М. Велижев - Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой
Для полевой работы жители употребляют быков и лошаков, на которых также, что им случитца перевозить от одного места до другаго, возят въюшными. А других повозок в разеуждении высоких гор и каменистых мест никаких нет»[592].
По мнению М. Коковцева, плодородная земля острова Парос могла бы приносить больше богатства его жителям, но те были «по невежеству своему бедны».
Первостепенное значение для флота в Архипелаге имело качество воды, а ее на Паросе было достаточно: «Воды по острову в ключах и в мелких от оных проточинах доволно имеетца, а на горах, в строениях, где ключей нет, делают там жители цистерни, в которых зимой дозжевую воду збирают, и тем доволствуютца чрез весь год, летом веема редко или и вовсе дозжей не бывает»[593].
Церковь Успения Богородицы на Паросе. Купол над баптистерием VI в.
Не преминули упомянуть русские описатели Пароса и о том, что остров был известен своей древней историей, и об оставшемся «столбе» с «рытою эльленскою надписью»: «Во время идолопоклонства находилось близ города Имвлоса изрядное резьбою украшенное капище, коего развалины еще видны»[594]. Английский участник экспедиции напоминал, что Парос был родиной Фидия и Праксителя[595]. Однако прапорщиков Баталзена и Тузова более заинтересовала информация, собранная у жителей острова, рассказавших, как Парос перешел под османское владение: «Прежде оной остров принадлежал генуэзцам, а потом по одержанной венецианским флотом при острове Кандии баталии между прочими островами венециана обладали и сим островом, а напоследок в 1686 г. в подданство пришел турок»[596].
Самым большим поселением острова являлся, как и ныне, город Парос (Парикия), «при котором имеетца бухта, называемая тем же именем Паросом, от ветров доволно закрыта, толко не веема глыбока, однако к стоянию на якоре мелким судам способна»[597].
Довольно скупые на описание греческих церквей и монастырей участники Архипелагской экспедиции сделали исключение для главного храма острова Панагия Екатондапилияни: «Во оном местечке (Парикии. – Авт.) между протчими ныне стоящими в ней церквами находитца примечанию достойная церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы, веема древнего построения, и ныне еще в хорошем состоянии, доволной величины и вся складена на извеске из мраморнаго камня, а внутри изрядного украшения, а особливо мраморными ж столбами коринтического издания… Строена ж та церковь от греческой царицы Елены, матери Великаго Императора Константина, во время возвратного ея пути из Ерусалима в Константинополь, и названа оная церковь Экатаполиани, а все оное происходило в 4-м веке после Рождества Христова, а прежде построения оной церкви на том месте было ельленское сборище»[598]. Степан Хметевский также вспоминал эту церковь как «знатную»[599], однако и он, и М. Коковцев не преминули укорить жителей острова в небрежении: «богатую из мрамора церковь… невежественные греки, желая украсить, выбелили известью»[600]. О прочих церквях Пароса сохранились только краткие упоминания: «Монастырей на всем острове считают по разным местам греческих 25, католических 2 [на срезе страницы утрата текста], а церквей стол ко много, что и числа оным не знают»[601]. «Внутренняя часть острова покрыта горами и там нельзя ступить ни шагу, чтобы ни наткнуться на монастырь, церковь или, в крайнем случае, на часовню. Леность и суеверие опустошили эту землю, чтобы заполнить монастыри, которые сами скоро опустеют»[602]. Остров входил в Паро-Наксийскую епархию и имел резиденцию православного епископа.
Церковь Успенья Богородицы. Главный неф X в.
Славу центра Архипелагского княжества вполне мог делить с Паросом остров Наксия (Наксос), находившийся по соседству. Между Паросом и Наксией находятся три незаселенных островка (Порто Трио), где обычно суда набирались хорошей водой (и куда, кстати, при турках прибывала ежегодно флотилия капудан-паши для сбора архипелагской подати). Впрочем, по описанию М.Коковцева, флот мог стоять на якорях на протяжении всех четырех миль между Аузским заливом и о. Наксия. Коковцев описывает Наксию как остров с шестью тысячами населения греческого и римско-католического вероисповедания, изобилующее хлебом, винами, дровяным лесом и хлопком. Наксия считалась и более предпочтительным по климатическим условиям местом для расквартирования участников и гостей[603] экспедиции.
