Петр Краснов - Картины былого Тихого Дона. Книга первая
Подошли новые полки, и на тесной косе пошла всеобщая свалка. Теснимые янычарами, наши пехотинцы подались назад. Суворов остался один, без лошади, окруженный турками. Турки бросились на него. Но храбрый русский солдат, гренадер Новиков, увидав Суворова одного, бросился ему на выручку, одного турка застрелил, другого заколол. Увидали Суворова и другие солдаты. Кто-то крикнул: «Братцы, генерал остался впереди».
Все повернули и снова ударили на турок. Обстреливаемые с судов ружейным огнем, дрались наши войска. Уже темнело. В самую свалку подоспели казаки и петербургские драгуны. Тесно было драться. Наши напирали на турок и сталкивали их в воду. В это время Суворов был ранен в левую руку пулей навылет. Верный его ординарец, казак Иван, с другими казаками подхватил его и отнес в сторону. Здесь донской есаул Кутейников перевязал ему своим галстуком рану.
- Помилуй Бог, благодарю, - воскликнул Суворов, - помогло, тотчас помогло! Прогоним, богатыри, всех турок море - и раненых и здоровых.
И Суворов бросился снова в бой.
Но велика была сила турецкая. Среди ожесточенны янычар сновали турецкие монахи-дервиши, возбуждая турок к яростному нападению. Огонь из пушек с турецких судов косил наши полки, стоявшие в резервах. Кривые сабли сверкали в надвигавшихся сумерках, русские устали колоть патронов не хватало, наступало тяжелое время. Турки подавались вперед и вперед. В эту трудную минуту Суворов обратился к находившемуся при нем донскому есаул:
Краснову и приказал ему привести последние резервы.
Краснов прискакал к батальону, стоявшему далеко сзади, хотел передать приказание Суворова командирам, но все офицеры были перебиты или ранены, некому было вести солдат в бой.
- Друзья! - воскликнул тогда Краснов. - Суворов приказал ударить в штыки! Ура!..
И он повел батальоны на окопы, уже занятые турками Начался страшный штыковой бой. Краснов был ранен в ногу но продолжал сражаться. За этими свежими войскам! помчались еще раз в атаку казаки. В темноте среду прибрежных кустов, между убитыми и ранеными, фыркая и храпя, пробирались казачьи лошади и у самой вода наткнулись на отступавших турок.
Сбитые со всех позиций турки бросились в море. Кто умел плавать - тот поплыл на корабли, кто не умел плавать - сидел всю ночь по горло в воде, спасаясь от выстрелов, которые нет-нет, да и раздавались с нашей стороны, огоньками вспыхивая в ночной темноте и гулкими ударами разносясь над морем.
Около 2000 турок пало в этом страшном рукопашном бою, мы потеряли около 1000 человек.
На другой день, 2 октября, на поле битвы были собраны все участники славного боя. Вынесли аналой, раздалось молебное пение. Бледный от раны Суворов горячо молился со своими войсками.
Кинбурн, отстоять который в России считали невозможным, так слаб он был своими укреплениями, был силен Суворовым и его лихими гренадерами, драгунами и Донскими казаками. Слабый отряд его победил турок, и город, над которым был однажды поднят русский флаг, не спустил его, те сдался перед громадными полчищами турок.
Измаил 11 декабря 1790 г.
Два года тянулась война с турками. Много славных побед одержали русские войска за эти два года. Мы взяли крепость Очаков, под Рымником Суворов совершенно разбил турецкую армию и за эту победу был пожалован императрицей Екатериной II наименованием Рымникского. Начался третий год войны - 1790-й. Русские войска дошли до Дуная. Нам нужно было взять крепость Измаил.
Со взятием этой крепости погибла бы и вся турецкая армия, которая в ней заперлась.
Донские полки, бывшие в эту войну под начальством походных атаманов - Денисова, Орлова, Платова и Исаева, обезлошадели. Многие полки должны были, по приказанию главнокомандующего Потемкина, отдать не только своих лошадей, но и оружие, гусарам, другие потеряли лошадей во время тяжелого похода. И вот, под Измаилом, в числе 30-тысячного русского корпуса было 13000 пеших донских казаков, вооруженных одними пиками. Про это тяжелое, безлошадное время на Дону и песня сложилась:
Ах ты, батюшка, воеводушка!
Ты за что на нас прогневался?
Или сделали тебе изменушку,
Изменушку, переменушку?
Ты зачем у нас коней побрал,
Ты коней побрал, по полкам раздал,
Ты по тем полкам, по гусарским?
Ты полковничка у нас разжаловал,
Есаулушков на часы ставил!
Аль мы в чем тебепрослужилися?
«Я затем у вас коней обрал,
Я коней обрал, по полкам раздал,
Что во всех полках кони выпали,
Генералушки все приопешали,
Канонерушки пешком идут,
Они лямочки на плечах несут,
А орудия на себе ведут!»
