Романюк Константинович - По землям московских сел и слобод
Дом строился для министерства связи с весны 1937 г. и достраивался уже во время войны, его окончили в декабре 1944 г. В архиве сохранилась любопытная переписка министра связи некоего Пересыпкина с архитектурным надзором по поводу министерского требования изменить внутреннюю планировку дома для того, чтобы вставитъ туда большую квартиру для самого себя. Надзор возражал, так как перепланировка изменяла уже одобренный фасад здания, а министр настаивал, присылая письма с лично подписанными планами своей квартиры.
Как раз на месте левого угла этого здания находились апсиды слободской церкви св. Адриана и Натальи. В 1672 г., почти сразу после основания слободы, мещане выстроили деревянную церковь, богато ими украшенную: в 1674 г. воры, проникнув в нее, смогли унести драгоценных предметов на огромную тогда сумму в 160 рублей. Каменное здание церкви начали строить после пожара 1688 г., но мещане, однако, не смогли оплатить всю постройку и обратились с просьбой к казне о воспомоществовании. Откликнувшись на просьбу, великие государи Иван и Петр Алексеевичи повелели "в ту новопостроенную церковь к дверям и к окнам на затворы дать двести досок железа ис того, которое собрано с кровли государственного Посольского приказа и положено на Посольском дворе в анбары".
Внутри церкви над иконостасом и снаружи вокруг колокольни на изразцовом поясе находилась надпись, повествующая о построении церкви: "Лета 7194 июня повелением великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича и великия государыни благоверныя царевны и великия княжны Софии Алексеевны... зачата бысть сия церковь... и совершена в лето 7196 июня в 24 день".
Церковь получилась великолепная, украшенная богатыми изразцами: тут уж постарались мещане, мастера ценинного дела, выходцы из белорусских городов. Со стороны Мещанской церковный участок ограждала изящного рисунка решетка, поставленная в середине XVIII в. Главный престол посвящался апостолам Петру и Павлу, но москвичам церковь была более известна по имени придела святых Адриана и Натальи. В этой церкви в 1897 г. отпевали знаменитого врача Григория Антоновича Захарьина, а в 1926 г. художника Виктора Михайловича Васнецова. Церковь сломали в 1936 г., когда было решено превратить 1-ю Мещанскую в улицу-витрину, ведущую к выставке достижений социалистического сельского хозяйства.
Через небольшой сад - здание (N 13), выстроенное в 1912 г. архитектором Г. А. Гельрихом для "Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей" с церковью Марии Магдалины. В конце XVIII в. здесь было владение содержателя скипидарной и канифольной фабрики А. Ф. Евреинова с каменными палатами. В 1812 - 1825 гг. двором владел С. А. Норов, отец декабриста.
За жилым семиэтажным зданием, предназначавшимся для "общежития рядового состава Управления милиции гор. Москвы" (архитектор К. И. Джус, 1939 г.), находится строение, вызывающее недоуменный вопрос: почему это на нем изображено "N 8"? Оказывается, что оно было выстроено для восьмой электроподстанции московского трамвая. Вполне утилитарные постройки, производственные сооружения трамвайного хозяйства, сделаны были с выдумкой, со вкусом и поистине красили город. Особенно хороша была эта Мещанская подстанция, выстроенная к концу 1911 г., украшенная московским гербом, двумя башенками и декорацией в стиле русского модерна, но ее теперь так изуродовали, что прежней красоты и не предположишь.
На углах перекрестка 1-й Мещанской с улицей Дурова два совершенно разных строения: правое (N 19), с дробным орнаментом, "надетым" на кирпичный конструктивный остов, выстроено в 1903 г. (архитектор Н. П. Матвеев), слева современное (1981 г.) уродливое строение из стандартных бетонных плит, где находятся Дом моды и салон-магазин "Слава Зайцев".
На той же левой стороне улицы особняк (N 25), принадлежавший до 1917 г. текстильному фабриканту С. П. Моргунову; однако построен он был не для него, а для купчихи второй гильдии С. Ф. Циммерман в 1902 г.. когда архитектор А. С. Гребенщиков значительно переделал старый дом надворной советницы Е. А. Свечиной еще первой трети XIX в. Далее опять парадное советское здание (N 27, П. И. Скокан, Г. С. Дукельский, 1951 г.), отягощенное непомерным грузом пышных декораций; за ним два дома: N 29 (1902 г., архитектор М. Г. Пиотрович, надстроен в 30-е гг. двумя этажами), и N 31 (1914 г., архитектор Л. А. Херсонский).