Именно на Наксосе А.Г. Орлов предпринял эксперимент по созданию в Архипелагском княжестве своего просветительского центра, ориентируясь, судя по всему, на проекты, претворявшиеся в жизнь в это время в России императрицей и И.И. Бецким. На Наксос были собраны дети из семей различного состояния, они поступали на полное обеспечение из средств, выделяемых А.Г. Орловым, жили в изоляции от своих семей (по-видимому, почти как в московском Воспитательном доме) и, вероятно, должны были в будущем составить «новую породу людей» нового Греческого государства. «Греческия малчики как приматские так и бедны[х] островски жителей дети и сиротки, содержаны были… одеянием и пищею и обучением согласно с великодушием и щедротою Всемилостивой… государыни»[604], при детях состоял «эконом Жованни Ацали»[605]. Г.А. Спиридов после отъезда А.Г. Орлова продолжил заботу о Школе, направив ее деятельность сообразно своим предпочтениям на обучение морскому делу. Для этого «с острова Наксии малолетних гречат 46 человек» разослали «в число кают юнг на разные корабли»: «Георгий Андреевич за благо почел оных малчиков по кораблям и фрегатам разпределить, производя им пропитание и стараясь, дабы оныя обучены были руской грамоте, читать и писать могли, при том обучать и навигации»[606]. Однако на этом просветительские опыты не завершились. С июля 1773 г. А.Г. Орлов пожелал придать своему школьному эксперименту больший резонанс[607] и перевезти «гречат» в Пизу, где специально для своей Школы он приобрел дом. Он пишет в это время Г.А. Спиридову: «Прошу не оставить ребятишек греческих, которые уже набраны и впредь будут набиратца и коих мне сюда при случае судами пересылать человек по 15 а я здесь делаю об них учреждение школу, чево для и дом болшой в Пизе беру, а впредь што с ними будет приказано от двора учинить – тово еще не знаю, но думаю, что и там для них готовится дом, где оне для всякова ученья приняты будут»[608]. И в дальнейшем в 1774-1775 гг. Орлов продолжал трогательно заботиться о Школе, поручая А.В. Елманову присылать на военном судне «с пропитанием» «всех их малчиков в Италию для обучения и воспитания в учрежденной в Пизе для них школе» (с оговоркой: только с согласия их родителей, «не делая в том не малейшего насилия против их желания»)[609]. Когда же флот покидал Средиземноморье, греческих школьников забрали из Пизы в Россию[610], и школа продолжала существовать уже в Санкт-Петербурге[611]. В своем сочинении об Архипелаге Матвей Коковцев подытожил историю наксийской школы самым высоким стилем: «Все острова возчувствовали обильно изливаемыя щедроты Великий и Премудрый Екатерины, Которая желая возстановить упадшия науки, повелела устроить на острове Наксии училище, но как острова и паки возвращены Оттоманской Порте, то обучавшиеся отвезены Российским флотом в Санктпетербург, где восхищаются Матерним Минервы призрением»[612].
о. Наксос
Укрепленную базу российский флот создавал и на о. Миконо (Миконос)[613], который вместе с островами Шкиято (Скиатос), Шхиро (Скирос), Андро (Андрос), Тино (Тинос) и Сиро (Сирое) составляли северную часть Архипелагского княжества. На северо-востоке в Архипелагское княжество вошел о. Патмос с находящимся на нем древним монастырем Иоанна Богослова[614].
о. Сирос
Самым крупным островом Архипелагского княжества на востоке вблизи Анатолийского побережья был о. Самос, который, по словам М. Коковцева, с 1771 по 1775 г. «благоденствовал под державою российскою». Самос был важен, прежде всего, для блокады Дарданелл, поэтому стал базой эскадры И.А. Борисова, мимо кораблей которой «ни одно турецкое судно проити не могло»: «в течении сего времени взято оных около двух сот с грузом и без груза, суда же прочих европейских держав осматриваемы были, и, по выгрузке из оных турецких товаров, отпускаемы»[615].
К югу от Пароса значительными островами, признавшими Российское владычество, были Кикладские острова Милос, Сикинос, Иос, Тира (Санторин) и Аморгос (их подробное описание, сделанное графом Паш ван Криненом, см. в Приложении 6). По-видимому, кроме общих заявлений о том, что эти острова стали «благоденствовать» после побед «российских орлов», серьезной строительной деятельности там не велось. Выступая еще 14 марта 1771 г. на Совете в Петербурге, А.Г. Орлов специально выделил остров Милос как лучшее место для стоянки флота[616], но остров имел «нездоровый» климат, да и база к этому времени уже стала обустраиваться на Паросе.
