Эльвира Ватала - Великие рогоносцы
Другая племянница Мазарини — Олимпия — начала вместе с любовницей короля маркизой Монтеспан заниматься черной магией, каких-то там петухов черных резали, кровь из них пили, а по некоторым следственным данным, даже кровь новорожденных младенцев, служили черную мессу да варили любовные напитки, начиненные разной дрянью, включая яйца зайца, шпанские мушки и истолченные рога оленя. Этой гадостью поили короля, известно в каких целях. Следствие обнаружило много компрометирующих доводов против Монтеспан и Олимпии Манчини. Но смерть принять живьем на костре пришлось только ведьме Вуазьен, Монтеспан сухой из воды вышла, хотя не без ущерба для собственной репутации в мнении короля, а Олимпия, от греха подальше, убежала за границу и там продолжала свои авантюрные интриги.
Третью свою племянницу — Гортензию — Мазарини выдал замуж за некоего Армана, которому кардинал дал свою фамилию, и он стал называться Мазарини, с огромным приданым. Все почти огромные богатства Мазарини попали в руки Армана. Тут и дворцы, и коллекция драгоценных картин, и драгоценности. Но Арман, мягко говоря, оказался психически неуравновешенным человеком, чтобы не сказать сумасшедшим. Он был объят манией искоренения скверны. Скверну он видел во всем: в красоте, в наготе. Постарался исправить мир. Во-первых, он, будучи безумно ревнивым, решил не допустить скверны в своем доме и стал охранять красавицу-жену почище евнухов у турецкого султана. Он заставлял ее беременеть и рожать чуть ли не каждый год. В течение своей семилетней жизни с мужем у Гортензии было уже пятеро детей и какое-то там количество выкидышей, ибо Арман правильно рассудил, что беременная жена несколько умаляет желание мужчин сделать ее любовницей. Во-вторых, он нравственен в экстремальной степени. Он терпеть не может наготы и все драгоценные кардинальские картины, изображающие акт, закрасил черной краской, а бесценным скульптурам в кардинальском парке поодбивал не только носы, но и фиговые листочки. В-третьих, он запрещает женщинам доить коров, ибо эта работа способствует, по его мнению, возникновению у них грешных мыслей. На ферме Армана коров доят исключительно мужчины, как бы они ни возражали против этого женского занятия. В-четвертых, он не только готов отбить носы скульптурам, но и передние зубы собственным дочерям, поскольку растут они замечательными красавицами, а нравственность и красота в понятии Армана никак несовместимы. Пусть уж лучше будут его дочери щербатыми.
Удивительно мило, дорогой читатель, происходят эти торги за любовь между монархами и их фаворитками. Прямо по принципу гоголевской свахи: у нас товар, у вас купец. Так же «мило» будет происходить беседа о количестве выплаченных экю фаворитке Генриха IV за право приобрести ее любовь: он тоже будет чесать себе затылок: — «дороговато любовь королевской казне обходится», о чем мы вам расскажем в следующей главе. «Ни стыда у людей, ни совести», — сказала бы какая-нибудь русская бабка, не привыкшая любовь считать товаром. Недаром до сих пор ходит в народе такой вот анекдот: «Мама, а что такое любовь?» — спрашивает девочка свою мать француженку. «Любовь, деточка, русские выдумали, чтобы за секс не платить». Платить за секс — и очень дорого — стало привилегией западных монархов, получать за секс и очень много — привилегией их фавориток, проституция здесь выступает в красивом платье камуфляжа — пристойно. Но уличная проститутка более честна, чем королевские фаворитки. У нее твердый тариф, и она свои услуги не прикрывает видимостью чувства.
