Виктор Петров - Русские в истории Америки
Отцу Каржавин писал, что на борту судна был обычный груз: вино, патока, соль… и ничего не упоминал о военном снаряжении для повстанцев. Однако в том же сообщении отметил, что корабль тот не совсем был «купцом», был прекрасно вооружен, а его самого судовладельцы назначили быть на нем «военачальным человеком». Это сообщение Каржавина подтверждает «Виргиния газетт»: 16 мая 1777 г. к виргинским берегам прибыл корабль с о-ва Мартиника с грузом пороха, оружия, соли и т. д.
Это первое предприятие Каржавина было весьма опасным. В пути ему пришлось принять участие в морском сражении между английским капером и филадельфийским «полукупцом-полукапером». В тумане кораблю Каржавина удалось ускользнуть от англичан и благополучно добраться до берегов Виргинии.
22 месяца, с 1777 по 1779 г., пробыл Каржавин в Америке, занимаясь торговлей в различных городах и завязывая связи с крупными политическими деятелями новоявленной республики. Высказывалось предположение, что в 1779 г., когда Каржавин жил в доме капитана Лапорта в Вильямсберге (Виргиния), он принимал активное участие в формировании на Мартинике и в Сан-Доминго французской воинской части из островитян.
Несмотря на первый успех, торговая деятельность Каржавина оказалась неудачной из-за эффективной блокады Американского побережья английскими каперами. В 1779 г. Каржавин снарядил корабль, загрузил его «богатым грузом» и отправился в обратный путь на Мартинику. Едва корабль отошел от берегов Виргинии, как был захвачен английским капером. Все деньги, вложенные Каржавиным в предприятие, были потеряны.
Видимо, потеря капитала привела к тому, что Каржавину пришлось в Америке заниматься чем придется, в частности быть аптекарем. В одном из писем он писал: «Я потерял три года, два корабля и все, что имел в Новой Англии, более 20 раз в течение этого времени я рисковал жизнью». И с горечью добавлял: «…помни, что ты больше ничего, как несчастный аптекарь, и вари свои лекарства для храбрых людей, которые отомстят твоим врагам, англичанам, за твое разорение».
Одной из малоизвестных страниц биографии Каржавина является план посылки его конгрессом Соединенных Штатов со специальной дипломатической миссией в С.-Петербург.
Известно, что Каржавин был дружен с К. Беллини, профессором колледжа Вильяма и Мэри, близким другом Томаса Джефферсона. Поэтому вполне возможно, что Беллини в разговоре с Джефферсоном предложил кандидатуру Каржавина для этой миссии. Сведения на сей счет весьма скудны. Сам Каржавин писал об этом проекте родителям в Россию 1 сентября 1785 г.: «Лет тому 6 или 7 будет, как я жил на коште виргинского правительства месяцев 6 в Вильямсберге с намерением быть посланным к российской государыне от американского конгресса, с публичным характером, в то время как они отправляли доктора Франклина к королю французскому полномочным министром. Но обстоятельства военные, некоторые повороты в американских делах, памятование, что я был у Вас в немилости и страх российского министра Панина, ежели бы я, русский человек, послан был к своей государыне в публичном звании от иностранной короны и протчее, причинили мне предпочесть возвратиться на Мартинику на 74-пушечном французском корабле „Фандант“».
Возвращение на Мартинику не обошлось без происшествий: у входа в гавань французскому кораблю пришлось пробиваться с боем через линию английских кораблей. Каржавин пишет: «…сел на корабль, которым командовал маркиз де Водриоль, 25 января 1780 года в Малом Йорке и через 20 дней прибыл в Мартинику, претерпев при въезде в гавань пальбу целого англицкого флота».
С окончанием войны в Америке Ф. В. Каржавин опять вернулся в США и, как прежде, «обосновался в Виргинии». Сначала он жил в Смитфильде, позже поселился в «столице виргинской, городе Вильямсберге». По его собственным словам, «напоследок пробравшись до Виргинии, докторствовал там, купечествовал и был переводчиком языка англо-американского при канцелярии консульства французского».
Н. Н. Болховитинов отмечает, что в то время (как видно из письма Беллини к Каржавину от 1 марта 1788 г.) «в круг виргинских знакомых Ф. В. Каржавина входили такие известные лица, как будущий президент США Д. Мэдисон и один из наиболее просвещенных американцев того времени, профессор колледжа Вильяма и Мэри, Д. Уайз».
