Виктор Степаков - Русские диверсанты против «кукушек»
Допрошенный обвиняемый Игнатюк виновным себя не признал, но пояснил, что заключенных женщин к половому сожительству не склонял, а обнимал и целовал и использовал последних по их согласию.
Судебная коллегия считает, что действия Игнатюка попадают под признаки статьи 154 УК, так как Игнатюк, будучи начальником участка, использовал заключенных женщин, материально и по службе зависимых, поэтому, руководствуясь 309 и 320 статьями УПК судебная коллегия
ПРИГОВОРИЛА:
Игнатюка Александра Петровича по статье 154 УК РСФСР к трем годам лишения свободы, без поражения в правах в последующем. Зачесть предварительное заключение. Срок отбытия заключения считается с 22 мая 1941 года. Мера пресечения на кассационный срок остается содержание под стражей.
Приговор может быть обжалован в судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда в течение 72 часов с момента вручения копии приговора осужденному»[285].
Также как и Мякшина, А. П. Игнатюка опрашивает лагерный чекист и сообщает в областное управление НКВД, что Игнатюк к партизанской жизни готов. Естественно, что делает он этот вывод, основываясь не только на личном впечатлении, а также и на основании донесений лагерных осведомителей, которые «щупали» кандидата в диверсанты на верность Родине и делу партии во время общения в производственной и жилой зонах лагеря. Работа осведомителя была подтверждена следующим агентурным донесением:
«Агентурное донесение
Сов. Секретно.
4 отдел управления НКВД
Осведомитель Пантелеев.
Об осужденном Александре Петровиче Игнатюке (служил в Кр. Армии, все время работал на руководящей партийной работе), работал начальником участка Ягринлага, осужденном в августе 1941 года по ст. 154 УК к трем годам лишения свободы. Показал себя исключительно с положительной стороны. Со дня прибытия работает комендантом сплавучастка, к работе относится добросовестно, к решению хозяйственных вопросов подходит продуманно, энергично, не имеет никаких замечаний по работе. Принимает активное участие в работе КВЧ»[286].
Осужденные по «пятьдесят восьмой» также подавали заявления, причем неоднократно, но в документах НКВД подробных запросов о них нет, из чего можно сделать вывод, что не жаловали «контрреволюционеров» в диверсионных кругах.
Вот, например, заключенный А. Я. Тощенко, осужденный по ст. 58 УК РСФСР, пишет заявление начальнику УНКВД по Архангельской области майору госбезопасности Малькову с просьбой отправить его на фронт. В заявлении указывает, что он кадровый чекист, что боролся с контрреволюцией в разных должностях, вплоть до заместителя начальника УНКВД по Мурманской области. В заключение бывший полковник писал, что физически здоров и надеется искупить свою вину на фронте.
Заявление Тощенко рассматривалось долго. Возможно, местные органы НКВД согласовывали свои действия с Москвой. В результате кадровый чекист Тощенко так и не дождался ответа. В архивном деле, в ответе на запрос в Няндомский лагерь, стоит пометка «Умер 13 января 1942 года»[287]. Так что не пришлось опытному контрразведчику идти в тыл врага, где бы, конечно, он со своим опытом принес большую пользу «и смыл бы кровью свою вину перед партией и Родиной».
Наивно было бы думать, что такой важный аспект войны, формирование партизанских и диверсионных групп из числа гулаговских заключенных — строилось только на добровольной основе, по заявлению самих заключенных и их велению души. Кадровый отбор НКВД вело в основной массе собственными силами, с использованием лагерных оперативных частей, районных отделов и отделений НКВД, на чьей территории располагались лагеря и лагерные пункты.
4-й отдел Архангельского управления НКВД направил во все лагеря бумаги с приказом отобрать кандидатов в диверсанты, а в некоторые лагеря для отбора выехали работники диверсионного отдела. На руках они имели совершенно секретные предписания следующего содержания:
«Предлагаю вам выехать в Ягринский ИТЛ УНKBД. Отобрать совместно с нач. оперотдела лагеря 15–20 человек из числа заключенных осужденных за незначительные бытовые и воинские преступления для зачисления в партизанский отряд»[288].
Одновременно уполномоченные 4-х отделов НКВД выезжали в районы для отбора кандидатов из числа эвакуированных граждан и заключенных на роль проводников для партизанских и диверсионных целей.
