Александр Вдовин - Подлинная история русских. XX век
Весной 1942 года власти впервые способствовали организации религиозного празднования православной Пасхи. 2 ноября 1942 года один из трех высших иерархов РПЦ, митрополит Киевский и Галицкий Николай (Б.Д. Ярушевич), управляющий Московской епархией, был включен в Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Большое значение имело также и то, что руководство церкви осуждало представителей духовенства, сотрудничавших с оккупантами. Были осуждены как «изменники веры и отечества» митрополиты Сергий (Прибалтика) и Алексий (Украина), архиепископ Филофей (Белоруссия) и другие иерархи церкви. Это не могло не сокращать общих масштабов коллаборационизма на оккупированных территориях.
4 сентября 1943 года состоялась встреча Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем, во время которой был очерчен круг неотложных вопросов и решений для нормализации государственно-церковных отношений в СССР. Сразу же после встречи патриархии был передан особняк (Чистый переулок, дом 5), занимаемый ранее германским послом Ф. Шуленбургом. 8 сентября был созван Архиерейский Собор для избрания патриарха, престол которого пустовал со дня смерти Патриарха Московского и всея России Тихона (В.И. Белавин) в 1925 году. 12 сентября Архиерейский Собор в составе 19 иерархов (3 митрополита, 11 архиепископов и 5 епископов) избрал митрополита Московского Сергия новым Патриархом Московским и всея Руси. Затем Сергий уже в новом качестве объявил об образовании совещательного органа при патриархе — Священного синода из трех постоянных и трех временных членов. Собор принял актуальный для военного времени документ, в котором говорилось, что «всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана». Не менее значимым было обращение Собора к христианам всего мира с призывом «объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом».
8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской Православной церкви при СНК СССР. С конца года открываются для службы храмы, растет число православных общин, возвращается из лагерей репрессированное духовенство. 28 ноября 1944 года было принято правительственное решение об открытии православного богословского института и богословско-пастырских курсов для подготовки кадров священнослужителей.
По мере освобождения советских земель от оккупантов в лоно РПЦ возвратились монастыри и храмы, в большом количестве открытые по разрешению немецких оккупационных властей в целях противопоставления их советской власти. Всего за три года на занятой гитлеровцами территории было восстановлено около 9400 церквей, более 40 % от их дореволюционного количества. В то же время фашистское нашествие привело к разрушению 1670 православных храмов, 237 костелов, 532 синагог, 69 часовен, 258 других культовых зданий. Религиозная свобода допускалась гитлеровцами, в принципе враждебными всякой форме христианства, временно. В последующем, как писал идеолог нацизма А. Розенберг, «христианский крест должен быть изгнан из всех церквей, соборов и часовен и заменен единственным символом — свастикой». Однако первый этап религиозной политики гитлеровцев на оккупированной территории оказал существенное влияние на государственно-церковные отношения в СССР.
Кульминацией признания роли и авторитета церкви стало проведение 31 января — 2 февраля 1945 года Поместного собора РПЦ, созванного в связи со смертью Патриарха Сергия. В работе Собора участвовали 41 архиепископ и епископ, 126 протоиереев приходского духовенства, а также делегации семи автокефальных церквей, что позволяло проводить параллели с Вселенским собором, не созывавшимся несколько столетий. Собор принял «Положение об управлении Русской Православной церкви», которым Московская патриархия руководствовалась до 1988 года, и избрал тринадцатым Патриархом Московским и всея Руси ленинградского митрополита Алексия (С.В. Симанский), возглавлявшего РПЦ в течение последующих 25 лет.
Урегулирование государственно-церковных отношений в годы войны распространилось и на другие религиозные объединения. Постановлением правительства СССР от 19 мая 1944 года был образован Совет по делам религиозных культов при СНК СССР. В его функции входило взаимодействие между Совнаркомом и руководителями неправославных конфессий. В годы войны в дополнение к Духовному управлению мусульман, которое находилось в Уфе, были созданы еще три самостоятельных управления: Средней Азии (г. Ташкент), Закавказья (г. Баку) и Северного Кавказа (г. Буйнакск). Управления занимались патриотическим воспитанием мусульман, собирали средства для семей фронтовиков и на постройку боевой техники, призывали верующих на перевыполнение плановых заданий, формировали положительный образ страны в мире.
