались кухни, которые ежедневно кормили городских бедняков хлебом и обедом из двух горячих блюд.
В саду около мечети и был похоронен султан Мехмед Завоеватель, над могилой которого возвышается самая высокая гробница Стамбула. Внутри стены ее украшены изречениями из Корана; надгробие окружено красивой деревянной балюстрадой, по углам которой стоят четыре огромных свечи, и покрыто расшитыми золотом тканями. Поверх них лежит большой тюрбан. В других мавзолеях похоронены любимая жена султана Гюльбахор (мать султана Баязида II) и разные государственные сановники.
Мечеть султана Баязида II
Все мечети, строившиеся в Османской империи до XVI в., по своей планировке и внешнему облику были схожи с более ранними — возводившимися в городах Бурса и Изник. И лишь в мечети султана Баязида II получил свое выражение новый тип культовых сооружений, ставший впоследствии «классическим». За основу его был взят план храма Святой Софии, о чем сразу же напоминают внушительные размеры и формы мечети, а также молитвенный зал ее.
Мечеть султана Баязида II, сына и наследника султана Мехмеда Завоевателя, начали строить на месте древнего форума императора Феодосия. В народе эта мечеть известна под названием Голубиной, так как не успеют еще на мраморном полу двора раскидать корм, как взвивается многочисленная стая голубей… По одной из легенд, султан купил однажды у охотника пару лесных голубей, и от них развелось целое потомство. По другой версии, голуби расплодились от голубки, которая что-то важное проворковала на ухо Пророку Мухаммеду, когда ему пришлось бежать из Мекки в Медину. Голубей в мечети содержат в течение вот уже нескольких столетий. Точно так же здесь каждую пятницу раздают порции хлеба уличным собакам.
Большую султанскую мечеть в течение пяти лет возводил зодчий Хайреддин. По одним сведениям, сооружение ее было завершено в 1501 г., по другим — в 1498 г. Молитвенный зал в мечети Баязида II, как и в храме Святой Софии, размещается под большим куполом и двумя полукуполами, которые расположились по продольной оси на полукруглых осях. Это придает мечети султана Баязида II оригинальный вид. Внутри мечети купол и арки расписаны цветным орнаментом по белому фону.
Справа от михраба расположилась максура из резного мрамора, опирающаяся на мраморные колонны. На этой же стороне находится и минбар.
Справа и слева от главного входа открываются два крыла, выходящие за пределы боковых частей центрального зала и образующие род притвора, украшенного острыми сводчатыми аркадами.
Перед мечетью раскинулся двор с колоннадой, крытый куполами; колонны держатся на стрельчатых арках из розового и белого мрамора (вперемежку). В центре двора разместился фонтан для омовений, устроенный в XVII в. Во двор ведут три входа: один — с фасада, два других расположились по бокам. На дворе растут несколько кипарисов, которые придают ему очень живописный вид.
В прежнее время значительная часть двора этой мечети была занята Сахавлар-чарши (Книжным базаром) — одним из самых древних в мире. Он располагался на том месте, где еще во времена Византийской империи торговали книгами и бумагой. После завоевания Константинополя его захватили тюрбанщики и гравировщики по металлу, но в начале XVII в. из «Крытого рынка» сюда вновь стали переселяться книготорговцы. Во второй половине XVIII в., когда в Османской империи было разрешено книгопечатание, торговцы книгами заняли почти всю территорию двора.
Перед мечетью раскинулась площадь Баязида, окруженная новыми зданиями. Сюда по пятницам приходили толпы стамбульцев, усаживались на корточки возле пышного фонтана, грызли засахаренные орешки и в приятном ничегонеделании проводили долгий праздничный досуг. А в уютном мраморном дворике мечети, в будках из тонкой дранки, пропахших снадобьями и ароматическими маслами, колдовали фалджи — мастера толкований и знахарства.
В этих гадательных лавочках на дворе мечети родились гениальнейшие турецкие поэты XVI в., да и сама поэзия выросла, можно сказать, из искусства толкования снов и раскладывания пасьянсов на рассыпанном песке. Первым критиком, лириком и отцом романтической поэмы был Эйваз Зати, которого по праву можно назвать «Карамзиным турецкой литературы». Родился он в небольшом малоазийском городке Балыккиссире в семье сапожника. Сначала, как и отец, он тачал чувяки, а потом ушел за счастьем в Стамбул. Здесь он поднес панегирик султану Баязиду II и быстро получил его благосклонность. Был Зати некрасив и глух, к тому же любил выпить, поэтому придворным поэтом он не стал. И тогда открыл он во дворе мечети гадательную лавочку, которая быстро сделалась своего рода литературным клубом. Сюда стали приходить начинающие авторы, чтобы представить на суд Зати свои стихи. Тот делал замечания и даже, по просьбе самих молодых поэтов, поправлял их произведения. А потом, ничуть не стесняясь, пускал их в ход как свои собственные. Случалось, что молодые поэты протестовали, но, к чести Зати, следует сказать, что своих лучших учеников он все же выводил в люди. В их числе были Маххамед Фезли, Хыяли (будущий придворный поэт) и сын муэдзина Баки — автор бессмертных касид и газелей.