На участке дома N 27, принадлежавшем статскому советнику А. Г, Оппелю, в начале XIX в. жил "московский купец Николай Алексеев сын Полевой", тот самый Полевой, который в продолжение многих лет был кумиром молодежи, издавал популярный журнал "Московский телеграф", буквально произведший переворот в русской журналистике. Полевой понял, что в издательской деятельности надо ориентироваться на более широкие массы читателей, а не на очень тонкий слой высокообразованных людей. В продолжение 10 лет "Московский телеграф" был самым популярным журналом, и современная молодежь зачитывалась им. "У тогдашнего молодого поколения - писал Аполлон Григорьев, - есть предводитель, есть живой орган, на лету подхватывающий все, что носится в воздухе, даровитый до гениальности самоучка, легко усвояющий, ясно и страстно передающий все веяния жизни, увлекающийся сам и увлекающий за собою других... "купчишка Полевой", как с пеной у рту зовут его, с одной стороны, бессильные старцы, а с другой - литературные аристократы".
На этом участке, выходившем и на 2-ю Мещанскую, стояли несколько строений каменных и деревянных. Здесь же находился водочный завод, и можно представить насмешки "литературных аристократов", когда они узнавали, что издатель знаменитого журнала был не только купцом, но и - о, ужас! - содержал водочный завод.
Полевой пригласил участвовать в журнале П. А. Вяземского, на страницах его печатались А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, В. А. Жуковский, А. Ф. Вельтман, И. И. Лажечников и многие другие известные литераторы. Журнал Полевого писал об успехах промышленности и торговли, отмечал значение купеческого сословия в России. Но... обычная судьба мало-мальски талантливого начинания в тоталитарном государстве: журнал Полевого взял да и запретил император Николай. Полевой отрицательно отозвался о патриотической пьесе поэта Н. В. Кукольника "Рука Всевышнего отечество спасла", так понравившейся коронованному самодуру, и "Московский телеграф" погиб. Тогда по рукам ходило такое стихотворение:
"Рука Всевышнего" три чуда совершила:
Отечество спасла,
Поэту ход дала
И Полевого удушила.
Пушкин, один из тех "литературных аристократов", с которыми Полевой вел войну, не без злорадства записал в дневнике при известии о запрещении журнала: ""Телеграф" достоин был участи своей; мудрено с большей наглостью проповедывать якобинизм перед носом у правительства".
В доме на Мещанской Н. А. Полевой жил вместе с семьей и братьями Евсеем, Петром и Ксенофонтом, автором интересных воспоминаний; в них он рассказывал, что Пушкин, после освобождения из михайловской ссылки неоднократно посещал Полевого. Последний раз он побывал здесь весной 1827 г., перед отъездом в Петербург: Полевой устроил у себя литературный вечер, "где собрались все пишущие друзья и недруги; ужинали, пировали всю ночь и разъехались уже утром. Пушкин казался председателем этого сборища и, попивая шампанское с сельтерской водой, рассказывал смешные анекдоты, читал свои непозволенные стихи, хохотал от резких сарказмов И. М. Снегирева, вспоминал шутливые стихи Дельвига, Баратынского и заставил последнего припомнить написанные им с Дельвигом когда-то рассказы о житье-бытье в Петербурге. Его особенно смешило то место, где в попитых гекзаметрах изображалось столько же вольное, сколько невольное убожество обоих поэтов, которые „в лавочку были должны, руки держали в карманах (перчаток они не имели)"".
Далее в застройке улицы зияет провал, сделанный в ходе выполнения олимпийского строительства, в результате которого погибло многое и, в частности, исчез милый московский топоним "Серединка", как назывался небольшой переулочек, находившийся посредине расстояния от начала до конца 1-й Мещанской улицы. Тут, на небольшой площади с колодцем для извозчичьих лошадей, был дом с колоннами и мезонином, принадлежавший деду мемуариста и московского бытописателя Д. И. Никифорова, который в юности жил в нем.
Слева видно здание церкви св. Филиппа Митрополита. Церковь была построена на месте встречи мощей задушенного по приказу Ивана Грозного святого митрополита Филиппа, перенесенных в Москву из Соловецкой обители, куда отправился сам Никон, "собинный" друг царя Алексея Михайловича. Он привез их в столичный город 9 июля 1652 г., толпы народа встречали мощи на всем пути до Кремля, и сам царь вышел навстречу: "...а на Государе было платья: зипун, отлас червчат, кафтан становой, шапка горлатная первого наряду с колпаком, опашень, обьярь бруснична, с круживом и посох индейский с костьми".