С обезоруживающим цинизмом Гортензия после установления цены за ее любовь к королю, начинает что-то там бормотать о переполняющем ее к нему любовном чувстве, но короля не обманешь — он-то уж знает, что стоят все эти уверения неверных любовниц, так и мечтающих оставить его не только с носом, но и с рогами. Но, может, Гортензия не такая? Может, она не будет королю изменять? Как же королю сейчас нужна верная любящая женщина! Гортензия обещает такой быть. Обещает также быть скромной, в слишком бурной дворцовой жизни не участвовать, она ведь так устала от жизненных бурь и перипетий с сумасшедшим мужем, что сейчас ее подаренный королем дворец будет напоминать монастырь, и вот в «монастыре» начинаются замечательные оргии. Там пьют, танцуют и всю ночь напролет играют в карты. Король, который запретил в своем королевстве игру в карты, был неприятно удивлен и шокирован. Его запрет нарушен. Еще больше был он удивлен и шокирован, когда узнал, что в качестве первого любовника Гортензия принимает во дворце князя Монако, оставившего свою рулетку специально для того, чтобы сделать Гортензию своей любовницей. Король плати пенсию, а любовные услуги любовница будет дарить другому? Бедный вечный рогач Карл II! Найдется ли во всем мире хоть одна верная женщина? «Конечно, конечно», — поспешно уверил его французский король Людовик XIV-, выслав в Англию свою шпионку Луизу Керуаль со строгим заданием: обогреть ложе короля и обо всем доносить ему. Французский король должен знать, что делается на английском дворе. Полная значимости своей миссии, Луиза энергично принимается за дело. Шпионкой она, конечно, будет, ведь не даром Людовик XIV платит ей пенсию, но она будет и первой любовницей Карла II, а это уже потруднее, потому что у сорокалетнего короля на данный момент имеется четыре постоянные фаворитки, а среди них грозная Барбара Пальмер. Надо всех их понемногу уж если не ликвидировать, то во всяком случае обезвредить. Эта задача, конечно, непростая, и умная Луиза Керуаль разработала сложную тактику соблазнения короля. Он, простодушный и наивный, разбежался было со своей любовью, горя нетерпением, и чуть ли не с парохода готов тащить Луизу в постель. Приготовил для нее дворец Уанхолл, прекрасно его оборудовал, увесив стены драгоценными гобеленами, устлав полы роскошными коврами, напичкав столиками резными, лаковыми японскими безделушками, стульчиками, инкрустированными диванчиками и прочей служащей неге мебелью. Хоть прямо с парохода, с маленьким саквояжем заходи Луиза в новое королевское любовное гнездышко! Но не тут-то было, Луиза Керуаль не Нелли Гвин. Она — дама. И дама знатная. Ее соблазнить не так-то просто, а если да, то… То — за очень дорогую цену. И вот эта хитрая дамочка, огненная брюнетка с черными косящими глазами, вечно наполненными почему-то слезами, и детско-пухленьким личиком, с алчностью паука начинает плести сложную сеть интриг с единственной целью — отвратить от Карла II других любовниц. Как? А как это делали жены английского Генриха VIII? Грубо и прозаически: они не пошли к нему в постель. Разогреть короля до красного или даже белого каления страсти, так, чтобы свет ему не мил показался, и оторвать для себя кусок побольше. И Анна Болейн и Джейн Сеймур этим методом оторвали… кусок королевства, стали королевами. Ну так далеко планы Луизы пока не простираются.
Это будет потом, когда сын у нее от короля родится, а сейчас ей надо занять первое место фаворитки. Она дает с самой первой встречи понять королю, что за ней нельзя вот так просто послать «с черного» хода, как за какой-нибудь актерочкой. Ее надо долго, очень долго и терпеливо обхаживать. Она демонстративно отказывается жить в приготовленном для нее дворце, живет у какой-то родственницы, куда король ходит каждый вечер, а толку-то. Ручку и то не всегда поцеловать удается. Луиза разыгрывает из себя знатную даму, и король даже робеть начинает в ее присутствии: он явно не привык к такой долгой осаде дамской юбки. Постепенно она дает ему понять, что непрочь бы наделить его любовным чувством, которое питает к нему, но… Но у него жена, и его положение женатого человека не позволяет ей пойти навстречу его желаниям. Точь-в-точь то же самое говорила Анна Болейн Генриху VIII, и тот не помешкал развестись с первой женой. Но Карл II не Генрих VIII. И как бы он ни пылал в любовном чувстве к Луизе Керуаль, он свою супружницу Браганза Катерину отставлять не намерен. Когда Луиза, прозондировав почву, поняла, что на сей раз стать королевой Англии ей не удастся, она переменила тактику. О, она уже согласна быть любовницей короля, но только первой. Разные там актерочки, вроде насмешницы Нель Гвин, пусть сидят тихо. Король, горя нетерпением, поспешно согласился. Но в подаренном им Луизе Керуаль дворце принимают его только раз в день и в строго определенные часы — в девять утра. И все. Никаких дополнительных свиданий. Светская дама соблюдает приличия и у нее строгий распорядок дня. И такая, дорогой читатель, прет из этой дамульки высокомерность, что другой бы, более амбициозный король бежал бы куда подальше от такой любовницы, но не Карл II. Это удивительно мягкий и добродушный король, вечно ходящий под башмаком своих фавориток. И он беспрекословно принимает условия Луизы. Но даже этим скромным часом не дают насладиться королю. А все комедиантка Нель Гвин. Не ревнуя особенно короля к другой любовнице, она все же внесла свою лепту «вреда». Взяла и прилепила к дверям спальни Луизы такую вот записку: «Французская сука и помазанник божий здесь делят ложе». Странную привычку Луизы, говоря о печальном, иметь глаза, полные слез, определила таким образом: «Временами я думаю, что короля околдовали. Когда глаза этой женщины не косят, то из них капают слезы, а когда она делает то и другое, то они шпионят в пользу Франции».