Вернувшись в Россию, Каржавин много писал о своих американских впечатлениях и о своем широком и многообразном круге знакомых. Нет сомнения в том, что его литературные труды в Америке, Франции и России способствовали пробуждению интереса этих стран друг к другу. Итак. Ф. В. Каржавин был первым русским человеком, который по собственной инициативе предпринял путешествие в Америку и прожил там значительный период времени как в годы Войны за независимость, так и после ее окончания.
Скончался Федор Васильевич Каржавин в возрасте 67 лет в 1812 г.
Меньше сведений о других русских подданных, подвизавшихся в Америке во время Войны за независимость. Известно, что в Филадельфии проживал аптекарь из Петербурга, по имени Карл Кист, прибывший туда из России еще до войны, в 1769 г. Как видно, в Филадельфии он преуспел и стал владельцем издательского дела. В американских источниках он упоминается как человек, который одним из первых заинтересовался использованием угля в качестве топлива. Процветая на деловом поприще, он едва ли принимал прямое участие в американской революции. Во всяком случае, мало что известно о его деятельности в те годы.
Веттер фон Розенталь в 1775 г. в возрасте 22 лет уехал из России в Америку, чтобы вступить в ряды революционной армии. Его военная карьера удалась: он получил чин майора и стал адъютантом Дж. Джексона и даже как будто познакомился с Дж. Вашингтоном. Фон Розенталю был присужден орден Цинциннати. После окончания войны он вернулся в Россию, где и умер в 1829 г.
Как было сказано, в дневнике Ф. В. Каржавина (запись от 29 мая 1782 г.) упоминается некий Захар Бобух из Ревеля, которого он встретил «среди немецких солдат в Америке». Опять-таки, по сведениям Каржавина, Бобух в свое время «выполнял для государыни Екатерины Вторые и для графов Орловых много алмазной работы на платье и был принужден вместо награждения бежать из России». Тот факт, что Бобух был в рядах немецких солдат, заставляет думать, что он принимал участие в американской войне скорее на стороне лоялистов, чем революционеров.
Упоминая имена русских, каким-то образом причастных к американской Войне за независимость или по какой-то причине живших в то время в Новом Свете, не лишне также отметить еще одного русского, прошедшего в те же годы через невероятные испытания и попавшего в Америку не по своему желанию и не по своей вине. Это нижегородский мещанин, купец 2-й гильдии Василий Баранщиков, который волею судьбы оказался жертвою датских рабовладельцев, похитивших его в Копенгагене в 1780 г. и отправивших в цепях в Америку. Баранщиков никакого участия в Войне за независимость не принимал, сначала был солдатом датских колониальных войск, затем — невольником на испанских плантациях о-ва Пуэрто-Рико. Высокий, статный, он приглянулся генеральше, жене губернатора Пуэрто-Рико. Она выкупила его с плантации и сделала своим крепостным, кухонным мужиком. Дальше жизнь Василия напоминает судьбу героев Шекспира. Губернаторша благоволит своему невольнику и через камеристку передает ему ключик от одного из укромных покоев дворца. Жизнь Василия после нескольких лет тяжелой неволи стала сплошной масленицей.
В конце концов он добивается свободы, получает испанский паспорт и, поступив матросом на генуэзскую бригантину, отправляется в Европу, ближе к дому. Около Алжира 1 января 1784 г. на бригантину нападают алжирские пираты, и Василий становится рабом в городе Хайфа, на палестинском берегу, без какой-либо надежды на освобождение.
Через некоторое время ему неожиданно удается бежать на греческом судне, «не выдержав печали об отечестве своем России, христианской вере и малолетних детях, незабвенно в сердце его обращавшихся». Василий Баранщиков добирается на этом корабле до Венеции, где добивается получения венецианского паспорта. Из Венеции он через Стамбул пытается добраться до России, но застревает в столице Оттоманской империи. Для безопасности, все еще обдумывая способы вернуться в Россию, Баранщиков по настоянию греческих друзей принимает мусульманство, имя Селим и даже становится янычаром султанской дворцовой стражи.
29 июня 1785 г. он дезертировал, с опасностью для жизни добрался до Дуная, с трудом перебрался через широкую реку, зорко охраняемую турецкой стражей, и через несколько дней оказался на берегу Днестра. Опять же с помощью добрых людей, на этот раз молдаван, он переправился через Днестр в местечке Сорока и оказался в Речи Посполитой.
Прошло несколько месяцев, прежде чем ему удалось наконец перейти русско-польскую границу около Киева и вернуться домой после вынужденного семилетнего отсутствия.