К концу войны в СССР действовало 10 547 православных церквей и 75 монастырей, в то время как перед началом Второй мировой войны было только около 380 церквей и ни одного действующего монастыря. В 1945 году Русской Православной церкви возвращается Киево-Печерская Лавра, из запасников музеев передаются в действующие храмы «чудотворные мощи», изъятые в 1920–30-х годах. Размах и интенсивность религиозного возрождения в СССР в годы войны позволяют говорить об этом времени как о «втором крещении Руси». Открытые церкви стали новыми центрами русского национального самосознания. Христианские ценности становились важнейшим элементом национальной идеологии и культуры. Некоторые исследователи (например, Ж.А. Медведев) неодобрительно пишут о войне как о времени, когда была осуществлена «наиболее важная националистическая реформа — полная легализация Русской Православной церкви». На наш взгляд, более верным и значимым является суждение доктора церковной истории митрополита Иоанна (в миру И.М. Снычев) о том, что отступление богоборческой власти в войне с церковью и сталинский тост «за русский народ» подводили черту «под изменившимся самосознанием власти, сделав патриотизм наряду с коммунизмом официально признанной опорой государственной идеологии». (Многократно возросшая роль РПЦ в постсоветское время характеризуется следующими данными: число епархий РПЦ к нашим дням увеличилось до 130, количество монастырей — до 545, число приходов приблизилось к 20 тысячам. РПЦ насчитывает 19,4 тысячи священнослужителей.)
На верующих в годы войны оказывало особенно большое влияние пророчество митрополита Гор Ливанских Илии Салиба (в миру Караме) из Антиохийского патриархата. Как рассказывают историки церкви, в начале войны митрополит несколько дней подряд молился перед иконой Божией Матери в древней пещерной церкви монастыря «Дейр Сайдет эль Нурия» (в переводе на русский — «Монастырь Божией Матери, несущей свет»), расположенного в 60 километрах к северу от Бейрута в высокой скале. Илия просил Богородицу за далекий Советский Союз, за Россию. «Спустившись в каменное подземелье… где не было ничего кроме иконы Божией Матери, Владыко затворился там. Не вкушал пищи, не пил, не спал, а только молился Божией Матери, и просил ее открыть, как можно помочь России. Каждое утро Владыке приносили сводку о числе убитых на фронтах и о том, куда дошел враг. И вот через трое суток, в огненном столпе явилась ему Сама Матерь Божия и объявила, что он, как истинный молитвенник и друг России, избран для того, чтобы передать определение Божие этой стране. Если это определение не будет выполнено, Россия погибнет». Определение было таким: «Должны быть открыты по всей стране храмы и духовные монастыри. Священники должны быть возвращены из тюрем. Ленинград не сдавать, но обнести город Святой иконой Казанской Божией Матери. Потом икону везти в Москву и совершить там молебен, и далее везти ее в Сталинград…»
Митрополит связался с главами Русской Православной церкви, написал им о молитвах и о том, что повелела Божия Матерь. Полагают, что начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников, открыто религиозный человек, лично докладывал о письме Сталину и советовал поступить согласно предсказанию. Сталин прислушался к повелению, пришедшему из Ливана, выпустил из тюрем множество священников, открыл церкви. Самолет с иконой Казанской Божией Матери облетал не только Ленинград и Москву. В 1942 году состоялся облет Сталинграда, о котором, в частности, говорил маршал Г.К. Жуков писателю Юрию Бондареву. Все пророчества митрополита Илии сбылись. В 1947 и 1948 годах он посещал Россию, где ему была подарена икона Казанской Божией Матери, золотой наперсный крест с драгоценностями и две Украшенные драгоценностями панагии — знаки митрополичьего сана. Илие была также присуждена Сталинская премия за помощь в войне с фашистами. От денежной награды митрополит отказался, сказав, что монаху деньги не нужны, и велел отдать премию Детям, лишившимся в войну родителей.
