Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой мировой
План обороны был построен, главным образом, на подвижности, чтобы наилучшим образом использовать свои войска и уравновесить легкость, с которой британцы могут передвигаться по морю; Сандерс всю свою энергию и внимание сосредоточит на прокладки новых дорог и улучшении существующих.
Распоряжения Лимана фон Сандерса – лучшее оправдание плана Яна Гамильтона. В плане последнего руководящими факторами были: небольшая величина сил британцев и поставленная им задача. Силы британцев заключались только в 5 дивизиях – 75 000 человек против 84 000 турок. Задача заключалась в том, чтобы проложить флоту дорогу через пролив, а не завязать самостоятельно кампанию ради каких-либо крупных стратегических целей. Скупые инструкции Китченера «строго запрещали», хотя без всякого пояснения этому, наступление на Азиатском побережье – там, кроме первоначальной поддержки при высадке на берегу, орудия флотилии не могли больше ничем помочь войскам.
Саросский залив в стратегическом отношении был наиболее уязвимым местом – но, как указал сам Лиман фон Сандерс, «оттуда не было возможным прямое действие артиллерии» по укреплениям пролива. Больше того, взморье у Булаира было подготовлено для стойкой обороны, а десант на западной стороне залива чувствовал бы себя неспокойно от слишком большой близости болгарской границы. Кроме того, направление это при дальнейшем наступлении вело через трудную и неудобную местность. В каждом из этих случаев небольшой десантный отряд подвергался бы опасности удара во фланг и тыл с материка Фракии и попадал бы, таким образом, между двух огней и глубоким морем.
Взвесив все эти условия и все препятствия, Ян Гамильтон остановился на двойном ударе в южной половине полуострова. 24-я дивизия должна была высадиться в четырех пунктах взморья на южной оконечности полуострова и захватить Ачи-Баба, а французы оставались в резерве и ждали, выслав одновременно один полк для высадки в Кум-Кале на Азиатском побережье в качестве демонстрации и отвлечения внимания турок от направления главного удара. Обе дивизии Австралийско-Новозеландского армейского корпуса, инициалам которого было суждено обогатить словари и историю словом АНЗАК, должны бы ли высадиться севернее Габа-Тепе, а Королевской морской дивизии было приказано произвести демонстрацию у Булаира.
Хотя мысль о десанте на южной оконечности полуострова диктовалась соображениями безопасности, но результатом ее неожиданно явилась внезапность. А к внезапности стремились многие, неутомимо изыскивая самые разнообразные способы достигнуть ее. Командир одного из кораблей Анвин, вдохновившись близостью Трои, решился на хитрое предложение – воспроизвести бессмертного деревянного коня, заменив его в данном случае «морским конем». Угольщик «Ривер Клайд» должен был с разбега выскочить на берег на пляже «V» и извергнуть войска через широкие отверстия, прорезанные в его боках.
Ян Гамильтон лично добавил другую стратагему, несколько напоминавшую действия Вольфа под Квебеком: отряд в составе двух батальонов должен был высадиться выше на побережье, в месте, явно неприступном и потому вряд ли защищаемом. Оттуда он мог бы угрожать тылам турок, защищающих южное взморье. Это место взморья было окрещено пляж «Y». Далее французские транспорты должны были создать видимость высадки войск в бухте Безика. Ян Гамильтон хотел увеличить шансы на достижение хотя бы частичной внезапности и понизить возможные потери, произведя высадку войск ночью, хотя это и было связано с отказом от поддержки десантной операции огнем орудий флотилии. Но Гунтер-Уистон, командующий 29-й дивизией, предпочитал, чтобы избежать путаницы и беспорядка, дневную высадку.
Он добился своего при поддержке моряков, которые возражали против проведения десанта ночью из-за больших трудностей, связанных с течением. Командир корпуса Бердвуд для высадки АНЗАКа разумно предпочел пойти на любой риск, чем на явную опасность, и хотя высадка его корпуса пострадала от некоторого беспорядка (что, безусловно, вызывалось отсутствием соответствующей подготовки войск, а не потерей ими направления в темноте), то все же войска корпуса понесли значительно меньше потерь, чем 29-я дивизия.
К 20 апреля вся подготовка этой отважной операции была закончена, и войска были сосредоточены в Мудросе на своих транспортах. Погода, не благоприятствовавшая операции, уже в течение нескольких недель являлась решающим и в то же время самым случайным фактором. Только 23 апреля она позволила, наконец, приступить к выполнению операции. Механизм проведения последней требовал, чтобы прошло 36 часов, и тогда, как установленный будильник, был подан знак к началу операции.
Вечером 24 апреля 11 транспортов с пехотой королевской морской дивизии отплыли в Саросский залив, эскортируемые военными судами, которые с рассветом начали редкий обстрел побережья у Булаира. К вечеру на виду у турок войска были пересажены на десантные шлюпки, которые медленно направились к берегу. Сразу с наступлением темноты, когда их окутал бы мрак, они должны были вернуться назад к судам. Ночью один из офицеров, лейтенант Фрейберг, проплыл с лодки к берегу около двух миль и зажег вдоль взморья факелы. Его геройский поступок и эффект этого поступка – лишнее доказательство того, что на войне иногда один человек может оказаться полезнее тысячи.
Для десанта у Габа-Тепе были отправлены 1500 человек прикрывавшей группы на трех боевых судах к сборному пункту в море, в пяти милях от берега. Там они в 1 час 30 минут ночи, (как раз когда месяц стал прятаться в тучи), начали карабкаться в шлюпки. Затем военные суда (катера) взяли шлюпки на буксир и тихо двинулись к берегу, пока расстояние до берега не уменьшилось наполовину. Шлюпки и катера сопровождались семью истребителями с остатком войск прикрывающей группы. Здесь 12 шлюпок, каждая имея впереди себя небольшую моторную лодку в виде дозора, отдали концы и продолжали уже самостоятельно приближаться к берегу.
Но в темноте и при сильном течении шлюпки относило в сторону, и они подошли к берегу на милю севернее намеченного места высадки. Здесь побережье оказалось более суровым, оно было загромождено отвесными скалами, изрезано крутыми оврагами и усеяно камнями. Начинало рассветать, когда в 4 часа 24 минуты утра под редким и малометким огнем немногих мелких и растерявшихся постов 48 лодок на веслах прошли последние 50 ярдов и пристали к берегу. В безудержном порыве австралийцы начали карабкаться вверх. Потерь почти не было, но части сильно перемешались, и вскоре путаница стала еще больше. Последующие части, прибывавшие с истребителей, пострадали от огня несколько сильнее, главным образом слева, но прошли вперед вглубь полуострова на 1 милю. Один небольшой отряд прошел даже так далеко, что уже видел внизу мерцание вод пролива по ту сторону полуострова.
Высадка у мыса Хеллес оказалась менее счастливой, хотя противника здесь было не намного больше. На всем пространстве южнее Ачи-Баба имелось только два турецких батальона, и лишь два из пяти намеченных пунктов высадки войск имели проволочные заграждения и пулеметы. Это были центральные участки взморья «W» и «V» по обеим сторонам самого мыса Хеллес. Прикрывавший отряд британцев состоял из 4 батальонов 86-й бригады, которые вместе с дополнительным еще полубатальоном должны были высадиться на взморье на участках «V», «W» и «X»; один батальон должен был высадиться на участке «S», а два батальона – у «Y», чтобы отсюда угрожать тылам противника. Таким образом, 7,5 батальонов должны были быть сразу выброшены на берег; за ними должны были последовать еще 5 батальонов из состава главных сил и последней – французская дивизия.
В 5 часов утра под прикрытием мощного огня, развиваемого судами, буксиры поползли к берегу. Первой помехой была медленность продвижения из-за течения; особенно это сказалось на буксирах, шедших к пляжу «S» на восточном фланге. Это привело к задержке отправки войск на основные участки пляжа до 6 часов утра. Несмотря на это, буксиры, направившиеся к пляжу «X», огибая западную оконечность полуострова, пристали к берегу, не понеся никаких потерь под защитой нависших утесов, где турки не ожидали десанта и могли противопоставить ему только пикет из 12 человек.
Но у «W», ближайшего пункта высадки на пляже к востоку, высаживавшиеся части попались в ловко задуманную смертельную западню. Пока шлюпки выгребались к берегу, не было произведено ни одного выстрела, но как только они коснулись земли, на них обрушился град пуль, а люди, выпрыгивая из шлюпок, запутывались в погруженных, едва выступавших из воды проволочных заграждениях. Несмотря на тяжелые потери, десант продвинулся вперед, выбил обороняющихся и занял позицию на утесах. Но командир бригады не пощадил себя и был ранен, а вместе с его уходом порыв войск ослабел.
Высадка в пункте «V», вблизи старых фортов Седд-ЭльБар, оказалась еще труднее. Здесь вторгавшиеся попали, как гладиаторы, на арену, медленно поднимавшуюся вверх, устроенную самой природой и подготовленную турками, безопасно разместившимися, как зрители в цирке, на склонах, окружавших эту арену кольцом.
![Анатолий Ливри - Ecce homo[рассказы]](/uploads/posts/books/126760/126760.jpg)