В тяжелом состоянии была армия наша, стоявшая под Измаилом. Был ноябрь месяц, лили дожди, всюду была грязь непролазная. От непогоды солдаты хворали. Осада затягивалась. Нужно было взять крепость приступом, но Измаил, великолепно укрепленный французским инженером, имевший более 200 орудий и 3000 защитников, всеми считался крепостью неприступной.
Потемкин, ведший осаду крепости, вызвал к себе Суворова. Суворов находился при армии в 100 верстах от Измаила. Получив приглашение идти к Измаилу, Суворов 30 ноября выехал в сопровождении 40 казаков. Время было дорого. Суворов оставил свой конвой и в сопровождении верного Ивана, везшего в узелке вещи главнокомандующего, приехал к Измаилу.
Осмотревшись, Суворов увидал, что от него требовали невозможного. Крепость была, действительно, неприступная. Начальником ее был поседелый в боях Айдос-Мехмед паша, человек твердый и бесстрашный. У нас же не было даже осадных пушек, боевых припасов было мало, в продовольствии был недостаток. Взять крепость предстояло почти голыми руками, открытым приступом.
Суворов начал к нему готовиться. Закипела работа повсюду. Заготовляли 40 штурмовых лестниц и 2000 больших связок хвороста, называемых фашинами, для закидывания рвов. Суворов непрерывно объезжал полки, разговаривал с солдатами.
- Валы Измаила высоки, - говорил он им, - рвы глубоки, а все-таки нам нужно его взять. Такова воля матушки Государыни.
- С тобой возьмем, - спокойно и уверенно говорили солдаты Суворову.
По ночам шли ученья. Солдаты штыками, казаки пиками кололи связки хвороста, изображавшие турок.
7 декабря Суворов послал начальнику крепости краткую записку с предложением сдать Измаил: «Сераскиру, старшинам и всему обществу, - писал Суворов. - Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на Размышление - воля; первый мой выстрел - уже неволя; штурм - смерть. Что оставляю вам на размышление».
«Скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет ва землю, чем сдастся Измаил», - говорили турки.
Сераскир отвечал отказом.
Суворов ожидал до 9-го числа. Белое знамя - знак сдачи и покорности - не показалось над стенами крепости, и Суворов.
9 декабря собрал военный совет. На совете этом было 13 генералов. Младший из них был походный атаман, донской бригадир Матвей Иванович Платов. Суворов коротко рассказал всем, в каком положении находятся войска, объяснил всю опасность штурма и предложил каждому, начиная с младшего, сказать, что хотят они делать с Измаилом.
Платов встал и громко и отчетливо сказал:
- Штурмовать!
За ним повторили это же слово и все остальные; Суворов всех перецеловал, вышел из палатки и отдал приказ о подготовке к штурму.
- Сегодня молиться, - говорил Суворов командирам полков, - завтра учиться, послезавтра или победа, или славная смерть!
На 11-е декабря был назначен приступ всех войск. Шесть колонн было приготовлено для атаки с сухого пути и три колонны с резервом - со стороны Дуная для высадки.
Платов командовал пятой колонной. Казаки шли в этом штурме наравне с пехотою, пешком, вооруженные легкими, укороченными пиками. Часть их была совсем без оружия. Они несли лестницы и фашины. Казачья колонна была разделена на две части. Одной командовал Платов, другой - Орлов.
Ночью были вызваны охотники идти вперед с фашинами и засыпать ими рвы. Вышли отчаянные казаки. За ними построились полки с пиками. В полночь, молча и тихо подошли колонны к крепости и ожидали сигнала.
Стояла зимняя темная, беззвездная ночь. В глубоком волнении, с молитвой в сердце, ожидали донцы сигнала для штурма. И вот, шурша, взлетели в воздух ракеты и разорвались где-то высоко в темном небе. Казаки побежали ко рвам. У самых рвов турки их встретили картечным огнем. Многие тут упали убитыми и ранеными. Но казаки шли вперед за своими командирами. Они спустились во рвы, живо приставили лестницы, по лестницам кинулись казаки и офицеры. Одними из первых взобрались на стены Платов, Орлов, Адриан Карпович Денисов, войсковой старшина Иван Иванович Греков и Краснов. Турки встретили их ручными ядрами и быстрою стрельбой из ружей. Турецкими ятаганами * пики были обращены в щепы, и казаки, многие без оружия, были сброшены обратно в ров и здесь столпились. Тогда Платов схватил из руки лестницу, снова приставил ее к стене и с криком: «С нами Боги Екатерина! Товарищи, за мной!» - первый полез на стену. Дрогнувшие и перемешавшиеся в тесном рву казаки живо разобрались по полкам, опять приставили лестницы, и неудержимым потоком перекинулись через стену. Началась страшная рукопашная схватка. Безоружные казаки выхватывали ружья у турок и штыками прокладывали себе путь.