«Предписание
Предлагаю вам выехать в Онежский ИТЛ УНКВД и подобрать из числа указанных начальником оперативного отдела заключенных проводника для партизанского отряда. Подбираемая вами кандидатура должна хорошо знать ряд районов Карело-Финской АССР, говорить на карельском или финском языке, иметь положительные отзывы администрации, быть агентурно проверенным оперативным отделом лагеря.
Предписание
Оперуполномоченному 1 отделения 4 отдела УНКВД АО тов…
Копия: начальнику Плесецкого РО НКВД АО лейтенанту госбезопасности тов….
Предлагаем вам выехать в Плесецкий район и вместе с начальником РО подобрать из числа эвакуированных из Карело-финской АССР проводников для партизанских отрядов»[289].
Вполне возможно, что большинство кандидатов для работы в тылу, выбранных в лагерях, чекисты немедленно вербовали в агенты и осведомители на патриотической основе, испытывали их оперативные способности на «освещении» лагерной жизни. Это была обычная практика. Агенты и осведомители органов госбезопасности и милиции составляли значительную часть будущих кадров партизанских отрядов и диверсионных групп, направляемых в Карелию в тылы финской армии.
«Начальнику (неразборчиво. — Авт.) УНКВД АО лейтенанту госбезопасности тов. Менлихеру.
Начальнику КРО УНКВД АО капитану госбезопасности тов. Шихмину.
Начальнику СПО УНКВД АО капитану госбезопасности тов. Калининскому.
Начальнику водного отделения УНКВД АО лейтенанту госбезопасности тов. Коптяеву.
Подберите… человек агентов и осведомителей или резидентов для включения их в состав формируемого для выброски в тыл партизанского отряда (так в тексте. — Авт). Подбираемые вами люди должны отвечать следующим требованиям: из советской среды, проверенные на работе с нами, мужчины, физически здоровые, умеющие ходить на лыжах, знающие военное дело (последнее желательно), изъявившие добровольное согласие пойти в действующий партизанский отряд. Личные дела подобранных вами агентов доложите мне не позднее 10 февраля 1942 года.
Зам. Начальника УНКВД АО старший лейтенант госбезопасности Шенуков»[290].После личных собеседований с работниками НКВД личные дела агентов и осведомителей районных и транспортных отделов и отделений НКВД и оперативных частей в лагерях вместе с характеристиками, где указывались их оперативные заслуги в агентурных разработках, докладывались руководству НКВД, которое принимало решение об их включении в состав партизанского отряда или диверсионной группы. По причинам морального плана авторы не указывают фамилии этих агентов и осведомителей. Может получиться так, что некоторые из ветеранов еще живы и всю жизнь утверждали на встречах с молодежью, что в партизаны их направило партийное руководство. Конечно, историческая правда должна в итоге торжествовать, но все-таки их родственникам вовсе не обязательно знать, что их действительно героический дедушка до войны «освещал» жизнь спецпереселенцев или жителей района и «раскрывал» совместно с органами НКВД многочисленные антисоветские «заговоры» в 1937-м. Война всех уровняла и простила.
Следует отметить, что оперативные работники четырех отделов областных управлений НКВД отбирали среди агентуры не только кандидатов для работы в партизанских отрядах, направляемых на финское направление. Были многочисленные запросы в райотделы на агентуру среди западно-украинских и польских переселенцев, годных для партизанских отрядов в своей родной местности. Судя по многочисленным ответам из всех районов Архангельской области, таких кандидатов, годных по здоровью и возрасту, тогда не нашлось.
Кроме проверенной агентуры, управлениям НКВД предписывалось вербовать новых секретных сотрудников, по 2–3 человека на партизанский отряд.
Все агенты и осведомители, как будущие партизаны и диверсанты, проходили медицинскую комиссию при ведомственной больнице чекистов. Только в медицинской карте в соответствующей строке не указывалась их будущая должность, а стояла простая запись «на работу в УНКВД».
Всем кандидатам, вызываемым в областное управление НКВД на беседу из районов, при возвращении домой, в ожидании принятия решения о зачислении в диверсионные структуры, на руки выдавалась соответствующая справка, чтобы в дороге коллеги из транспортных отделов НКВД не посчитали бы их за дезертиров:
